Андрей Бодров - История эпидемий [От чёрной чумы до COVID-19] [litres]

После солнечного затмения 2 августа 1654 года, которое в обстановке разгорающейся эпидемии было воспринято как божественное знамение, противники Никона объявили главным виновником гнева Божиего патриарха с его реформами и недавним «надругательством» над иконами, написанными «не по старине». Сам Никон считал, что эпидемия была наказанием за вмешательство царя и бояр в права церкви в уложении 1649 года, однако в своем «Поучении о моровой язве» 1656 года сказал, что никому о причинах этого бедствия знать не надлежит. 25 августа перед Успенским собором в Москве собралась толпа. Люди принесли к крыльцу собора выскобленные иконы, ругали патриарха и обвиняли его в том, что он бежал из Москвы вместо того, чтобы молиться о своей пастве. Все это способствовало росту популярности старообрядчества. Многие его приверженцы сочли эпидемию чумы предвестницей скорого конца света. Одни недовольные Никоном стали видеть в нем антихриста, другие же считали патриарха лишь его предтечей. Старообрядцы еще долго припоминали Никону эпидемию, даже протопоп Аввакум в челобитной Алексею Михайловичу от 1664 года писал о том, что именно патриарх Никон повинен в эпидемии.

После всего произошедшего власти стали больше внимания уделять предупреждению заноса болезни из-за границы. Иностранцев с пристрастием расспрашивали, была ли в их стране эпидемия и какой характер она носила. При малейших подозрениях их подвергали карантину или отправляли назад. Страх перед новым моровым поветрием был так велик, что запрещалось даже косить сено в тех местах, где до этого свирепствовала чума. В итоге эпидемий чумы в России не было в течение нескольких десятилетий после 1657 года.

Зимой 1664 года на небе была видна яркая комета, и лондонцы опасались, что она предвещает ужасные события. Страна только начала приходить в себя после правления Кромвеля, уже четыре года, как была восстановлена монархия и правил сын казненного Карла I молодой король Карл II.

Лондон в то время был окружен городской стеной с шестью воротами, а с юга протекала Темза, которую можно было пересечь по Лондонскому мосту. В городе были и особняки высшей знати, и кварталы бедняков. Полностью отсутствовала санитария, сточные воды текли прямо по центру извилистых улочек. Булыжники были скользкими от выброшенного из домов мусора, навоза и помоев; летом на улицах роились полчища мух. Корпорация Сити пыталась убирать часть мусора, – его доставляли за пределы стен и оставляли разлагаться там.

Некоторые из товаров, необходимых Лондону, доставлялись на баржах, но большинство привозилось по дорогам. Тележки, экипажи, всадники и пешеходы толпились около узких ворот. Лондонский мост был перегружен еще больше. Воздух в городе был очень плохой, поскольку работали фабрики, производящие мыло, пивоваренные компании и металлургические заводы, а в 15 тысячах домов топили углем.

За городскими стенами, в пригородах, проживали торговцы и ремесленники, также каждый день приходившие в город на работу или для продажи своих товаров. Правительство пыталось контролировать рост лачуг за городскими стенами, однако ничего не получалось, там жили более четверти миллиона человек.

По некоторым оценкам в 1665 году в Лондоне проживало около 460 тысяч человек. По правилам, когда кто-либо умирал, звонил колокол и приходил «искатель смерти», чтобы осмотреть труп и определить причины смерти. Искатели в большинстве своем были невежественными старухами, которые за плату могли внести в официальные записи искаженную причину смерти. Когда человек умирал от чумы, подкупленный искатель называл иную причину смерти. Это происходило потому, что дома жертв чумы по закону должны были быть закрыты на 40-дневный карантин, причем все члены семьи запирались в доме. Двери такого дома отмечались красным крестом и словами «Господи, помилуй нас», также около дверей ставился караульный.

Великая эпидемия 1665 года стала последней крупной вспышкой бубонной чумы в Великобритании. До этого вспышки наблюдались в 1603 году, когда от болезни умерло 30 тысяч лондонцев, в 1625 году, когда произошло 35 тысяч смертей, и в 1636 году, когда от чумы умерло около 10 тысяч человек.

Считается, что в этот раз в Англию эпидемия пришла из Нидерландов, где вспышки бубонной чумы возникали периодически с 1599 года. Как это часто и бывало, заразу завезли голландские торговые суда, которые перевозили кипы хлопка из Амстердама. При этом все прекрасно знали, что в 1663–1664 годах в Амстердаме была эпидемия, умерли около 50 000 человек.

Когда чума добралась до Англии, то первыми пострадали портовые пригороды Лондона, где жили в основном нищие рабочие в ужасных условиях. Две первые подозрительные смерти были зарегистрированы в декабре 1664 и феврале 1665 годов. Эти случаи не были опознаны как чумные, но «почему-то» за первые четыре месяца 1665 года общая смертность сильно возросла. Несмотря на это к концу апреля официально зарегистрировали в качестве именно чумных только 4 смерти, и первый официально зарегистрированный случай относится только к 12 апреля 1665 года; в то же время общее число смертей в неделю возросло с 290 до 398.

При этом с приходом теплой погоды болезнь по пригородам начала распространяться быстрее и даже проникла в сам город. Среди населения началась паника. 30 апреля чиновник морского ведомства Сэмюэл Пипс записал в своем дневнике: «Большие опасения по поводу болезни, говорят, уже 2 или 3 дома в Сити умерли. Господи, помилуй нас всех!».

10 июня Пипс записал: «Вечером, за ужином, к величайшему своему огорчению, узнал, что чума пришла и в Сити (в городе-то она уже четвертую неделю, но до сего дня – за пределами Сити), и надо же было так случиться, что самой первой ее жертвой стал мой добрый приятель и сосед доктор Бернетт с Фэнчерч-стрит. И то, и другое повергает меня в смятение». Доктор Бернетт добровольно закрыл свой дом на карантин после того, как диагностировал у себя заболевание. Он оставался там 2 месяца, за которые умер его слуга, но сам доктор выжил. Выздоровев, он продолжил работать среди бедных слоев населения, пока не заразился снова и не умер в конце августа того же года.

К июлю 1665 года чума распространилась по Лондону. Король Англии Карл II вместе со своей семьей и свитой уехал в Оксфордшир. Однако олдермен и большинство других представителей городской власти предпочли остаться. Сэр Джон Лоуренс, лорд-мэр Лондона, также решил остаться в городе, подвергнув самого себя карантину с помощью специально построенной витрины из стекла, так что он мог выполнять свои обязанности, не контактируя с людьми. Когда большинство богатых купцов покинули город, торговля остановилась. Несколько священников (включая Архиепископа Кентерберийского и епископа Лондона), врачей и аптекарей также вынуждены были остаться.