Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Выступление о парламентаризме – о принципиальной неприемлемости буржуазных парламентов, но участии в них для их разрушения – Ленин произнес 2 августа:

– Нужно знать, каким образом можно разбить парламент. Если вы можете это сделать путем вооруженного восстания во всех странах – это очень хорошо. Мы вынуждены вести борьбу в парламенте для разрушения парламента.

Ленин по всем вопросам встретил понимание со стороны основной массы делегатов конгресса. И с удовлетворением писал: «Во всех передовых странах Европы и Америки есть уже коммунистические партии или многочисленные коммунистические группы. И на закончившемся 7 августа конгрессе сплотились уже не только передовые провозвестники пролетарской революции, а делегаты крепких и могучих организаций, связанных с массами пролетариев» 1843.

Второй конгресс Коминтерна наделал шума. На Х партсъезде в марте 1921 года Ленин не скрывал удовлетворения:

– В Германии, Франции и Италии Коммунистический Интернационал стал не только центром рабочего движения, но центром внимания всей политической жизни этих стран. Нельзя было осенью взять в руки немецкую или французскую газету без того, чтобы не видеть, как там склоняют Москву и большевиков, какими прилагательными нас награждают и как делают из большевиков и 21 условия приема в III Интернационал центральный вопрос всей их собственной политической жизни. Это – наше завоевание, и этого никто не может у нас отнять 1844.

Но самое любопытное это то, что на конгрессе не прозвучало. Мартов обратил внимание: «Казалось бы, первым делом конгресса Интернационала было решить, что именно лежит в интересах мировой революции – продолжение ли войны Советской России с Польшей и Антантой или попытка искусственно вызвать революцию в Польше, зажечь международный пожар… Не был спрошен III Интернационал» 1845. Слишком серьезный для большевиков вопрос, чтобы его с кем-то обсуждать.

Ленин уже принял решение.

В Москве, наконец, подготовили разгром Польши. На Варшавском направлении были сосредоточены силы четырех армий: 4-й бывшего царского военного министра Шуваева, 15-й Корка, 3-й Лазаревича и 16-й Соллогуба. В соответствии с директивой главкома Каменева от 20 июля Западный и Юго-Западный фронты продолжили наступление за линию Керзона. А 22-го войскам Западного фронта было приказано взять Варшаву не позднее 12 августа. Командующий Западным фронтом Тухачевский объявил приказ: «Бойцы рабочей революции! Устремите свои взоры на Запад. На Западе решаются судьбы мировой революции. Через труп белой Польши лежит путь к мировому пожару. На штыках понесем счастье и мир трудящемуся человечеству» 1846.

Именно в это время идея концентрического удара войсками Западного и Юго-Западного фронтов на Варшаву уступила место эксцентрическому удару на Варшаву и Львов. «Реввоенсовет Юго-Западного фронта 22 июля направил Главкому телеграмму, в которой предлагалось перенести главный удар войск с брестского направления на Львовское, то есть в пределы Галиции». Имелось в виду оказать в дальнейшем поддержку Западному фронту «ударом через Львов в тыл Варшаве» 1847. При этом две основные ударные группировки должны были действовать на значительном отдалении друг от друга.

Керзон 20 июля шлет в Кремль телеграмму с уверениями, что союзники побуждают Польшу к немедленным переговорам о перемирии, хотели бы «наладить связь России с участниками мирной конференции» под эгидой Лиги Наций. Британское правительство «должно ясно сказать, что переговоры о возобновлении торговли между Россией и Британской империей не могут продолжаться с какой-либо пользой, если Советская Россия вторгнется в Польшу» 1848. Глава польского МИДа Сапега 22 июля попросил о перемирии.

От переговоров Ленин не отказывался. И не спешил, охваченный предвкушением победы. И уже не только над Польшей. Ленин в тот день телеграфировал в Харьков Сталину: «Положение в Коминтерне превосходное. Зиновьев, Бухарин, а также и я думаем, что следовало бы поощрить революцию тотчас в Италии. Мое личное мнение, что для этого надо советизировать Венгрию, а может быть, также Чехию и Румынию» 1849. Сталин в ответной телеграмме соглашался с возможностью «поставить вопрос об организации восстания в Италии и в таких еще не окрепших государствах, как Венгрия, Чехия (Румынию придется разбить)» 1850.

Готовясь к вступлению советских войск в Варшаву, Политбюро образовало Польское бюро ЦК РКП в составе Дзержинского, Кона, Мархлевского, Прухняка и Уншлихта. 23 июля был сформирован и временный орган власти – польский ревком во главе с Мархлевским, который 30 июля издал обращение «К трудящимся Польши»: «Красное знамя над дворцами Зыгмунтовским и Бельведерским должно быть водружено вами самими до того, как российская Красная Армия войдет в столицу… Да здравствует освобожденная рабочая социалистическая Польша» 1851.

По мере наступления Красной Армии стала возможной реанимация литовской и белорусской государственности. Переговоры с литовским правительством шли с начала 1920 года. Литва требовала признания полной независимости в этнографических границах, то есть «включающей в себя в общих чертах бывшие Виленскую, Ковенскую, Гродненскую и Сувалкскую губернии со столицей в Вильно», а потом расширила свои претензии на некоторые белорусские земли 1852. Помогли напоминания руководителя российской делегации Иоффе о том, что значительная часть Литвы, включая Вильнюс, оккупирована поляками, и в этих условиях выдвижение территориальных претензий к другим странам неуместно. Окончательно упорство литовской стороны иссякло летом 1920 года, когда Красная Армия приближалась к литовским пределам. 12 июля договор, признававший независимость Литвы, был подписан. 14 июля 3-й конный корпус Гая вошел в Вильно, после чего три литовские дивизии присоединились к советским войскам.

Почти сразу же объединенное заседание минского губернского ВРК и Бюро компартии Лит-Бел образовало отдельный белорусский ревком под председательством Александра Григорьевича Червякова. Именно этот ревком и принял 1 августа декларацию о независимости Советской Социалистической Республики Белоруссии.

Было решено форсировать и заключение мирного договора с Латвией. Причем на ее условиях и не считаясь с возражениями со стороны латышской компартии. Договор был подписан 11 августа в том виде, который устраивал Ульманиса: признавалась независимость Латвии, части Красной Армии выводились из Латгалии в двухнедельный срок.

Первого августа был взят Брест-Литовск. В Тарнополе провозглашена государственная самостоятельность Восточной Галиции с задачей установления советской власти, чем должен был заняться Галицийский революционный комитет во главе с Затонским.