Анатолий Терещенко - Переписчики истории. Мифы о Катыни

Вот как описывает этот момент Смирнов:

«Отряды украинских националистов* уже постепенно просачивались в Восточную Галицию, когда в августе 1939 года был заключен договор о ненападении между СССР и Германией. 1 сентября дивизии вермахта открыли боевые действия против Польши, а уже десятого вожди ОУП* появились в берлинской штаб-квартире Абвера и сообщили Канарису, что они приступили к диверсиям и готовы в любой момент поднять восстание.

Спустя несколько дней после этого фюрер дал «добро». Тысячи украинцев, обученных в лагерях, хлынули в Галицию. Однако уже после начала компании между Германией и СССР была достигнуто договоренность о разделе территории, по которой это провинция Польского государство отходила к Советскому Союзу.

Гитлер понял, что восстание в Галиции ему не выгодно, оно просто ему в то время было не нужно, ведь боестолкновения легко могли перекинуться на Советскую Украину, а ссориться со Сталиным в тот момент он не решился.

В результате бунт не состоялся, дело ограничилось лишь мелкими стычками оуновцев с частями Красной армии, в результате которых почти все украинцы-абверовцы оказались в советском плену…».

Как уже упоминалось, согласно достигнутой договоренности польские военнопленные делились между Германией и СССР. Немцы возвращали нам тех польских военных, части которых изначально дислоцировались на территориях, отошедших к СССР, а также 30 тыс. украинцев, призванных в польскую армию.

Советский Союз отправил в Германию тех поляков, части и подразделения которых располагались на территориях, попавших в зону немецкой оккупации. Естественно, для сотрудников НКВД не составляло труда определить, что часть пленных не поляки, а германская пятая колонна, и их в числе прочих, по всей вероятности, предложили выдать немцам.

Согласно документам, при обмене Германия отказалась принять более 20 тыс. поляков, ссылаясь на то, что они по договору не попадают под немецкую юрисдикцию. По всей видимости, это были люди Канариса.

А Гитлер, не желая портить отношения со Сталиным, элементарно проигнорировал своих украинских союзников. В результате этого предательства в руках у советского руководства оказалось 20 тыс. хорошо вышколенных немецких диверсантов украинского происхождения.

Встал вопрос — что с ними делать? Думается, было принято решение отделить рядовой состав и отправить его в глубь страны вместе с пленными поляками, а командный состав уничтожить.

Вот и вся версия Смирнова.

Правда, он где-то нашел информацию о том, что в официальном протоколе эксгумации, проведенной после войны, указывается, что «жертвы были умерщвлены выстрелами в затылок из немецких пистолетов марки Р-38 «Вальтер». Одиноко поляков, застреленных из «Вальтера», из захороненных было немного. Большинство же, как это видно на фотографиях, убиты штыками или пулеметными пулями крупного калибра».

Мне такой информации в руки не попадало. А вот подозрение, что в некоторых могилах лежат не поляки, а оуновцы, воевавшие против поляков, может иметь под собой основу правдоподобности. И их могли расстрелять немцы, так как в это время Гитлер негодовал по случаю провозглашения во Львове без согласования с ним Украинской державы и переарестовал все руководство ОУН* во главе с Степаном Бандерой.

Об этом говорят факты — и фальшивая форма на трупах, и число убитых, почти точно совпадающее с количеством офицеров диверсионной армии.

Представлю еще одну находку. Ее сообщила читательница «Военно-исторического журнала» Н.Ф. Фелисова.

«Как известно, с 28 декабря 1945 года по 4 января 1946 года в Ленинграде военный трибунал судил немецко-фашистских карателей. Судили 11 человек, 8 из них были приговорены к ВМН — смертной казне через повешение, 3 — осуждены на различные сроки, сосланы на каторгу.

Я была делегирована на суд как представитель молодежи. Особенно мне врезался в память допрос подсудимого немца Арно Дюре, 1920 года рождения.

Дюре в своих показаниях говорил, что он и другие подсудимые служили в батальоне «особого назначения». В сентябре 1941 года Дюре был переброшен в район Катыни и здесь вместе с другими по ночам рыл ямы (днем спали). Несколько дней в октябре-ноябре 1941 года СС на машинах возили трупы польских, русских офицеров, евреев. Было уложено в подготовленные ямы 15–20 трупов.

Дюре показал, что в германских газетах он сам видел снимок этой могилы, причем под снимком было написано, что это сделали русские.

Военный трибунал осудил Арно Дюре на 15 лет каторги, возможно, он еще жив и мог бы дать показания.»

В 1988 году в Лондоне вышла книга Ромуальда Святека «Катынский лес», основанная на английских архивных документах. Встречена она была, вполне понятно, недоброжелательными отзывами в польской прессе из-за того, что автор практически занял позицию Нюрнбергского трибунала в вопросе о катынской трагедии.

О мотиве, побудившем его написать эту книгу, он говорил так:

«В мае 1950 года я очутился в советском лагере в Воркуте среди немецких военнопленных: членов польского ополчения, власовцев, бандеровцев, воевавших на стороне Германии. Там, в лагерях, часто горячо обсуждались вопросы относительно катынской бойни…

В течение 7-летнего пребывания в разных лагерях я встречался с сотнями немецких военнослужащих, которые говорили, что после осады Смоленска летом 1941 года они видели лагеря с польскими военнопленными на оккупированной немцами советской территории.

Я встречал также некоторых жителей из окрестностей Смоленска, подтверждающих свидетельства немецких пленных. Но окончательно мое мнение о Катыни изменилось после того, как я встретил в лагере № 4 в Норильске одного польского офицера.

Капитан Владислав Зак из Кракова, попавший в плен в сентябре 1939 года, не имел оснований лгать, когда рассказывал мне, что он избежал трагической участи польских офицеров в Катыни только потому, что за две недели до начала германо-советской войны он был переведен НКВД из лагеря под Смоленском в тюрьму, которая находилась в Москве…».

В 1994 году в Москве в государственной фирме «Полиграфресурсы» вышла книга княжны Марии Васильчиковой «Берлинский дневник. 1940–1945». Она представляла первую волну «белой» эмиграции. Жила в Берлине и в других городах гитлеровской Германии, работала в нацистском МИДе.

В послесловии ею упоминается имя бригаденфюрера СС Сикса, преступное прошлое которого скоро его догнало — он был арестован в 1946 году и предстал перед судом по обвинению в участии в массовых убийствах под Смоленском. Думается, эти материалы достойны внимания следователей.