Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Для Ленина и Москвы это стало ночным кошмаром.

Военные успехи Красной Армии за считаные часы сменились жестким поражением. Оценки военных возможностей Красной Армии оказались преувеличены, тем более в условиях затеянной в самый разгар наступления перекройки фронтов. Войска отрывались от тылов. «Вышедшие к Висле советские части были крайне утомленными и малочисленными. В ходе боев они понесли большие потери, тыловые части отстали на 200–400 км, в связи с чем нарушился подвоз боеприпасов и продовольствия. Войска не получали пополнений… Многие полки, в сущности, превратились в роты… В войсках не хватало патронов и винтовок, не было артиллерийских снарядов» 1864.

Буденный утверждал, что «противник на варшавском направлении превосходил по численности наши войска почти в два раза» 1865. Пилсудский не подтверждал своего численного превосходства: «В заключительном эпизоде на Висле я оценивал силы Тухачевского в 130 000–150 000 бойцов, а наши, учитывая только те силы, которые могли быть использованы в так называемой битве под Варшавой, – в 120 000–180 000» 1866.

Сам Тухачевский напишет: «Расхождение ко времени решительного столкновения почти под прямым углом главных сил Западного и Юго-Западного фронтов предрешило провал операции как раз в тот момент, когда Западный фронт был двинут в наступление за Вислу» 1867. Пилсудский называл и еще один крупный просчет пана Тухачевского: вместо того, чтобы брать Варшаву с ходу, командующий Западным фронтом зачем-то решил обойти ее с севера. «8 августа он сам отдал приказ, предписывавший 14‑й и 15‑й армиям не взятие Варшавы, а “поход за Вислу”. Вот и пошли обе армии прямо на Запад, мимо Варшавы…» 1868

Обнаружился и главный стратегический просчет ленинского плана революционной войны. Войска шли на Варшаву в надежде на революционный подъем польских (и немецких) трудящихся масс. На деле немцы только с интересом и злорадством наблюдали за тем, как русские и поляки убивают друг друга. А Польша сплотилась перед лицом внешнего нашествия. Высшему руководству страны была известна докладная записка Секретариата Польского бюро пропаганды и агитации при ЦК РКП(б) от 21 апреля 1920 года, где говорилось, что даже приближение Красной Армии «к этнографическим границам Польши несомненно вызовет в Польше новую бурю национализма, которая захватит не только буржуазию и крестьянство, но и значительную часть рабочего класса, отравляя его идеей “защиты отечества” перед “москалями”» 1869. Ленин в это не верил. А зря: именно это и случилось. Только с 1 июля и по 20 августа пополнение польской армии составило 172 тысячи человек, из них 77,5 тысячи – добровольцами.

Французы фактически взяли на себя командование польскими войсками. «Вейгану был предоставлен полный контроль над военными действиями. Он перегруппировал отступавшие польские армии и превратил отступление в согласованное контрнаступление» 1870, – авторитетно свидетельствовал Черчилль. «Среди военных советников, направленных Францией полякам, чтобы помочь им отразить наступление большевиков, был полковник де Голль, учивший Тухачевского французскому языку, когда они оба были в немецком плену в 1917 г.» 1871

«Противник упредил нас своим контрнаступлением» 1872, – признавал Буденный. 14 августа перешла в контрнаступление 5-я польская армия генерала Сикорского. На следующий день его кавалерия ворвалась в Цеханув, где располагался штаб 4-й советской армии, оставив весь правый фланг наступавших красных войск без управления. На рассвете 16 августа перешла в наступление ударная группа, которую возглавил лично Пилсудский. Она начала быстрое продвижение к Брест-Литовску, отрезая с юга и прижимая к прусской границе все армии Западного фронта.

Первая конная в это время вела операцию по взятию Львова, и, получив приказ нового для нее командующего фронтом Тухачевского (на самом деле много различных приказов, вызвавших страшную неразбериху) двигаться на север, не смогла и не успела его исполнить. Официальные мирные переговоры открылись 17 августа в Минске. Данишевский писал в дневнике: «Ленин в только что полученной телеграмме говорит, чтобы был я архитверд, чтобы не волновался и был хладнокровен. Таким буду. Но трудно таковым быть при данной обстановке”» 1873. И теперь в дипломатическом решении уже не были заинтересованы поляки и Антанта.

Смысл происходившего начал доходить и до Ленина, который 20 августа слал Каменеву в Лондон телеграмму: «Варшаву едва ли возьмем скоро. Неприятель там усилился и наступает… Ллойд Джордж надул нас пацифизмом и помог Черчиллю высадить помощь полякам в Данциге. В этом суть» 1874. 25 августа польские войска вышли на линию Керзона, и Пилсудский заявил, что в создавшихся условиях мир с Москвой теряет смысл. 4-я армия Шуваева и основные силы 15-й армии 25 августа отступили в Восточную Пруссию, где были интернирована, 16-я армия Соллогуба бежала на восток. В боях за Варшаву польская армия потеряла 4,5 тысячи убитыми и 22 тысячи ранеными, захватив в плен 66 тысяч красноармейцев 1875.

И польские войска пошли дальше на восток. На их правом фланге наступали петлюровские части, в Правобережной Украине повсеместно вспыхивали восстания, формирования Махно, Гришина, Омельяновича-Павленко действовали по тылам красных.

Председатель польской делегации уехал 28 августа из Минска. Данишевский 31 августа был у Ленина. «Он взял свой карманный атлас. Показал мне страничку польской и германской границ, предложил указать, где находятся наши части и части противника. Я был в большом затруднении: масштабы этой “военной карты” были чрезвычайно мизерны. Трудно было ориентироваться. Мы пользовались “трехверсткой”. Я волновался, трудно было по этой карте отмечать требуемые ВИ пункты… Большими шагами он ходил по диагонали комнаты. Наконец он поставил вопрос о дальнейшей судьбе мирных переговоров… ВИ еще не отказывался от мысли возобновить движение на запад, от контрудара по белополякам». Новым главой делегации на переговорах Ленин назначил Иоффе 1876. Но уже 2 сентября переговоры в Минске были прерваны польской стороной.

Сталин, который еще 17 августа покинул Юго-Западный фронт и вернулся в Москву, требовал создать комиссию «по обследованию условий нашего июльского наступления и августовского отступления на Западном фронте» 1877. Разборка состоялась на заседании ПБ 1 сентября. Ленин предпочел не создавать никаких комиссий, потому что сознавал вину всей большевистской верхушки, свою в том числе.

Красная Армия беспорядочно откатывалась назад в том же темпе, что ранее шла вперед. Польское наступление продолжалось (до 15 октября) уже восточнее линии Керзона. Но 12 сентября – в условиях непрерывного польского наступления – переговоры о мире возобновились – уже в Риге. И теперь Россия сплачивалась для отпора очередной польской агрессии, сил наступать на Киев и Москву у Пилсудского тоже было явно недостаточно. В газетном очерке о IX партконференции, на которой 22 сентября выступил Ленин, все звучало вполне оптимистично: