Александр Усовский - Иосиф Первый, император всесоюзный

Завершая главу о «заговоре в Красной Армии», мы можем констатировать: если даже заговора как такового в среде высшего комсостава РККА и не было — его, в интересах будущего страны, государства и народа, следовало бы выдумать. Просто потому, что критическое несоответствие между реальной внешнеполитической ситуацией конца тридцатых и идеологемами, исповедуемыми подавляющим большинством «красных командиров» — стало нестерпимо опасным для дальнейшего существования Советского Союза как национального государства. Это противоречие было ликвидировано — большой кровью; увы, в политической ситуации тех лет никакой иной способ установления баланса между идеологией построения Империи и носителями идеологии «мировой революции» применен быть не мог.

В 1933–1938 годах стремительно менялся не только Советский Союз — так же стремительно менялся и окружающий его мир. Наша Вторая пятилетка началась в условиях мира и спокойствия — лишь где-то на южноамериканском континенте шли непрерывные местечковые войны (в которых главными противоборствующими сторонами были США и Великобритания, действовавшие руками своих вассалов), да японцы переваривали отнятую у Китая Маньчжурию — заканчивалась же, когда в мире уже здорово пахло порохом.

Не будем стращать читателя пугалом нацистской Германии, ее якобы неистовой жаждой войны — пусть этот штамп остается на совести советских пропагандистов; да, нам в те годы крайне нужен был весомый и зримый враг у наших рубежей, которого мы всегда могли бы предъявить своему народу. Но, помилуй Бог, даже к 1938 году Германия как военная сила все еще представляла из себя более чем незначительную величину!

Да, к власти в Германии 30 января 1933 года пришла Национал-социалистическая рабочая партия — это так. Но лишь воспаленное воображение советского агитпропа могло создать из этого факта реальную угрозу нашим рубежам — просто в силу маломощности и военной слабости новорожденного вермахта. Ибо немцам еще предстоит пройти весьма длинный путь от армии в сто тысяч штыков и сабель без авиации, тяжелой артиллерии, танков и подводных лодок — к более-менее конкурентоспособной армии; тогда как у нас в этом же 1933 году серийно строились танки Т-26 (лицензию на который мы в 1931 году купили у фирмы «Виккерс»), танки БТ-2, истребители И-5, штурмовики и разведчики Р-5, тяжелые бомбардировщики ТБ-1. В военном отношении мы были неизмеримо сильнее немцев — но, опять же, мир меняется. И делает это исключительно быстро.

Девять лет мы создавали могучую тяжелую промышленность, сняв для этого с нашего населения последние штаны — немцам же этого делать не пришлось, поскольку у них эта тяжелая промышленность уже была. И нацистам, пришедшим к власти, надо было лишь правильно организовать жизнедеятельность своей экономики — чтобы почти шутя догнать нас в производстве оружия и техники. Они смогли это сделать — и все наши успехи в двух пятилетках оказались весьма и весьма относительными. Конечно, советский народ совершил почти невозможное, создав тяжелую индустрию — но в 1939 году наша выплавка чугуна и стали все еще была меньшей, чем у Германии.

Да, никто не спорит, зримые успехи нашей индустриализации были налицо: в канун первой пятилетки производство автомашин не превышало двух штук в день, а в 1932 году народное хозяйство СССР получило их уже в 30 раз больше; общая численность собранных автомобилей достигла почти 24 тысяч. Одновременно в 38 раз увеличилось производство тракторов, которое в 1928 году едва превысило тысячу штук.

Вторая пятилетка в плане своей результативности оказалась еще более значимой — валовая продукция машиностроения с 1913 года по 1938 год выросла в 30,6 раза; выработка электроэнергии увеличилась в 20,4 раза. По валовой продукции промышленности Россия в 1913 году занимала четвертое место в Европе и пятое в мире. В 1938 году СССР занимал по этому показателю первое место в Европе и второе в мире. По производству сельхозмашин, комбайнов, свекловичного сахара СССР вообще занял первое место в мире, по производству же машин, тракторов, грузовых автомашин, суперфосфата, добыче железной руды — первое место в Европе. Правда, немцы серьезно превосходили нас по добыче угля, выплавке чугуна и стали — зато мы изрядно обставляли их по добыче нефти (каковой у них вообще не было)

В целом промышленная продукция СССР за 1929–1933 гг. увеличилась на 377,4 %.

