Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Весь день сегодня был какой-то суматошный. Минутку постоим, подышим воздухом, а заодно и покурим. Пусть они видят и ждут.

Вечерами город, в котором все жители соблюдают правила светомаскировки, погружается в пугающую темноту. Нигде не было видно ни малейшего лучика света в окнах домов, ни ярких рекламных вывесок с огоньками бегущей строки, ни расцвеченных витрин магазинов, кинотеатров, казино и гостиниц. Окна и входы во все учреждения, школы, больницы на ночь прикрывались плотной не пропускающей свет материей штор или жалюзи. Эти меры свято выполнялись, потому что английская авиация постоянно совершала налёты на германские города. Британские "летающие крепости", пробиваясь сквозь все заслоны ПВО, бросали свои многотонные бомбовые "приветы" на столицу Рейха.

Валентин Михайлович, угощайтесь, решив закурить, Деканозов протянул молодому человеку раскрытую коробку с папиросами "Казбек".

Благодарю, у меня свои - сигареты "Тройка", Бережков-Богданов достал из кармана пиджака пачку сигарет с фильтром, поступивших в продажу в Московские табачные киоски совсем недавно.

С фильтром? уточнил Владимир Георгиевич.

Да, совсем лёгкие, пояснил Бережков, выпуская в ночной уличный воздух ароматный медовый дымок.

Дипломаты заканчивали курить и уже собрались проследовать к "Мерседесу", когда к ним буквально подбежал один из дежурных секретарей, который тяжело дыша сбивчивым голосом доложил:

Товарищ посол! У нас пропала связь! Ни один из телефонов не работает!

В ответ на эти слова Деканозов и помошник, не говоря ни слова, посмотрели друг на друга.

Ничего не предпринимать! Дождитесь нашего возвращения, начальственным голосом глава посольства отдал распоряжение несколько растерянному сотруднику.

Владимир Георгиевич, обратите внимание, как у нас тут вдруг стало слишком людно, так же негромко произнёс Бережков, лёгким кивком головы показывая на полицейских в чёрной форме, стоящих рядом с посольским особняком.

Вижу! звучит краткий ответ, затем Деканозов обращается к помошнику: Идём Валентин Михайлович. Они уже заждались, вон видишь, как сопровождающие нетерпеливо "ёрзают", стоя у своего авто.

У министерского "Мерседеса" стоял чиновник из отдела протокола МИД Ганс Штрак вместе со своим помошником Эрихом Зоммером. Оба одеты в чёрную парадную форму, к поясным ремням которой пристёгнуты кортики, на головах чиновников красуются форменные фуражки с высокой тульёй. Шофёр Рейхсминистра сидит на своём водительском месте и с безразличным видом смотрит куда-то в темноту улицы. Изредка он бросает взгляд на зеркало внутри салона и поправляет на своей голове фуражку с цивильным верхом и лакированным козырьком.

Эрих Зоммер, служащий отдела протокола, соблюдая положенный этикет, правда, без присущего служащим столь не высокого ранга подобострастия и дружелюбия на лице, скорее наоборот, распахивает дверцу машины и жестом руки приглашает русских дипломатов проследовать в салон.

Господин посол, прошу ВАС в салон и ВАС, господин Богданов, тоже прошу пройти вовнутрь, на приличном русском языке произнёс доктор Штрак, который, как и все другие служащие Германского МИДа, не знал, что первый помошник посла СССР имеет другую фамилию.

Дождавшись пока Деканозов и Бережков с комфортом разместились внутри салона, Штрак молча протиснулся в салон, заняв место на откидном сидении. Зоммер закрыл за начальником отдела протокола дверь, затем занял место рядом с водителем. После его слов - Можем ехать - шофёр запустил мощный двигатель, плавно тронулся с места, набрал скорость и уверенно повёл машину по ночному Унтер-ден-Линден, проносясь мимо липовых деревьев, оставляя позади себя триумфальные белые колонны, расставленные вдоль всего бульвара и каменные громады спящих домов. Немного не доехав до Бранденбургских ворот и Герингштрассе, "Мерседес" свернул на Вильгельштрассе, самую главную улицу Германской столицы, в величественных особняках и домах которой располагались Рейхсканцелярия и с десяток различных министерств.

Думаю, вручить им ноту протеста и ещё раз попробовать поговорить с графом, произнёс Владимир Георгиевич, повернув голову к Бережкову.

В ответ его помошник, не проронив ни слова, несколько раз понимающе кивнул головой, открыл занавеску, покрутил ручку, открывая ветровое стекло дверцы, и стал смотреть на темнеющую пустынную улицу. Немного проехав по министерской улице, автомобиль свернул на не менее престижную Ляйпцигенштрассе, на которой в изобилии располагались спящие дома богатых берлинцев, закрытые в столь поздний час рестораны и кафе с неработающей ночью рекламой. Деканозов посмотрел в открытое окно, вдруг загадочно улыбнулся, вспоминая что-то своё, произнёс, обращаясь к Бережкову, пытаясь как-то разрядить напряжённую обстановку перед встречей:

Даа, Валетнин Михайлович, это ВАМ не по ночной Москве с ветерком на мотоцикле рассекать! затем ещё что-то высмотрев на ночной улице, добавил: Как хорошо, что у нас все рестораны и кафе работают до самого утра и улицы по ночам горят и сверкают яркими огнями рекламных вывесок.

Зоммер перевёл Штраку все слова, что произнёс посол СССР, вызвав сказанным мимолётную улыбку на лице чиновника.

Я думаю, что теперь это продлится не долго, доктор Штрак, медленно подбирая русские слова, произнёс фразу, от слов которой русские дипломаты понимающе посмотрели друг на друга и замолчали.

За несколько минут до назначенного времени "Мерседес" привёз дипломатов на Вильгельмштрассе 76, доставив их прямо к парадному подъезду Резиденции фон Риббентропа.

Не смотря на ранее утро у здания МИДа было людно, совсем так, когда Молотов во главе советской делегации приезжал в Берлин с официальным визитом. Ещё из окна подъезжающего автомобиля можно было рассмотреть людей в гражданской и форменной одежде, которые большой единой толпой стояли возле входа в здание. Множество легковых автомобилей заполнили все свободные на улице места для парковки. Сильно бросалось в глаза, что огромное здание министерства полностью освещено прожекторами и софитами и это не смотря на введённую в Берлине светомаскировку! Владимир Георгиевич вышел из салона "Мерседеса", поправил на шее галстук, на ходу стал застёгивать пуговицы на пиджаке и уверенно направился к министерству. Он уже собрался пройти вовнутрь здания, как вдруг на минуту остановился, не доходя буквально нескольких шагов до карниза над входной дверью. Валентин Бережков, идущий за своим шефом, тоже остановился и недоумённо посмотрел на посла. Размышляя о чём-то своём, Деканозов посмотрел на краснеющее небо, на котором солнце робкими лучами уже ласкает стёкла окон и черепичные крыши домов, как-то вымученно вздохнул, затем стараясь говорить бодро, высказал своё предположение: