Вадим Самборский - Лихолетье. Книга I. День летнего солнцестояния

Приказ будет, я тебя и твои люди, вместе с амуниция, бельё, почта и книги на заставу отвезу, только мне ещё кобыла ковать надо, сам видишь, хромает. Рафик сначала даст кобыле отдохнуть, кормить поить её будет, потом отведёт в кузню. Кузнец новую подкову ковать будет, да. Потом мне на склад сходить надо, грузить телега много-много будем. Назад поеду, когда дневная жара совсем прочь уходить будет, бойко отвечает боец.

Давай знакомиться! Тебя как зовут? спрашиваю повозочного и представляюсь: Меня надо называть товарищ сержант, или у нас в РККА и в Пограничных Войсках Уставы разные? Моё имя Владимир Горский или просто Володя. Якши?

Красноармеец Исхаков Рафкат! Разреши обратиться? представляется ездовой.

Разрешаю, говорите! кратко отвечаю.

Товарищ сержант, твоя правда у дежурного был и к нам на заставу надо? спрашивает Рафик.

Нет, моя просто так тут стоит и шутки с тобой шутит! Сам же сказал, что здесь граница рядом и не до шуток, с улыбкой произношу в ответ и тут же задаю вопрос, на который хочу услышать от парня ответ, давно уже мучающий меня: А почему в повозку запряжена только одна лошадь? Одной возить тяжело и не правильно! Должно быть две лошади, так?

Вторая кобыла есть, но сейчас болеет очень. Моя её лечил, мазью мазал. Ветеринар был. Сказал, что целую неделю лошадь брать нельзя. Он ещё сказал, что кобыла приедет смотреть большой доктор, из самого Бреста, с явной грустью в голосе, отвечает повозочный.

Послушай, друг? А кормят здесь хорошо? просто спрашиваю парня.

Кормят? Кого? Ах, кормят! Кормят здесь во! Рафик не сразу понимает, о чём его спрашивают, но поняв, отвечает, сопровождая свои слова жестом руки, понятным на всех языках мира и означающий "отлично" и тут же добавляет: Так вкусно, что пальцы свои будешь облизывать! У нас на заставе повара тоже всегда стараются. Скажу так - Рафик мусульманин, свинина не можно кушать. Нас много наций тут служит. Добавок всегда есть! Я у себя дома так не кушал! Старшина, хороший человек - давно на границе служит, всё понимает и заботится...

Спасибо! Всё объяснил и обрадовал! Можешь идти! прерываю бойца, благодарю его и разрешаю заняться своими делам.

Пограничник четко поворачивается через левое плечо и быстро уходит. Я провожаю его взглядом и даже слышу, как Рафик поздоровался с бойцом по имени Виктор и после обычных в таких случаях слов: "Как дела? Как сам?" он спрашивает товарища, где можно найти какого-то Иван Иваныча, очевидно, такого же повозочного как он сам. В ответ прозвучали следующие слова: "Рафик, иди в кузню, точно не ошибёшься! Твой корефан кузнецу помогает лошадей ковать".

Повозочный возвращается к своей повозке и, ведя лошадь под уздцы, направляется видимо в сторону склада, а потом к кузнице. Сразу видно, что он хороший боец и лошадей сильно любит.

А пидкова у кобылки действительно блякае! Как бы копыто не повредилось. Цей степняк нам не сбрехал! произносит подошедший ефрейтор Цымбалюк и обращается ко мне: Товарищ сержант, вы бы узнали на счёт как бы нам пообедать? Накормят нас здесь или как? Дуже исты захтилось! Вон бачу, что молодой наш тэж мается.

Вопрос правильный! Прямо сейчас пойду к их помдежу и всё узнаю! отвечаю Игорю и отправляюсь в здание Комендатуры....

Нас накормили сытным обедом, как сказал Цымбалюк, обратившись к поварам, выглядывающим из раздаточного окошка и глазеющим на нас, с благодарностью произносит:

Дякую хлопци! Дуже смачно! Ижа зовсим як у моей мати.

Более того, после слов ефрейтора "хлопцы" расщедрились и выделили нам на троих целый чайник вкусного компота из сухофруктов. Петров был безумно счастлив, выпив сразу же три кружки этого напитка. Мы с Игорем переглядывались, понимая, что молодой организм парня ещё растёт, сами ели молча, продолжая, по-своему, изучать друг друга. Я объявил парням, что после обеда у нас будет несколько часов свободного времени, и мы сможем его провести по своему усмотрению, например, сходить куда-нибудь искупаться или просто посидеть в тени деревьев. Повозка отправится на заставу только после того, как кузнец поправит лошади подкову и Рафик загрузится на складе. Поедем на заставу так же как и раньше, по бывшей "варшавке", дороге, по которой раньше паны ездили до самой Варшавы. Заодно рассказал, что "едем в гости" на заставу имени пограничника Григория Кофанова, геройски погибшего в сентябре 1939 года, а до того изрядно попортившего кровь местным контрабандистам. Этот пограничник задержал большое количество нарушителей государственной границы и был награждён орденом "Красная Звезда".

Рафик Искаков со своей загруженной повозкой ровно через два часа готов был отправиться в путь. Парень явно был не очень рад, что помимо обычного груза для личного состава заставы ему загрузили ещё шестьдесят стальных защитных касок СШ-38, которыми, согласно недавнему приказу по войскам, должны были быть укомплектованы все пограничные заставы отряда, да ещё надо везти вещи и явно секретные приборы этих артиллеристов. А ну как ещё и сами усядутся на повозку... Ефрейтор Цымбалюк, видя недовольство на лице повозочного, не громко произнёс на чистейшем русском языке:

Ты, друг, скажи спасибо, что мы тебе не загрузили большой артиллерийский дальномер и свои карабины оставили в полку.

Айяя-Ай-Ай! Оружие они оставили! Как можно! Тут граница, без оружия никак нельзя! с долей осуждения отвечает ефрейтору боец.

А сам, почему без "винтаря" или чего там тебе положено из оружия по штату? решил поддеть пограничника дотошный Цымбалюк.

Рафик посмотрел на меня, затем перевёл взгляд на ефрейтора, лукаво улыбнулся и в один миг откуда-то из повозки ловко вытащил свой кавалерийский карабин, затем в одно мгновенье плотно приложил приклад к своему плечу и начал водить стволом по сторонам, выцеливая воображаемого врага. Причём моё ухо уловило характерный щелчок снимаемого предохранителя ещё в тот момент, когда боец только намеревался поднести приклад к своему плечу!

Лихо! успел я подумать, оценив отличную выучку пограничника.

Моя пора ехать, прозвучало из его уст, и Рафик, взяв лошадь под уздцы, легонько погладил её свободной рукой по гриве, потом не громко скомандовал: Ноооо, пошла милая.

Покидая гостеприимную Комендатуру, мы тронулись в путь и направились в конец села. Шутка ли сказать, целых сорок семь домов, организован колхоз. Громыхая колёсами по булыжной дороге, повозка двинулась в сторону Шилеево. Мы втроём, уложив свои вещи поверх груза полученного для заставы, шли налегке рядом с повозкой. Нам предстояло прошагать чуть больше шести километров. Повозочный мог разместить только одного, о чём сразу же и сообщил нам, как только часовой закрыл за отъехавшей повозкой шлагбаум комендатуры.