Андрей Домановский - Загадки истории. Крымское ханство [litres]

Слабой стороной татарского войска, как уже упоминалось, было практически полное отсутствие огнестрельного оружия, в особенности пушек. В связи с этим они не могли противостоять регулярной европейской армии того времени, если она успевала занять выгодные оборонительные позиции. Отправлять татарское войско на штурм укрепленных позиций неприятеля, в особенности если у последнего были ружья и орудия, было совершенно неразумно и даже преступно. Враг мог попросту уничтожать крымцев, методично расстреливая их из укрытий орудийной картечью, сам оставаясь в недосягаемости для татарских стрел и сабель.

У луков были, впрочем, и существенные преимущества перед ручным огнестрельным оружием. Прежде всего это скорострельность, поскольку перезарядка мушкета требовала больше времени, чем для того, чтобы вынуть из колчана и положить на тетиву новую стрелу. Во-вторых, существенным преимуществом была дальнобойность – при навесной стрельбе татарский лук бил на дистанцию вдвое большую, чем была доступна казацким ручным ружьям – ручницам (отсюда украинское «рушниця» – «ружье»). Наконец, вооруженные луками и 18–20 стрелами татары имели возможность повторно использовать часть стрел, собранных на поле предыдущего боя, тогда как порох и пули можно было использовать лишь единожды – порох попросту в буквальном смысле слова превращался в дым, заволакивавший произведших залп стрельцов или казаков, а пули деформировались от удара о препятствие и использовать их можно было, лишь заново переплавив в металл и отлив в специальной форме. Высокой, как уже отмечалось, была также меткость татарских лучников, однако следует учитывать, что подготовка хорошего лучника достигалась длительными многолетними постоянными тренировками, тогда как хорошего стрелка из ружья можно было подготовить существенно быстрее.

Отсутствовали у крымских татар и какие-либо боевые технические средства, требовавшие специальных навыков для их изготовления и управления. У крымцев не было осадной техники, перевозка которой существенно замедляла передвижение войска, и поэтому они практически никогда не осаждали и не брали штурмом укрепленные пункты. Вести осаду татары могли разве что во время союзных действий с османскими войсками. При этом строить осадные сооружения, рыть траншеи, ходить на штурмы татары крайне не любили – степная вольница летучей конной атаки была им гораздо милее тяжелого труда и безвылазного сидения на одном месте в затхлых окопах.

Впрочем, иногда они все же решались на самостоятельную осаду города, однако уже на этапе первичной подготовки к штурму отказывались от этой идеи и снимались с места. С этой точки зрения интересно описание английского купца Христофора Бэрроу, в котором идет речь о попытке крымских татар взять Астрахань в марте 1580 г.: «7 марта 1580 г. к Астрахани подошли ногайские и крымские татары в количестве 1400 всадников и расположились вокруг нее. Однако расстояние до ближе всего стоявших татар было не менее 2 1/ 2верст от замка и города. Одни стояли на крымской стороне Волги, другие – на ногайской, но никто не заходил на остров, на котором расположена Астрахань. Рассказывали, что среди татар были два сына крымского хана. 8-го они отправили к астраханскому воеводе гонца сказать, что они хотят прийти к нему в гости. Тот ответил, что он готов их принять, и, взяв в руки большое ядро, велел гонцу сказать пославшим его, что на их долю придется немало таких игрушек, пока их будет хватать. 9-го разнеслись вести, что крымцы решили взять крепость и город приступом и заготовляли вязанки тростника для этой цели. 10-го от ногайцев убежали и пришли в Астрахань двое русских, бывших там пленниками, и двое татар-рабов. В тот же день князю донесли, что в гостином дворе видели двух ногайцев, которых сочли лазутчиками, но они исчезли раньше, чем их заподозрили в этом. Гостиный двор находится несколько за городом; там тезики, или персидские купцы, обыкновенно останавливаются со своими товарами. 11-го вышеупомянутые двое ногайцев и еще третий с ними рано утром снова появились в гостином дворе, но были захвачены русскими и приведены к начальнику крепости (воеводе). На допросе они показали, что приходили единственно затем, чтобы отыскать своих двух рабов, которые от них бежали. После этого рабов им выдали; такую благосклонность воевода обычно проявляет только в тех случаях, когда беглецы – нерусские; русские же беглецы были освобождены. 13-го татары сняли свой лагерь и направились к северу, в страну ногайцев».

Все же нужно отметить, что в случае настоящего военного похода против хорошо вооруженного и многочисленного неприятельского войска крымские татары могли использовать и полевую походную артиллерию, и пехоту. Так, уже в самом начале XVI в. Менгли Герай, готовясь к походу против Большой Орды, использовал, по свидетельству московского посла И. Мамонова, артиллерию и пехоту.

Каких-либо специальных боевых доспехов или более привычного нам обмундирования-формы у крымских татар не было. Крымцы пренебрегали защитой тела по ряду причин, из которых важнейшими, пожалуй, следует признать желание сохранять легкость, скорость передвижения, маневренность, а также ловкость движений всадника во время боя. Кроме того, на полуострове не было налажено, вследствие достаточной технологической сложности, производство высококачественных доспехов, стоили они весьма недешево и были подавляющему большинству небогатых татарских воинов абсолютно недоступны. Наконец, использование доспеха традиционно расценивалось в пронизанном воинским этосом обществе как признак трусости, желания укрыться от опасности, которую следовало открыто принимать на себя.

Джон Флэтчер отмечал: «Простой (татарский) воин не носит других доспехов, кроме своей обычной одежды… Но мурзы, или дворяне, подражают туркам и в одежде, и в вооружении…» Ему вторит Михалон Литвин: «Только знатные носят кольчуги, остальные отправляются на войну в овчинных тулупах и меховых шапках, которые зимою носят шерстью вниз, а летом и во время дождя шерстью наружу». В целом, характеризуя одежду крымцев, французский картограф Гийом де Боплан отмечал: «Вот как одеваются татары, одежду этого народа составляет короткая рубаха из бумажной ткани… кальсоны и шаровары из полосатого сукна или чаще всего из бумажной материи, настеганной сверху; более знатные носят стеганый кафтан из бумажной ткани, а сверху – суконный халат, подбитый мехом лисицы или куньим высокого сорта, шапку из того же меха и сапоги из красного сафьяна, без шпор. Простые татары надевают на плечи бараний тулуп шерстью наружу во время сильного зноя или дождя, но зимой во время холодов они выворачивают свои тулупы шерстью внутрь и то же делают с шапкой, сделанной из такой же материи».