Добыча угля в 1938 году по сравнению с 1913 годом выросла в 4,5 раза, нефти — в 3,5 раза, торфа — в 3,8 раза, железной руды — в 2,9 раза. Выплавка чугуна за годы второй пятилетки увеличилась на 135 %, а с 1913 по 1937 год — почти в 3,5 раза; выплавка стали за эти же годы — на 199,1 % и на 317,1 %. То есть у нас был колоссальный относительный рост — хотя в абсолютных цифрах по многим показателям мы все еще уступали США, Германии и Великобритании.

Это хорошо видно, когда начинаешь сравнивать наше экономическое положение с положением США — все еще с трудом выпутывающихся из тенет Великой Депрессии. В 1938 году СССР производил на душу населения меньше, тем США: электроэнергии — в 5,5 раза, чугуна — в 3,5 раза, угля — в 3,5 раза, цемента, — в 5 раз, хлопчатобумажных тканей — в 3,5 раза, бумаги — в 9,5 раза.

Мы строили свой мир — но и окружающие нас государства (во всяком случае, те, о которых имеет смысл вести речь) тоже не сидели на месте. Победителям в Первой мировой войне очень хотелось навечно сохранить Версальскую систему, проигравшим же — также страстно жаждалось эту систему поломать к чертям собачьим. И те, и другие пока не воспринимают всерьез Советскую Россию — для них это пока в политическом, экономическом и военном отношении величина неизвестная. В свою экономическую и военную мощь верим пока только мы сами — для остальных же наши великолепные экономические показатели кажутся красивым блефом, и не более того.

Нам требуется проба сил; мы должны понять, действительно ли затраченные на индустриализацию гигантские средства вложены с толком, или мы, как обычно, хотели как лучше, а получилось как всегда. И в 1936 году мы начинаем помаленьку действовать на международной арене — в Испании и Китае.

18 июля 1936 года радиостанция Сеуты (испанское Марокко) передала прогноз погоды: «Над всей Испанией безоблачное небо». Прогноз как прогноз, обычное состояние атмосферы для Пиренейского полуострова в июле месяце. Но последствия этого невинного прогноза погоды оказались очень и очень серьезными. Вообще в Испании еще задолго до рокового «прогноза погоды» начались процессы, которые ни к чему хорошему привести не могли — по определению.

Сначала там рухнула монархия. Впрочем, последние несколько лет до своего краха она и так влачила жалкое существование, и король Альфонс XIII (вот и не верь после этого в то, что число 13 приносит несчастье!) был всего лишь декоративной деталью диктатуры генерала Примо де Риверы. Затем в январе 1930 года на смену ей пришло правительство Беренгера, издавшее декрет о проведении 19 марта выборов в кортесы — с целью отвлечь наиболее политизированные слои населения от идеи превращения Испании в республику. Этот маневр не принёс успеха его инициаторам, ибо в условиях революционного хаоса оппозиционные силы отказались участвовать в выборах и вынудили Беренгера подать в отставку (14 февраля 1931). Король Альфонс XIII назначил главой правительства вместо генерала Беренгера адмирала Аснара. Новое правительство сразу объявило о проведении 12 апреля выборов в муниципалитеты. Увы, это была лебединая песня правительства, назначенного королем — выборы вылились в решительный антимонархический плебисцит. Во всех городах Испании в выборах в муниципальные советы победили республиканцы. За республику высказалось подавляющее большинство населения Испании. На другой день после выборов лидер каталонского национального движения Масиа провозгласил создание Каталонской республики. 14 апреля 1931 Революционный комитет (созданный лидерами буржуазно-республиканского движения на основе Сан-Себастьянского пакта 1930) собрался в здании Министерства внутренних дел и сформировал временное правительство, которое возглавил Алькала Самора (лидер Демократической либеральной партии). В этот день король отрекся от престола — монархия, просуществовавшая в Испании без малого пятьсот лет (с небольшими перерывами), прекратила свое существование (как тогда казалось — навсегда). 27 июня 1931 собрались Учредительные кортесы, 9 декабря принявшие республиканскую конституцию.