Патрик О'Брайан - Каперский патент

— Боевые корабли, часть брестской эскадры, надо полагать. Но волноваться нечего. Фрегатов или шлюпов нет, и они готовятся к повороту через фордевинд.

Всё дело в том, что если бы их сопровождали шлюпы или фрегаты, один могли бы отправить посмотреть, кого можно зацапать в порядке принудительной вербовки с судов в Шелмерстоне.

Вскоре отряд показался из-за Пенли: два семидесятичетырехпушечника, потом трехпалубник, скорее всего «Каледония» под флагом вице-адмирала красной эскадры на фоке, потом еще два семидесятичетырехпушечника, причем последний почти наверняка — «Помпей».

Корабли повернули один за другим и удалились в открытое море, под два румба к брамсельному ветру, образуя такую строгую линию, будто ее провели по линейке, каждый корабль в двух кабельтовых от предыдущего. Своей обыденной расточительной красотой они могли растрогать любого моряка, но жестоко ранить человека, изгнанного из их мира. Но рано или поздно это должно произойти, и Джек радовался, что первый удар оказался не таким тяжелым.

У этого конкретного несчастья имелось множество аспектов, и не последний — резкое, практическое, немедленное понимание того, что он — потенциальная жертва собственного флота. Но склонностью анализировать собственные чувства Обри не отличался. Как только эскадра скрылась из виду, он возобновил мучительное хождение вперед-назад, пока на повороте не заметил поднимающий в гавани парус люгер.

Маленькая фигура размахивала чем-то белым на носу. Одолжив у Дэвиджа подзорную трубу, Джек разглядел, что это Стивен Мэтьюрин. Люгер намеревался пересечь отмель на правом галсе, и Стивена заставили убраться с дороги — посадили на ловушку для омаров посредине. Но он продолжал кричать тонким охрипшим голосом и чем-то махать. Джек, к своему удивлению, заметил, что его сопровождает преподобный Мартин — наверняка собрался нанести визит.

— Бонден, доктор скоро будет с нами, вместе с мистером Мартином. Дай Падину знать, на случай если каюту его господина нужно прибрать, и приготовься поднять их на борт, если можно — не замочив ног.

Оба джентльмена, хотя и давно привычные к морю, отличались какой-то умственной неполноценностью, несчастливым отставанием в развитии, которое мешало им приобретать моряцкие привычки — неисправимые сухопутные крысы. Доктор Мэтьюрин (в особенности) в попытках подняться на борт падал между таким количеством кораблей и лодок, что и не сосчитать.

На этот раз его ждали, и сильные руки подняли его, задыхающегося, на борт. Джек Обри воскликнул:

— Так вот вы где, доктор! Как я рад вас видеть. Дорогой мистер Мартин, — пожимая руку, — снова добро пожаловать на борт. Надеюсь, у вас всё хорошо?

Мартин замерз. Он устал, а сырой морской ветер насквозь продул его тонкую одежду во время плавания. Хотя он и улыбался, и говорил как положено, но зубы у него стучали.

— Пойдемте вниз, — пригласил Джек. — Разрешите мне предложить чего-нибудь горячего. Киллик, подай кофейник, и поживее.

— Джек, — извинился Стивен, — я смиренно прошу прощения за опоздание. Это полностью моя вина — тяжкое потакание своим желаниям в лице дроф. Я бесконечно благодарен за то, что ты нас дождался.

— Ничего страшного, — заверил Джек. — Меня ждут у адмирала Расселла вечером, до начала отлива мы не отправимся в путь. Киллик, Киллик, пойди сюда. Мои наилучшие пожелания капитану Пуллингсу, он в трюме, и передай ему, что некоторые из его друзей поднялись на борт.

— До прихода дорогого Тома есть вопрос, который я хотел бы решить. «Сюрпризу» нужен помощник хирурга, особенно с учетом того, что я могу отсутствовать некоторое время. Тебе знакомы способности мистера Мартина в этом деле. С твоего одобрения, он согласен работать моим помощником.

— Как помощник хирурга, не как капеллан?

— Именно так.

— Буду счастлив видеть мистера Мартина снова с нами, особенно как доктора. Должен пояснить вам, сэр, — сказал он, повернувшись к Мартину, — что даже на кораблях его величества матросам не очень-то по вкусу священник на борту. А на капере они еще сильнее подвержены языческим суевериям. Боюсь, это их бы сильно расстроило. Хотя я уверен, что при случае им понравится, если их похоронят со вкусом. Так что пока вы числитесь помощником хирурга, они получат лучшее из двух миров.

В каюту ворвался Пуллингс с самыми дружественными приветствиями, Падин попытался на своем примитивном английском узнать, желает ли доктор надеть фланелевый жилет, а Дэвидж сообщил, что адмиральский катер будет у борта через пять минут.

Адмиральский катер подвалил к левому борту, чтобы избежать церемоний, и так же без намека на пышность Стивена спустили вниз как мешок картошки.

— Вы очень добры, сэр, что тоже пригласили меня, — извинялся он, — но я стыжусь показаться в таком наряде — ни секунды не нашлось свободной, чтобы переодеться с момента прибытия.

— Вы отлично выглядите доктор, в самом деле, отлично. Там будем только я, моя подопечная Полли, с которой вы знакомы, и адмирал Шэнк, с которым вы знакомы еще лучше. Надеялся еще, что придет адмирал Генри — у него появилось свободное время и он активно занялся медициной, но его уже ждали в другом месте. Тем не менее, он передал свои наилучшие пожелания, и у меня есть для вас его последняя книга, очень милая.

Милая книга называлась «Отчет о способах, которыми адмирал Генри вылечил ревматизм, склонность к подагре, невралгию тройничного нерва, судороги и удалил катаракту». Стивен рассматривал иллюстрации, пока Полли, очаровательная молодая особа, чьи черные волосы и синие глаза еще сильнее вызывали в памяти мысли о Диане, играла вариации на мелодию Перголези [4] Джованни Баттиста Перголези (1710–1736) — итальянский композитор. . Адмирал Шэнк проснулся:

— Прошу прощения, я, кажется, отключился. О чем мы говорили, доктор?

— Мы обсуждали воздушные шары, сэр, и вы пытались вспомнить детали устройства, которое, по вашим расчетам, должно было избавить от неудобства, смертельно опасного неудобства чрезмерно высокого полета.

— Да, да, сейчас его вам нарисую.

Адмирала на службе называли «Старый Шкив» за его оригинальную койку, которую лежавший в ней человек, даже хилый инвалид, мог наклонять, поднимать, опускать и перемещать с места на место при помощи системы двойных и тройных шкивов. Числился за ним и ряд других изобретений. Он нарисовал воздушный шар с сетью тросов вокруг оболочки и объяснил, что с помощью системы блоков эта конструкция должна уменьшать объем газа и понижать подъемную силу.

— Но, тем не менее, она не сработала, — признался адмирал. — Единственный выход не подняться слишком высоко, как бедный Сенхаус, которого больше никто не видел, или как замерзший насмерть Чарлтон — выпустить часть газа из оболочки. И если при этом похолодает, вы, скорее всего, упадете со страшной силой и разобьетесь вдребезги, как бедный Кроул со своими собакой и кошкой. Вы когда-нибудь были в воздушном шаре. Мэтьюрин?