Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Сейчас мы едем по Шарлоттенбургскому шоссе, которое немцы сделали так, что при необходимости оно может служить великолэпной взлётной полосой для самолётов их Люфтваффе. Представляешь, само покрытие, длина и ширина позволяют, чтобы запросто садились и взлетали любые самолёты. А на вершине колонны, которую мы только что объехали, легко можно разместить радиооборудование для наведения и посадки самолётов, как раз на смотровой площадке, где скулптор Драке установил фигуру своей дочери в образе богини... Между прочим, берлинцы эту дэвку прозвали золотой Эльзой, продолжил удивлять Бережкова своими разносторонними знаниями посол.

"Откуда он так много знает!" думает по себя, действительно удивившийся Бережков.

Мы уже почти приехали, сейчас Бузин свернёт на аллею, совсем немного по ней проедем, вторая улица налево наша. У Вайцзеккера особняк совсем не такой как у Риббентропа, но тоже есть на что посмотреть. Старик собирает живопись и любит музыку, поясняет Деканозов.

Так и есть, буквально через несколько минут "ЗИС" прибыл на ту самую тихую улочку, где проживал статс-секретарь германского МИДа. Увидев подъехавшую машину с флажком СССР, проинструктированный охранник открыл ворота, пропуская лимузин на территорию особняка. Деканозов и Бережков вышли из салона и направились к парадной двери дома. Бережков посмотрел на часы, стрелки которых показывали 22-30 вечера. На входе два лакея одновременно распахнули перед советскими дипломатами входные двери. Барон, мужчина высокого роста, стройная фигура которого сохранила безупречную выправку офицера флота, светлые с рыжинкой волосы на голове пробором зачёсаны так же как у фюрера, на лице прямой с благородной горбинкой нос, умные карие глаза говорят, что перед вами очень образованный собеседник. Несмотря на позднее время, дипломат был одет в безупречно сшитый костюм из коричневой ткани, под пиджаком надета белая рубашка и чёрный галстук, на лацкане пиджака блестит миниатюрный золотой орёл, на ногах надеты сверкающие лаком чёрные туфли.

Guten abent (Добрый вечер) господа! произнес фон Вайцзеккер, одновременно протягивая свою руку для приветствия.

Guten abent (Добрый вечер) гер статс-секретарь! отвечает Бережков, затем дипломаты пожимают друг другу руки в приветствии.

Господа, любезно прошу Вас пройти в мою гостиную комнату, вымучено улыбаясь, произносит фон Вайцзеккер, затем приглашает Деканозова и Бережкова проследовать за собой вовнутрь особняка.

Спасибо! произносит Деканозов после того как услышал перевод, затем все вместе прошли в гостиную.

Чай, Кофе? Может быть, принести ВАМ что-нибудь покрепче? предлагает барон, когда мужчины расселись на стульях возле небольшого овального столика, на середине которого стояла старинная ваза с фруктами, три рюмки-напёрстка и непочатая бутылка французского коньяка.

Нет, спасибо! звучит ответ дипломатов.

Тогда к делу, начал деловой разговор статс-секретарь и сразу же задал вопрос: Господин посол, что привело ВАС ко мне в столь поздний час?

Я, как Чрезвычайный и Полномочный посол СССР, хочу вручить Рейхсминистру или ВАМ вербальную ноту моего Правительства. Вот её полный текст, отвечает Деканозов, протягивая в руки фон Вайцзеккера папку с листами бумаги, на которых отпечатан полный текст ноты. Барон сквозь пенсне смотрит на эту папку, понимающе кивает седовласой головой, растягивает свои губы в фальшивой улыбке, затем произносит:

Господин посол, скажите мне в двух словах, что написано на листах в этой папке.

Здесь в папке полный текст этой вербальной ноты, в котором перечислены претензии моего Правительства, одной из которых являются множественные нарушения самолётами Люфтваффе воздушного пространства СССР в апреле-июне сего года. В Москве хотят знать причину такого поведения ваших лётчиков. Но есть и другие причины для нашей встречи. Сегодня я уполномочен не только вручить ВАМ ноту, но ещё и обсудить состояние отношений между нашими державами и выяснить претензии Германии к СССР, если такие имеются у Германского Правительства. Особо хочу уточнить, существуют ли моменты, вызывающие недовольство Германии, если да, то в чём они заключаются? Отдельно мне поручено выяснить, почему нет никакой реакции Германского МИДа на Заявление ТАСС от 14 июня 1941 года, Владимир Георгиевич перечисляет претензии, а Бережков быстро переводит слова фон Вайцзеккеру. Когда Деканозов закончил говорить, германский дипломат, верный себе, держит небольшую паузу, взятую им на обдумывание ответа, одновременно князь пододвигает ближе к себе папку, давая понять русским дипломатам, что ноту он примет и передаст её в руки Рейхсминистра максимально быстро. Лёгкое дрожание рук, видимое Бережковым, когда фон Вайцзеккер держал папку, невольно выдало, что старый дипломат немного нервничает. После молчаливой паузы из уст графа звучат слова:

Господин посол, я готов принять у ВАС эту ноту, но обсуждать что-либо не буду. В дипломатии Рейха моя персона уже давно на вторых ролях и ничего не решает. Я даже совершенно не в курсе всех этих вопросов, которые ВЫ мне озвучили... Но, господин посол, будьте уверены, что я всё передам господину фон Риббентропу, как только мой секретарь его разыщет. А теперь, господа, прошу меня извинить, у меня на сегодня запланировано ещё очень много дел, он закончил говорить, давая ночным гостям понять, что аудиенция закончена. Декановов и Бережков встали со своих мест из-за стола и в сопровождении барона направились к выходу, уже на пороге дома дипломаты остановились и на прощание пожали друг другу руки.

A-de! (Прощайте!) Schones woche nende! (Хороших выходных!), Бережков прощается с фон Вайцзеккером и уходит за послом к машине.

Дипломаты, задержавшись на несколько минут возле лимузина, решили немного постоять на улице и перекурить это дело. Владимир Георгиевич, затягиваясь "Казбеком" и пуская в небо папиросный дым, без особой радости в голосе произнёс:

Пол дэла мы конэшно сделали. Но всё равно, всё не так хорошо как надо. Как красиво он нас послал, да! Этот Вайцзеккер раньше всегда был рад встретиться с лубым нашим сотрудником посольства. Ты же помнишь, Валентин, как он перед нами расшаркивался и всего неделю назад был сама лубезность, когда мы с ним встречались по текущим делам посольства и руки у него совсем не тряслись, дипломаты подошли к посольскому "ЗИСу" и увидели, что водитель безмятежно спит, откинувшись всем телом на спинку кресла.

Деканозов легонько постучал пальцами своей руки по ветровому стеклу дверки автомобиля, будя дремавшего водителя: Товарищ Бузин, нэ спать! Сейчас поедем назад в наше посольство! после этих слов посол открыл дверь в салон лимузина, легко помещая вовнутрь салона своё маленькое тело.