Александр Усовский - Дойти до перевала

В которой выясняется, что прямой путь — далеко не всегда самый близкий, и уж тем более — безопасный…

— А мы вообще где, товарищ капитан?

Савушкин тяжело вздохнул, оглядел окружающие горы и ответил старшине:

— Я бы и сам это хотел знать… — И, обернувшись к радисту, спросил: — Женя, что там Совинформбюро сегодня вещает?

Радист пожал плечами.

— Наши прут по Румынии — спасу нет, за день по полста деревень занимают, пленных тысячами берут. Румыны теперь на нашей стороне. Король Михай объявил о вступлении в союз с нами и англичанами. Немцы пытаются уйти в Венгрию…. В общем, там у нас всё на мази. — Помолчав, добавил уже менее бодро: — В Польше — поиски разведчиков, в Литве — бои западнее Шауляя.

— Про Словакию ничего?

— Про Словакию ничего.

— Ясно. Володя, что главная квартира фюрера?

Лейтенант хмыкнул.

— Плечом к плечу с венгерскими братьями по оружию отражает вторжение большевиков на Балканы. Подлый удар в спину от румынского короля, предавшего великого сына Румынии, маршала Антонеску. В целом успешно сокращают линию фронта, грозят отстоять Трансильванию… Уже про колоссальные потери большевиков не упоминают. Сквозь зубы признали потерю Плоешти… На западе — бои в Бельгии и Голландии, Рейн — непреодолимая преграда для англосаксонских полчищ, Арденны — могучий редут германского мира… Тоже постепенно сокращают линию фронта, отходят, то бишь… Про Словакию — ни слова.

— Значит, в Румынии у них всё. Но что ж про Словакию-то ни у наших, ни у немцев ничего нет? И впрямь нас на курорт отправили?

— Не знаю, товарищ капитан. Но молчат…

Савушкин вздохнул.

— Вдобавок мы ещё у чёрта на куличках… Хоть бы указатель какой… Или языка завалящего найти…. Как будто и не в Европе! За целый день я лично только трех лис и одного оленя видел.

Котёночкин улыбнулся.

— А я зайцев выводок! Мамашу и трех сеголеток! Серенькие…

Старшина добавил:

— А тишина-то якая, как будто и войны ниякой нэма!

Тут из-за поднятого капота раздался голос Некрасова:

— Тишина — потому что мотор заглох, бензина нет. Всё, приехали…

Твою ж мать…. Савушкин про себя выругался. И с затаённой надеждой спросил:

— Витя, там же вроде был пятилитровый бачок, под ящиком с консервами?

— Не видел.

— Ты пошукай, должен быть, когда в Заторе довольствие получали — Олег вроде свистнул баклагу и в багажник спрятал, пока кладовщик консервы пересчитывал. Поищи!

Старшина, довольно улыбнувшись, подтвердил:

— Було дило! Пьять литров должно быть!

Снайпер, он же — водитель, обошел «хорьх», открыл багажник, долго рылся, ворча про себя — и, наконец, достав маленькую канистру, победоносно помахал ею над головой.

— Есть! — После чего, хмыкнув, добавил: — Но это НЗ. Дотянуть до первого топливного склада. Максимум на тридцать километров хватит…

Савушкин почесал затылок.

— Тогда пока сидим на месте, ждём ночи. По Полярной будем ориентироваться, компас нам не помощник. Дурит — спасу нет! То на востоке у него север, то на юге, то на северо-западе… Стрелка, как бешеная крутится…

Лейтенант кивнул.

— Я с таким встречался. Мы через Лебедин когда шли, немцев после Курска гнали — так же стрелки у компасов крутились. Железная руда под нами…

Савушкин вздохнул.

— Руда — это хорошо, плохо, что из-за неё мы сейчас — слепые котята… Этот чёрт, паромщик в Чернихуве, видно, специально нас с пути сбил. Мне его рожа, помню, сразу не понравилась…

Лейтенант возразил:

— Ну он же из патриотических чувств, мы ж немцы….

— Это понятно, только благодаря ему мы заехали в такую тьмутаракань — ни в сказке сказать, ни пером описать… — помолчав, капитан добавил: — Ладно. По звёздам определимся. Лейтенант, астрономия — на тебе.

Котёночкин кивнул.

— Полярную найдём, это понятно. Секстанта у меня нет, да и толку от него в горах — ноль, но как-нибудь плюс-минус четверть градуса определимся и по широте. Долготу искать не надо, мы на меридиане Кракова минус полградуса где-то.

— По карте прикинешь?

— Давайте.

Капитан расстелил на траве штабную пятикилометровку. Лейтенант присел, достал из планшета циркуль, линейку, что-то долго вычислял, хмыкал, качал головой — и, в конце концов, неуверенно сообщил:

— Думаю, горы вокруг — Силезские Бескиды. Если я не ошибаюсь — то строго на восток километрах в двадцати — Венгерская Горка. А от неё на юг, через Милювку и Глинку — Словакия. Теоретически. Но лучше всё же дождаться звёзд — возьмём пеленги и определимся точнее. Полярная в затылок — строго на юг. На левом плече — на восток. Не промахнёмся…

Савушкин хмыкнул.

— Ну ты географ… Ладно. Нам сейчас главное — на границу Протектората не выйти, у нас пропуска туда нет. Или Генерал-губернаторство, или Рейх, или Словакия. А в Чехию — ни-ни! Будут лишние вопросы — на которые у нас может не быть ответов… Ладно, тогда машину в кусты, ставим палатку и дрыхнем, дежурим по очереди. Женя, как тут приём?

Радист пожал плечами.

— Более-менее. В Варшаве, конечно, было лучше. Но устойчивый. Можем на сеанс в гору подняться, для надежности. Всё равно вокруг — ни души…

— Это-то меня и пугает. Два дня едем — постоянно сёла, городки, выселки всякие, колонии, как поляки их называют — а тут как отрезало. Ни людей, ни машин…. И войны никакой. Тишина, как от сотворения мира….

Разведчики живо закатили «хорьх» в гущу можжевельника, рядом поставили палатку — за какую уже неоднократно было сказано «спасибо!» неведомому Хайнриху фон Таубе — и завалились спать, памятуя простую солдатскую истину, что если есть возможность выспаться — надо её использовать, потому что потом такой возможности может и не быть вовсе…

Савушкин, расстелив плащ-палатку, прилёг на взгорке, чтобы видеть и своих разведчиков, и просёлочную дорогу, на которую они в отчаянии свернули четверть часа назад. К нему подошёл лейтенант.

— Разрешите, товарищ капитан? Что-то не спиться…

— Падай.

Котёночкин деликатно пристроился на краю плащ-палатки. Савушкин улыбнулся.

— Да ты не жмись, палатка немецкая, два на два, тут вчетвером можно дрыхнуть… — Помолчав, спросил: — Про Словакию хочешь поговорить?

— И про неё тоже. Но больше про девочку ту, с Жолибожа… Может, нам её с собой надо было взять?

Савушкин хмыкнул.

— И дальше что? Завтра нас в Словакии какие-нибудь инсургенты обстреляют с гор — и будет она лежать меж нашими трупами, молодая и красивая…. Баранов ещё в июле говорил — наши перебрасывают в Словакию партизанские группы, так что стрелять есть кому… Не, Володя, мы солдаты, и что ещё важнее — мы разведчики. У нас на личную жизнь права нет. Мы на войне, дружище, если ты этого ещё не заметил….