Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Д. Пучков:Акт государственного сочетания с говорящим орудием.

К. Жуков:Невозможно жениться на дрели.

Д. Пучков:Некоторые ухитряются.

К. Жуков:Но это не зарегистрируют. Сожительствовать можешь, регистрировать тебя не будут с дрелью никогда. А тут фактически она с дрелью собирается обручиться. В тамошнем ЗАГСе на нее посмотрели бы с некоторым интересом.

Д. Пучков:Но получилось хорошо. Ворен на дыбы: что это вообще такое?! Ну и тут же пошло: «Никакой я не идиот, нельзя обзывать Пулло идиотом. Тебя ж не понижали в звании, не пороли, не сажали за решетку».

К. Жуков:Типа того, что ты-то, Ворен, умный.

Д. Пучков:Это говорит опытный нарушитель воинской дисциплины, да. «Ты вышел наверх, и теперь ты в красивой чистенькой белой тоге. Чудная одежка – остается чистой, сколько ни валяйся в грязи». Оскорбление. «Договаривай». – «Как хочешь. Когда-то ты говорил, что Цезарь мятежник и изменник, а теперь он подкинул тебе монет и земли, и вот ты уже спаситель республики, ты целуешь его царскую жопу. Терпению приходит конец – встань!»

К. Жуков:Он собирался ему набить морду.

Д. Пучков:Но не стал, что тоже правильно. Все-таки Ворен понимает, что Пулло дурак и его бить нельзя.

К. Жуков:Он не поймет все равно ничего.

Д. Пучков:Да-да-да. И выгнал его.

К. Жуков:Ворен выгнал Пулло из дома. Очень зря. Потом это плохо кончится. У них эта завязка, которая должна разрешиться плохо, буквально через все десять серий сквозит. Постепенно какая-то дрянь нарастает. Вот вроде бы все хорошо, но где-то что-то безумное из этого вылезает. Ловко сделано. Цепь событий, вроде бы друг с другом не связанных, но запускающих процессы, которые проходят через весь сериал и в конце концов заканчиваются трагической кульминацией.

Д. Пучков:Мастерство.

К. Жуков:Мастерство дирижера, который управляет коллективом сценаристов. Я уверен, что такие закладки сценаристы (друг с другом незнакомые) только на творческом совещании могли бы придумать.

Д. Пучков:Не совсем так. Там гигантская доска, на которой все это прикреплено.

К. Жуков:Ну, я имею в виду, что сначала нужно придумать реперные точки: вот в этом месте теоретически случится что-то в этом роде, а в этом – что-то еще. Потом сценарист скажет – так или нет.

Д. Пучков:Очень грамотно. Я, конечно, не большой сценарист, но тут уровень небесный.

К. Жуков:Да.

Д. Пучков:Уровень «бог».

К. Жуков:Точно.

Пулло выгнали из дома, а Брут в сенате бегает кругами вокруг Цезаря.

Д. Пучков:Надо же как-то оправдаться.

К. Жуков:Общий лейтмотив такой – это был не я. «А кто?» – «Кто угодно, я не знаю». Не сдал негодяя Квинта.

Д. Пучков:Немедленно вспоминается х/ф «Голый пистолет», где негр поломанный лежит: «Кто это мог быть?» – «Да кто угодно! Почтальон, сосед, п**орас-любовник».

К. Жуков:Цезарь говорит: «Что ты беспокоишься? Ты же мне друг, ну и все». И Брут, утирая пот, уходит.

Д. Пучков:Опять поверил, теперь этому. Хотя все запомнили.

К. Жуков:Ну, гражданская война никогда не заканчивается так просто. Это такая война, в которой невозможно подписать мирное соглашение, потому что нет субъекта, с которым ты его будешь подписывать. Вот был Помпей. Но он трагически убился об Египет. Все остальные прибежали вроде бы как мириться, но это же не значит, что разница объективных интересов куда-то пропала. А раз есть конфликт интересов, будут и субъекты, которые этот конфликт в себе несут. И рано или поздно это кончится кровищей. Поэтому когда я читаю, например, дневник Лидии Осиповой, который так и называется «Дневник коллаборантки» (она жила у нас в городе Пушкине)…

Д. Пучков:Я эту гадину тоже читал.

К. Жуков:…выясняется, что у нас прошла, значит, революция, гражданская война, чудовищные сталинские чистки, всех убили. И под городом Ленинградом в замечательном Царском Селе, в самых лучших элитных домах проживает группа интеллигенции – властителей дум, которые вроде бы работают в советских учреждениях, пишут какие-то книги. А сами ждут и молятся за приход нацистов, чтобы, наконец, избавиться от большевиков.

Д. Пучков:Рады их приходу и верно им служат.

К. Жуков:Так точно. И сразу понимаешь, что наш Иосиф Виссарионович был очень гуманный человек. Он, в отличие от Цезаря, не был прекраснодушным. Потому что Цезарь, несмотря на все свои дарования, не разбирался в том, как нужно обращаться с людьми.

Д. Пучков:Диктатор Сулла хорошо разбирался.

К. Жуков:Это да.

Д. Пучков:Лучшая фраза первого сезона: «Когда в прошлый раз в городе были солдаты, дома можно было красить кровью».

К. Жуков:А Иосиф Виссарионович разбирался и понимал, что эту мразь можно только физически уничтожить. Других вариантов нет, в противном случае они будут сидеть и гадить.

Д. Пучков:Чем они и занимались.

К. Жуков:Причем гадить они могут от разговоров на кухне (тоже ничего хорошего, потому что это формирует некий общественный фон) до прямых диверсий и предательства. Пример Цезаря это подтверждает. Он всем все простил, вроде бы как все помирились, но поскольку объективный конфликт интересов никуда не делся, то закончилось тем, что пролилась кровь. В данном случае Цезаря.

Д. Пучков:Отблагодарили.

К. Жуков:Так точно. Как говорил Никколо Макиавелли, если ты собираешься наказать человека, наказывай его страшно, потому что за малое зло человек отомстит, а за большое никогда.

Д. Пучков:Разбирался в людях Никола.

К. Жуков:Никола-то о Цезаре читал в оригинале, ему было на каком материале выводы делать.

Ну а в это время пьяного Пулло прихватывает ловкий немецкий еврей Эраст Фульман.

Д. Пучков:Пулло опять решает свои проблемы путем выжирания огромного количества алкоголя.

К. Жуков:Ну, это ж первейший рецепт. Если плохо, нужно нажраться.

«Что-то ты плохо выглядишь». – «Я пьян».

Д. Пучков:«Для ветеранов сейчас времена тяжелые. В Рим вернулось слишком много легионеров, работы не хватает, печальная ситуация. Но это преступление – видеть такого человека, как ты, безработным». – «У меня все нормально. Куча планов». – «Ну, если твои планы не сложатся, спроси на любой улице Авентина Эраста Фульмана, у меня для тебя всегда найдется работенка».

К. Жуков:«Я легионер, а не убийца».

Д. Пучков:«В наше-то время, Пуллон, разве это не одно и то же? Выпей, угощаю. А протрезвеешь, приходи ко мне, поговорим о делах». Так вот незаметно, по-военному, ловко поговорив с ветераном, склонил его…