Вячеслав Никонов - Ленин. Человек, который изменил всё [litres]

Со Старой площади во все парторганизации идут сообщения о кончине Ленина. Специальная шифровка – в Тифлис: «Передать тов. Троцкому. 21 января в 6 часов 50 мин. скоропостижно скончался тов. Ленин. Смерть последовала от паралича дыхательного центра. Похороны в субботу 26 января 1924 года. Сталин» 2737. Вспоминал Троцкий: «Я соединился прямым проводом с Кремлем. На свой запрос я получил ответ: “Похороны в субботу, все равно не поспеете, советуем продолжать лечение”. Выбора следовательно не было. На самом деле похороны состоялись только в воскресенье, и я вполне мог поспеть в Москву. Как это не кажется невероятным, но меня обманули насчет дня похорон» 2738. Троцкий здесь лукавит. Когда ему передавали сообщение, срок похорон еще не был перенесен. Если ему действительно так хотелось проститься с вождем, поезд главы военного ведомства мог бы постараться домчать из Тбилиси до Москвы за четыре дня. Или он мог воспользоваться услугами авиакомпании «Люфтганза», самолеты которой совершали рейсы из Ростова в Москву. Троцкий предпочел продолжить отпуск. Партия этого не поймет.

И вопрос о “Завещании” вождя решался без него. Cразу после кончины Старика несколько ключевых членов Политбюро обсуждали вопросы о конфигурации будущей власти и о том, что делать с ленинским «Письмом к съезду» 2739. Было решено хода ему не давать – до следующего съезда партии. В качестве основы постленинской власти рассматривалось «коллективное руководство», олицетворять которое по-прежнему должна была «тройка» Зиновьева, Каменева и Сталина. Эта конфигурация надолго переживет Ленина.

В 11 часов утра 22 января Калинин открыл XI Всероссийский съезд Советов. Весть о смерти Ленина «отозвалась воплями скорби и боли. Рыдания становились все громче. Они потрясали своды и, усиленные акустикой, заполняли все пространство зала. Людское горе грозило вылиться в массовую истерику» 2740. Только густой бас Авеля Енукидзе, перекричавшего зал, позволил установить тишину и дал Калинину возможность зачитать официальный некролог.

Примерно в это же время доктор Абрикосов в присутствии еще 10 врачей приступил к вскрытию тела «пожилого мужчины правильного телосложения, удовлетворительного питания». Свидетельствовал доктор Розанов: «Тяжелое, даже для врачей, вскрытие. Колоссальный склероз мозговых сосудов, и только склероз. Приходилось дивиться не тому, что мысль у него работала в таком измененном склерозом мозгу, а тому, что он так долго мог жить с таким мозгом» 2741. Осипов увидел, что «болезненный процесс пошел гораздо дальше, чем предполагалось раньше». «Основная артерия, которая питает примерно ¾ всего мозга – “внутренняя сонная артерия” (art carotis interna), при самом входе в череп оказалась настолько затверделой, что стенки ее при поперечном перерезе не спадались, значительно закрывали просвет, а в некоторых местах настолько были пропитаны известью, что пинцетом ударяли по ним, как по кости. На всем левом полушарии мозга оказались кисты, то есть размягченные участки мозга; закупоренные сосуды не доставляли к этим участкам крови, питание их нарушалось, происходило размягчение и распадение мозговой ткани. Такая же киста констатирована была и в правом полушарии. Склероз обнаружен был и в некоторых других органах: в нисходящей части аорты, на клапанах сердца, отчасти в печени». Смерть наступила в результате кровоизлияния в области четыреххолмия, которое парализовало дыхание. Мгновенная смерть.

Вскрытие длилось шесть часов. Было произведено первое бальзамирование путем введения стандартного раствора формалина, спирта, глицерина, воды, хлорида цинка. Мозг извлекли для специальных исследований. «Вес мозга оказался 1340 граммов, но это вес не полный, так как часть мозга была уничтожена болезнью; он ниже нормы» 2742.

Утром 23 января руководители страны, делегации с мест приехали в Горки. «Большой дом полон людей, – наблюдал Бальмас. – Члены ЦК, наркомы, руководители учреждений, рабочие, крестьяне – все идут за гробом с телом великого Ленина. Гроб на руках несут члены Политбюро до станции Герасимовка (в трех километрах от Горок). Стужа невероятная, но люди идут без шапок… Когда поезд проезжал станции Расторгуево, Бирюлево, Коломенское – везде его встречали тысячи народа» 2743. На Павелецком вокзале гроб опять взяли на плечи, и людской поток проводил его до Дома союзов.

Отстояв в почетном карауле, руководство страны собралось, чтобы обсудить не праздный вопрос: что делать с телом? Идея сохранить тело Ленина в мумифицированном виде, чтобы выставить на всеобщее обозрение, вызвала острую дискуссию. Оно было и понятно: так не хоронили даже царей и святых. Против бальзамирования и Мавзолея были и Крупская, и все Ульяновы, а в ПБ – Каменев и Бухарин. Тем не менее большинство Политбюро свое мнение продавило. Не последнюю роль сыграло, полагаю, неплохое проникновение Сталина в сакральные чувства жителей России. Привитое православием представление о нетленности тел святых, должно было получить полное, зримое подтверждение при виде сохраняющегося тела вождя мирового пролетариата и придать дополнительную крепость той вере, которую он основал. Столь же нетленным, святыней должен был стать и образ Ленина. Отныне все им сказанное и сделанное станет областью священного писания, предметом поклонения.

«В стране отношение к смерти Ленина двойственное, – писал Бажанов. – Часть населения довольна, хотя и старается это скрыть. Для нее Ленин – автор коммунизма; помер, туда ему и дорога. Другая часть населения считает, что Ленин лучше других, потому что, увидев крах коммунизма, он поторопился возвратить некоторые элементы нормальной жизни (нэп), которые привели к тому, что можно кое-как питаться и жить. Наоборот, большая часть партии потрясена, в особенности низы. Ленин – признанный вождь и лидер» 2744. Поэтому нельзя сказать, что его культ был навязан сверху, он изначально был выражением чувств многих.

С того момента, как тело Ленина выставили в Доме союзов, человеческий поток был бесконечен. Позакрывались фабрики, заводы, конторы – все шли отдать последний долг. Поезда в Москву были забиты. «Лютый мороз, горящие костры, возле них прыгающие, чтобы согреться, красноармейцы в длинных серых шинелях и глубоко надвинутых на лоб буденовках, – запомнила Анна Ларина-Бухарина. – Ходоки-крестьяне, их было множество, в лаптях, с заледеневшими от мороза бородами, с замерзшими слезами на глазах. Всенародное горе. Круглосуточное шествие в Колонный зал было видно из окон нашей квартиры в “Метрополе” 2745.

Реакция извне была скорее осторожно выжидательной. Скорбить по поводу кончины Ленина у западных лидеров оснований не было, но опасались, как бы преемники не оказались еще хуже. «Ленинский интеллект пал в тот момент, когда его разрушающая сила исчерпалась полностью и начались поиски корректировки функций власти, – писал тогда Черчилль. – Он один мог завести Россию в заколдованную трясину, он один и мог вывести ее на правильный путь. Он увидел, он обернулся и – умер. Сильный источник света, освещавший его путь, погас, когда он твердо решил вернуться домой. А русский народ остался в трясине. Его наихудшим несчастьем было рождение Ленина, но следующей неудачей – была его смерть» 2746.