Дмитрий Пучков - «Рим». Мир сериала

Д. Пучков:12 миллионов баксов.

К. Жуков:Да, по тем временам-то это же какой-то кошмар.

Д. Пучков:Такой занудный фильм!

К. Жуков:Занудный, но в смысле богатства матчасти там все хорошо. Она приехала фактически на авианосце гребном, украшенном золотом, с какими-то голыми бабами, музыкантами, амурами и нимфами…

Д. Пучков:С блэкджеком и шлюхами.

К. Жуков:И сказала Марку Антонию что-то вроде: «Меня заставили, готова понести любое наказание, делайте со мной, что хотите». И Марк Антоний сразу…

Д. Пучков:Оживился?

К. Жуков:Сказал: «Я знаю несколько вариантов, что с вами можно сделать». И сделал. Клеопатра или какие-то ее советники, видимо, хорошо знали, что Антоний был страшный женолюб.

Д. Пучков:Бабник.

К. Жуков:И несмотря на наличие весьма суровой законной супруги, он не против был что-нибудь этакое отчебучить.

Ну а дальше в сериале Клеопатра рассказывает, что Цезарь мертв, надо защищать Египет. Но, как я сказал, там уже находились три легиона, и Марку Антонию это не нужно было рассказывать, ему и так это было известно.

В конце концов Тоша от Клепы получает по морде, и ее рабыня сообщает, что руками Клеопатру трогать нельзя.

Д. Пучков:«Ты кажешься непостоянным». – «Ты ошибаешься, я непоколебим, как жрец Сатурна. Иди ко мне». Тыдыщь! «Прикасаться недозволено!» – «Хорошие манеры для шлюхи».

К. Жуков:Клепа покинула расположение Марка Антония, идет по анфиладе, там толпа просителей с какими-то пергаментами, свитками, все чего-то хотят. И тут видит за колонной Пулло, который со значением на нее смотрит.

Д. Пучков:Сам немножко обалдел: вот так встреча!

К. Жуков:Ну и она со значением на него глянула.

Д. Пучков:Какие люди!

К. Жуков:Один из лучших моментов серии.

До Тоши добираются просители, начинают ему жаловаться на ужасные беспорядки в городе – Фульмана-то убили, среди бандитов порядка нет, торговля страдает.

Д. Пучков:Место освободилось.

К. Жуков:Да.

Д. Пучков:«Эраст Фульман, конечно, не был Аполлоном, но при нем на Авентине был порядок, а теперь все банды города грызутся за контроль над холмом, каждый день насилие, каждый день безобразия. Это губит торговлю. Разве торговля не основа гражданской добродетели? Сколько протянет Рим, если торговля…» – «Можешь идти». – «Необходимо что-то делать с Авентином. Сами по себе банды не угомонятся».

К. Жуков:Пришел Цицерон, тоже начал сверлить мозг Марку Антонию, в частности, грузит его на тему выборов, подает ему список, тот глядит…

Д. Пучков:«Похоже, это список самых отпетых негодяев города». – «Очень смешно! Это список кандидатов на предстоящие выборы, составленный нашим дорогим Цезарем перед смертью. Поска нашел его в бумагах Цезаря». – «Очередная счастливая находка? Удивляешь, Поска». – «Я хочу, чтобы ты одобрил список во имя единства и дружбы (и прочая, и прочая)». – «Не перебор? Кто поверит, что Цезарь выбрал таких мерзавцев?» – «Ты же не думаешь, что эти люди заплатили мне, чтобы я внес их в список?» – «Ни в коем случае! Полагаю, они заплатили Поске». – «Так в чем проблема?» – «Мое одобрение бесполезно, народ подумает, что ты меня запугал». Ловко съехал, молодец. «А разве не запугал?»

К. Жуков:«Ну, вообще-то не очень».

Д. Пучков:«Не особо».

К. Жуков:«Ты же не можешь меня убить».

Д. Пучков:«Сейчас ты не можешь себе позволить убить меня, я нужен, чтобы управлять сенатом». – «Сегодня нужен, а завтра нет». Пятерка! «Вот завтра я и буду волноваться, а сегодня позволь исключить из списка самых отъявленных мерзавцев – тогда одобрю». – «Ну ладно, делай как хочешь». – «Как всегда, был рад тебя видеть». Супер!

К. Жуков:Напоследок по поводу дел с ним решил посовещаться Поска, причем зашел с самого главного: «А где мои комиссионные?» «Отстань от меня, греческий ворюга!» – сказал Марк Антоний и сбежал фактически.

Д. Пучков:«Деньги, деньги – меня окружают сплошные стяжатели!»

К. Жуков:И, пробиваясь при помощи ликторов через толпу просителей, Марк Антоний доходит до той самой колонны в анфиладе…

Д. Пучков:Где притаился…

К. Жуков:…где его давно караулит Пулло. Конечно, Марк Антоний его тут же узнал. Пулло сообщает, что с Вореном надо что-то делать.

Д. Пучков:«Нужен совет насчет Люция Ворена».

К. Жуков:«А что с ним? Рассказывай».

Д. Пучков:«Он совсем плох, не знаю, что с ним делать». И Марк Антоний прибывает на хату к Ворену.

К. Жуков:Лично!

Д. Пучков:«Ворен, смирно!»

К. Жуков:«Центурион Ворен!» Тот такой: «А… я».

Д. Пучков:Бывший…

К. Жуков:«Встать, когда я с тобой разговариваю!» Построил он его зверски.

Д. Пучков:Ну, военный.

К. Жуков:Воззвал, так сказать, к духу устава в душе. Ворен тут же подскочил, встал по стойке смирно и говорит, что не бросился на меч после смерти Цезаря просто потому, что его владыка – это Дис…

Д. Пучков:«Посмотри, б…ь, на себя!» – «Это траурные одежды». – «Траурные? Причины для траура есть: Цезарь мертв, и фактически убил его ты. Смирно, б…ь, когда я с тобой говорю! Ты в курсе, что твое имя опозорено навсегда?» – «Знаю». – «Знаю… Тогда почему ты до сих пор жив? Почему не исполнил свой долг и не вспорол живот?» – «Я бы с удовольствием, но мой владыка Дис, и он заберет меня, когда пожелает. А сейчас он хочет, чтобы я страдал здесь, на земле». – «Ошибаешься, центурион, не Дис твой владыка, а я, силой священной клятвы под знаменами XIII легиона». – «Так точно!»

К. Жуков:Пришел в себя.

Д. Пучков:Военные люди, приятно смотреть.

К. Жуков:Дис, кто не знает, это Аид, то есть владыка подземного мира.

Да, там валяется отрубленная голова, Марк Антоний поднимает и говорит…

Д. Пучков:«Полагаю, это Эраст Фульман? А говорил – выкинул». – «Ну, она его успокаивает». – «Мало того, что ты дал погибнуть нашему великому отцу, так еще и затеял войну на Авентине, которая грозит поглотить весь город. Итак, хочешь получить шанс на искупление, центурион?» – «Искупления нет». – «Искупление есть для всех, Люций, даже для тебя». Я считаю, тут «Оскары» надо выдавать ящиками.

К. Жуков:«Лучший диалог первого плана, второго плана, третьего плана», «Лучшие шутки», «Лучшие идиотские шутки», «Лучшие пошлости» – все отлично!

Дальше опять разговор Атии с Марком Антонием…

Д. Пучков:«И что?» – «Что – что?» – «Египтянка – рассказывай…»

К. Жуков:«А что египтянка?»