Кристиан Жак - Мистерии Осириса: Огненный путь

– Посмотри на эту скалу, которая возвышается над чревом порогов, – посоветовал Сесострис Икеру. – На что она похожа, как ты думаешь?

– У нее форма урея, той самой кобры на вашем головном уборе, что готова броситься на врагов!

– Вот поэтому мы и в безопасности. Позабудь о быстром течении и грохоте волн.

Управляя веслом, фараон провел ладью узким проходом, вокруг которого вздымались смертоносные волны. Беспорядочное нагромождение скал тянулось до горизонта.

Секари, промокший до костей, судорожно вцепился в борт ладьи. Нил наращивал свою агрессивность, и ладья трещала по швам. Казалось, еще секунда, и она развалится.

– Возьмись за руль, – приказал Сесострис своему Сыну.

Царь натянул гигантский лук. Острие стрелы было сделано из сердолика и блестящей красной яшмы.Стрела пронзила завесу тумана, выглянуло солнце…

– Мы нанесли немалый урон, – похвалялся Кривая Глотка.

– Сколько кораблей уничтожено? – спросил его Провозвестник.

– Три полностью, а четвертый частично.

– Результат плачевный.

– Но это как минимум три баржи, это ослабит интендантство! Кроме того, египтяне будут каждую секунду испытывать страх. Мы будем нападать в любое время и в любом месте. Чем дальше они продвинутся в глубь Нубии, тем более уязвимыми станут!

– Господин, нубийские колдуны сбежали, – в страхе сообщил Бешеный.

– Эти черномазые показывают спину при малейшей опасности! Зато мои ливийские головорезы не страшатся никакого врага! К тому же с нами львица. Она одна в силах справиться со всей египетской армией и обратить ее в бегство!

Кривая Глотка упустил в своем рассказе то обстоятельство, что видел призрак Икера.

– Идите все отдыхать! – приказал Провозвестник. – Завтра возьмем инициативу в свои руки.

Еще до рассвета вышел он из шатра вместе со своей верной спутницей. Воздух был ледяным, мрак не спешил рассеиваться, борясь со светом. Агония его была долгой…

Вдруг Вина покачнулась.

– Мне душно, мой господин!

Уходящую ночь прорезала огненная стрела. Сначала показалось, что она затерялась где-то вдали, но потом она с невиданной скоростью упала с неба и пронзила правое бедро Бины. Та взвыла от боли.

Провозвестнику некогда было заниматься раной львицы, потому что вместе с первым солнечным лучом над ним взвился огромный сокол с золотыми глазами. Он явно жаждал погубить Провозвестника, все кружил и кружил над своей жертвой.

Руки Провозвестника немедленно превратились в когти, а его нос – в хищный клюв. Вот сокол издал резкий крик, сейчас он бросится в атаку…

Провозвестник подумал: «Это воплощение фараона способно видеть невидимое и не привыкло оставлять своей жертве шанс. Но в этот раз он все же будет побежден!»

В метре от земли Провозвестник сетью поймает его! Это западня! И тогда он оторвет наконец-то голову этому Хору-Сесострису!

Но сокол снова взмыл в небо, озаренное восходящим солнцем.

– Господин! – в ужасе крикнул Шаб Бешеный. – Пороги замолчали!

Прибежал посланный на разведку лазутчик.

– Бежим, сюда идет египетская армия!

Никогда еще плавание не было таким спокойным. Чрево порогов стало простой чередой скал, между которыми Нил открывал чудесную дорогу, по которой двигалась царская ладья.

– О боги! – простонал Секари. – Я никогда бы не подумал, что так бывает!

– А вот Северный Ветер и Кровавый в этом и не сомневались, – заметил Икер.

– А ты?

– Я? Я держал руль и видел, как царская стрела пробила тьму. Зачем задавать ненужные вопросы?

Секари пробормотал что-то невразумительное.

Расслабившись, осел и пес блаженно растянулись на дне.

Фараон снова сел к рулю.

– Сокол Хор поразил Провозвестника? – спросил Икер.

– Его цель не в этом. Как только львицу ранило, Птица Начала Начал успокоила реку. Мы пророем здесь канал, который будет открыт для навигации круглый год. Он даст нам возможность использовать лесные массивы, которые мы насадим за порогами. Злобные силы великого Юга не смогут пройти сквозь эти аванпосты нашей магической стены.

– Могут ли повредить нам Провозвестник и львица?

– К сожалению, да. Мы нанесли им весьма чувствительные удары, и, чтобы отреагировать, им понадобится время. Но зло и жестокость всегда найдут необходимую пищу, чтобы возродиться и снова начать нападение на Маат. Поэтому-то и необходимо столько крепостей.

– Близко ли находится золотой город?

– Ты скоро отправишься на его поиски.

Египетские солдаты с песней вышли из пустыни и присоединились к фараону. Несмонту дал им свободно выразить радостное чувство облегчения по поводу благополучного перехода, что прогнало тоску и укрепило единство армии. Все были поражены, увидев, какое спокойствие царило в чреве порогов.

– Ты встретил сильное сопротивление? – спросил царь у генерала.

– Оно было неорганизованным, но иногда опасным. кое-какие остатки нубийских племен, ливийские и сирийские наемники.

– Наши потери?

– Один убитый, много легких ранений и два тяжелораненых. Но доктор Гуа их вылечит. Неприятель уничтожен полностью. Они сражались мелкими группами и отказывались сдаваться. На мой взгляд, тактика Провозвестника становится более или менее ясной: операции специальных подразделений и провокационные выходки фанатиков, готовых уничтожить себя в случае поражения. Нам нужно быть очень осторожными и принять строгие меры безопасности.

Победу отпраздновали пиром. «Любящий фараона, – напомнил Несмонту, – это счастливец, у которого есть все необходимое для счастья. Восстающие же против Него не знают ни земного, ни небесного блаженства».

Потом Сехотеп читал свою поэму, написанную для школы писцов. В ней царь сравнивался с укротителем реки, со сдерживающей поток плотиной, с напоенной свежим воздухом комнатой, в которой прекрасно спится, с нерушимой крепостью, с благоверным воином, чья рука без устали бьет врагов, с укрытием для слабых, с прохладной летней водой, с теплым зимним жилищем, с горой, на которой живут ветры и о которую разбиваются грозы.

Под смущенные внимательные взгляды египтян царственный гигант, чья голова была украшена двойной короной, установил стелу из красного гранита, отмечавшую новую границу египетских территорий. На ней был выбит следующий текст: «Южная граница, проведенная в восьмой год царствования Сесостриса. Ни один нубиец не сможет пересечь ее по воде или по суше, на борту корабля или с группой соплеменников. Допускаются только туземцы-торговцы, официально зарегистрированные гонцы и путешественники, чьи намерения не являются злыми» [13].

Как только праздник завершился, началось строительство новых крепостей, которые были самыми дальними и самыми громадными из тех, что когда-либо строились в Нубии.