Владимир Зарвин - Идя сквозь огонь [СИ]

Слова боярина не были досужей похвальбой. Дмитрий знал, что в часы опасности Воротынский умел действовать быстро, но рассудительно.

— Едва занялась заря, мы с луками да пищалями нагрянули в слободу, где угнездились сии тати, — продолжал повествование боярин, — разбудили, велели всем покинуть избы, в коих они были расселены.

Пока шведы отходили от сладких снов, я огласил им повеление Московского Владыки убираться из Столицы. Многие не поверили моим словам, решили, что я вздумал шутить.

Когда же до татей дошло, что с ними толкуют всерьез, иные из них впали в ярость. Кое-кто даже мечи из ножен потянул. Да только мне не впервой подавлять бунты. Знаю, как повести дело, чтобы огонь угас, не разгоревшись!

Велел я московским лучникам направить стрелы на шведов и наказ дал прикончить всякого, кто оружие поднимет. А дорогим гостям растолковал, что выбор у них невелик. Или, получив в казне кошель серебра, убраться восвояси, либо же навсегда остаться гнить в московской земле.

Когда тебе предлагают выбрать между деньгами и смертью, самые горячие головы выбирают деньги. Тем паче, что нас было втрое больше.

Если бы шведы предпочли деньгам битву, половина их полегла бы, не добежав до моих стрелков. Силу давит большая сила, а лук побеждает меч. Так-то!

Старшие над ними то сразу уразумели. Перемолвились с земляками, пояснили им, что нет иного выхода, как возвращаться восвояси.

Поворчали кафолики себе под нос, да делать нечего! Стали вязать пожитки в узлы. Скоро в дорогу собрались, я и сам не ждал от них такого проворства. Теперь вот покидают Столицу!

В себя придти не могут от того, что утратили кормушку. Оно и не мудрено! Сладко было пить медовуху, портить московских девок да меч поднимать на коренных москвичей!

А нынче сидят на возах и тащатся через всю Русь в родные пределы, где их, по правде молвить, и не ждут!

Тут кто хочешь затоскует!

— Я бы на твоем месте не спешил радоваться, — задумчиво произнес Бутурлин, — раненый зверь бывает опаснее здравого. Ты их больно уколол, теперь жди ответа!

— Я предусмотрел сие, — важно выпятил губу Воротынский, — и принял меры. Вот, погляди, Митя!..

За шведским обозом следовал отряд московских ратников в полном вооружении. Глядя на конных бойцов с луками у седел, Михайло самодовольно усмехнулся в усы.

— Это для того, чтобы у шведов не было соблазна грабить в пути странников да окрестные деревни, — пояснил он Бутурлину, — мои люди проводят татей до ближайшей заставы, а там их встретит местная рать. Так, глядишь, и доберутся до родной земли!

— Что ж, сия мера не будет лишней, — согласился с Воротынским Дмитрий, — только не мало ли людей ты отрядил, для сопровождения?

— Не мог же я послать с ними всю московскую конницу! — рассердился боярин Михайло. — Ты, Митя, бди, да не перебдевай!

— Уж лучше перебдеть, чем недобдеть! — развел руками Бутурлин.

— А ты что молвишь, Вольный Человек, — обратился Воротынский, к Газде, — что тебе сказывает твое чутье?

— То, что опасную игру ты затеял, боярин, — покачал чубом казак, — дай Бог, чтобы все кончилось добром!

— Сговорились вы все, что ли, меня пугать? — тяжело вздохнул старший боярин. — И что за привычка такая — портить другим настроение…

Ладно, други, пора мне возвращаться на Москву, а то у меня дел по горло. Не поминайте лихом!

Стегнув коня плетью, он поскакал в сторону городских ворот.

— Скажи, ты и впрямь почуял беду? — вопросил Газду Бутурлин.

— Я всегда ее чую, — пожал плечами казак, — только боярину сего не втолковать!

— Будем надеяться, что Господь не даст свершиться несчастью, — ободрил друзей Флориан.

— Что ж, будем надеяться, — кивнул ему Бутурлин, — надежда — это то, что у нас не отнять никакому врагу!

— И угораздил же меня бес потащиться за тобой к Анфимьевне! — простонал, морщась от боли, Пафнутий. — Не явились бы к ней среди ночи — сидели бы нынче в своих избах да бражку попивали!..

— Не скули, собака! — резко оборвал его Фрол. — Когда тебе нужно было осрамить Прасковью, сам ко мне прибежал за подмогой! А ныне у тебя Фрол во всем виноват!

Кто мог знать, что к Анфимьевне припрется степняк, с коим водит дружбу Бутурлин, а следом нагрянет и сам боярин вместе с поляком?!

— Ты был у нас за старшего, тебе и знать полагалось! — плаксиво ответил, шмыгнув сломанным носом, Пафнутий. — А теперь как нам быть? Мало того, что бока расписали кнутом, так еще с Москвы прогнали, яко татей!

— Что толку от твоих причитаний?! — вышел из себя Фрол. — Раз уж так сталось, нужно не рыдать, а думать, как нам быть дальше!

Изгнанные поутру из Столицы Великого Княжества, насильники сидели на придорожной коряге, рассуждая о том, как им выйти из своего бедственного положения. Но ничего утешительного на ум лиходеям не шло.

Все, что им оставалось, — это проситься на постой в одну из подмосковных деревень в надежде пересидеть там опалу. И, как обычно бывает с такими людьми, ни тот, ни другой не винили в случившемся себя.

В их бедах, конечно же, были виновны развратница Анфимьевна, бритоголовый бес-степняк и, естественно, Бутурлин, вмешательство коего в события помешало им прикончить Наталью и Газду.

— Берегись же, боярин, — зло проворчал, брызгая слюной сквозь остатки зубов, Фрол, — будет время, когда я припомню тебе сию ночь!..

— К чему ждать случая? — раздался у него за спиной звонкий молодой голос. — Ты сможешь расплатитьсся с боярином за свои обиды прямо сейчас!

Вздрогнув от неожиданности, тати обернулись на голос. Прямо перед ними на степной лошадке восседал верховой, одетый в неброское дорожное платье.

С левой стороны к его поясу была привязана кривая сабля, с правой — колчан, полный стрел. В руках всадник держал лук, из-за кушака его выглядывала резная рукоять кинжала.

Лицо верхового невольно приковало к себе внимание изгнанников. Смуглое, по-юношески безбородое, оно отличалось дивной, непривычной для Московии красотой.

Острые скулы, чуть вздернутый нос, насмешливая улыбка, обнажавшая ряд безупречно ровных зубов, крутой изгиб черных, как смоль, бровей явно выдавали его татарское происхождение.

Но еще больше татей поразили глаза молодого воина. Огромные, ярко-синие, они пылали такой яростью, что, встретившись с ним взглядом, злодеи невольно опустили свои.

— Язык проглотил? — осведомился у притихшего Фрола всадник. — Ты не ослышался. Судьба дарует тебе шанс поквитаться с Бутурлиным!

— Скажи, что для сего нужно, я исполню… — осторожно вымолвил Фрол, исподлобья поглядывая на бог весть откуда взявшегося верхового.

— Проведи меня На Москву, — ответил тот, — и, я обещаю, Бутурлин поплатится за свои злодеяния!