Андрей Бодров - История эпидемий [От чёрной чумы до COVID-19] [litres]

Последний заболевший в Харбине был зарегистрирован 1 марта 1911 года. К апрелю 1911 года с эпидемией в целом было покончено.

За успехи в борьбе с чумой У Ляньдэ был удостоен аудиенции у императора Сюаньтуна. Помимо официального признания заслуг в ликвидации чумы, У Ляньдэ получил высокие имперские награды и предложение возглавить министерство здравоохранения Китая. Однако он отказался, мотивируя это тем, что он в первую очередь – практикующий врач, чьи знания и опыт нужны сотням больных, а в связи с тем, что чума в Маньчжурии не побеждена окончательно, он считает, что должен находиться не в министерском кресле, а в кабинете врача, помогая страждущим.

В 1916–1920 годах У Ляньдэ возглавлял Китайский комитет здравоохранения и энергичными действиями сумел локализовать и погасить очередную вспышку чумы в Маньчжурии в Чжалайноре в 1920 году. 9 сентября 1926 года доктор У Ляньдэ основал Харбинский медицинский колледж, в 1958 году преобразованный в Харбинский медицинский университет. В 1935 году У Ляньдэ был выдвинут на получение Нобелевской премии за успехи в борьбе с чумой.

По сведениям из различных источников число учтенных умерших колебалось от 44 до 50 тысяч. Всего во время эпидемии погибло 942 медицинских работника, в том числе 8 врачей, 4 студента-медика, 6 фельдшеров и 924 санитара.

Среди погибших от легочной чумы не было ни одного чина пограничной стражи, так как противоэпидемические меры, принятые командованием Заамурского округа в отрядах, охранявших линию КВЖД на протяжении 2,5 тысяч верст, были чрезвычайно жесткие. Объединенными усилиями чиновников КВЖД, медицинского персонала дороги и Заамурского округа отдельного корпуса пограничной стражи (ОКПС) удалось предотвратить развитие эпидемии чумы в войсках и заноса ее в пределы Российской империи.

Тиф был известен человечеству с древнейших времен. Он иногда поражал армии эффективнее, чем живой противник. Есть теория, что «Афинская чума» была эпидемией сыпного тифа. Вторая крупная эпидемия этой болезни датируется 1505–1530 годами. Итальянский врач Фракастор наблюдал за ней во французских войсках, осаждавших Неаполь. Тогда отмечали высокую смертность и заболеваемость до 50 %.

В Отечественной войне 1812 года Наполеон потерял треть войска от сыпного тифа. Армия Кутузова потеряла от этой болезни до 50 % солдат. А в эпидемии 1918–1921 годов, как считается, заболели 6 миллионов, а погибли около 3 миллионов человек.

Проведенными в 70–80-е годы XIX века героическими опытами самозаражения русские исследователи О. Мочутковский и Г. Минх доказали, что возбудитель находится в крови больного сыпным тифом, и предположили, что в естественных условиях болезнь может передаваться кровососущими паразитами человека. В 1908 г. Н. Гамалея утверждал, что сыпной тиф распространяется только при наличии вшей, а в 1909 г. французский ученый Ш. Николь экспериментально подтвердил это предположение. В 1910 г. американец Г. Риккетс, изучавший сыпной тиф в Мексике, обнаружил в крови больных и в фекалиях найденных на них вшей короткие овальные палочки. Схожие образования в 1913 году выявил чешский ученый С. Провачек; оба они погибли от сыпного тифа. Их работы продолжил бразильский исследователь да Роха-Лима, назвавший возбудителя сыпного тифа риккетсиями Провачека.

По мнению Ш. Николя, родиной сыпного тифа является Северная Африка, откуда он был занесен мореплавателями в Европу. Бывшие ранее многочисленными эпидемии сыпного тифа всегда сопутствовали войнам, стихийным бедствиям, голоду, разрухе, социальным потрясениям. В Мексике в 1576–1577 годах от сыпного тифа погибли более 2 миллионов индейцев; в 1915 году в Сербии умерли от сыпного тифа свыше 150 тысяч человек, в том числе 126 из работавших там 400 врачей.

В России сыпной тиф появился более 800 лет назад. В 1891–1892 годах заболеваемость им составляла 155 на 100 тысяч населения; особенно высокой она была во времена Первой мировой и Гражданской войн. Во время Великой Отечественной войны заболеваемость вновь увеличилась, особенно на оккупированных территориях. В послевоенные годы в СССР число больных неуклонно уменьшалось. Начиная с 1958 года исключительно редко возникал эпидемический сыпной тиф. Между тем в некоторых странах третьего мира (Бурунди, Эфиопия, Руанда, Перу) до сих пор сыпным тифом болеют ежегодно сотни человек.

В 1918 году помимо «испанки» – пандемической формы птичьего гриппа H1N1, в тюрьмы и концлагеря Временного Сибирского правительства Колчака пленные красноармейцы занесли сыпной, брюшной, возвратный и другие тифы, что способствовало вспышке заболеваний среди заключенных. Бездействие властей спровоцировало восстания в ряде тюрем (Тобольской, Усть-Каменогорской), но их жестоко подавили, а оставшимся еще и урезали паек, что выздоровлению не способствовало. Более того, уголовники, содержавшиеся вместе с политическими, имели выход в город. Они снимали с мертвых одежду, которую продавали на рынках и тем самым распространяли инфекцию.

Отступающий под натиском 5-й армии Тухачевского А. Колчак хотел вывезти с собой как можно больше. Транссибирская магистраль была забита составами с вагонами, груженными войсками, оборудованием, сырьем, беженцами, и вскоре встала. Колчак даже велел увести заключенных, больных и здоровых, которых сначала гнали этапом вдоль железной дороги. Ослабевших конвой пристреливал, а оставшихся в живых вскоре посадили в вагоны и повезли вплоть до Забайкалья, отчего была заражена вся Сибирь.

О том времени вспоминал современник: «Целые вагоны вымирают от тифа. Врача ни одного. Медикаментов никаких. Целые семьи в бреду. Вдоль дороги трупы. У станций штабеля трупов». Туханевский отмечал, что дорога от Омска до Красноярска представляла собой сплошное царство сыпного тифа. Переболели все начальники дивизий и бригад «красных», в том числе сменивший Тухачевского Р. И. Эйхе. А военспецы генералы Таубе, Красильников и начштаба армии Ивасилов умерли.

Командование понимало, что наступление 5-й армии надо остановить и заняться борьбой с эпидемией, но Ленин и ЦК партии не хотели потерять инициативу в разгроме противника.

В захваченном красными Омске, колчаковской столице, красноармейцы столкнулись с 15 тысячами брошенных больных белогвардейцев.

Положение сложилось катастрофическое. В Омске ежедневно заболевали 500 человек и 150 умирали. В помещениях для больных, которые находились по всему городу, люди лежали на нарах вповалку, на полу на гнилых тюфяках. На новосибирской станции Кривощеково стояли 3 штабеля по 500 трупов в каждом. Еще 20 вагонов с умершими находились поблизости. Аналогичное положение сложилось повсеместно.