Артур Дойль - Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

В ее другом письме сказано:

«Я совершенно не жалуюсь».

Госпожа Блинянт сообщает из концентрационного лагеря в Порт-Элизабет:

«Если бы мы и жаловались, то это была бы ложная жалоба, и все истории о плохом обращении несправедливы, насколько мне известно.»

Среди женщин этого лагеря одна женщина из Ягерс-фонтейна хвасталась, что она застрелила из револьвера — сущая правда — двух безоружных английских солдат.

Таковы очевидные доказательства против отчета мисс Гобгауз и леди из Претории. Правда, некоторые лагери могли быть более подвергнуты критике, но со временем их состояние улучшалось. Я уверен, что всякий беспристрастный человек, прочтя доказательства очевидцев, поймет, что английское правительство старалось при самых трудных обстоятельствах выполнить возможно лучше свою человеколюбивую задачу — устройство концентрационных лагерей.

К концу 1901 года была сделана попытка уменьшить смертность в лагерях перенесением их к морскому берегу. Вопрос осложнился тем обстоятельством, что многие изгнанники не желали покидать своей страны и просили, чтобы их не уговаривали к этому. Изъявлявших согласие начали переселять, и лагери в Ист-Лондоне, Порт-Элизабет и Мерибанке, около Дурбана, значительно увеличились.

«Никакие расходы не должны служить препятствием к переселению», — говорилось в послании г. Чемберлена. В «Синей Книге» (Cd 853) мы можем увидеть, как лорд Мильнер и министр колоний обсуждали вопрос, каким образом можно было бы уменьшить смертность, а также изыскивали всевозможные средства для улучшения лагерей.

Здесь, кстати, упомянем о фотографии изнуренного ребенка, циркулировавшей в Европе и Америке как доказательство несомненных ужасов концентрационной системы. В лагерях действительно много изнуренных детей, так как они обыкновенно прибывают в таком состоянии. Вышеназванная фотография была снята с ребенка по распоряжению английских властей, о чем мне достоверно известно, по поводу обвинения матери в истязании своего же ребенка. Этот инцидент характеризует те бессовестные средства, какие употреблялись с самого начала для того, чтобы отравить общественное мнение всего света и направить его против Великобритании.

Лорд Робертс, желая дать точное понятие о характере солдат, находившихся в его ведении, выразился, что они вели себя как джентльмены. Я убежден, что подобное мнение не преувеличено, и думаю, что буры вполне согласятся с этим, когда улягутся их страсти. На долю английской армии выпала неприятная задача — в партизанской войне приходится наталкиваться на отвратительные вещи — но офицеры и солдаты, насколько могли, улучшали и смягчали грубые обычаи войны. Поведение английских солдат подверглось грязным нападкам со стороны наших политиков и заграничных невежественных злонамеренных критиков. Рассмотрим этот вопрос, основываясь на фактах.

При нашей армии находилось много иностранных attaches. Заявил ли кто-нибудь из них о плохой дисциплине наших солдат? Насколько известно, в их донесениях ничего подобного не было сказано. Капитан Слокум, американский представитель, пишет из Блумфонтейна:

«Англичане обращались великодушно, и, мне кажется, если бы были приняты более строгие меры, когда армия в первый раз вступила в столицу, война значительно сократилась бы».

Французский военный агент (attache) пишет:

«В этой войне меня больше всего поражает поведение ваших солдат. Они беспрестанно находятся в тревоге, сражаясь в неинтересной стране; днем — палимые зноем, ночью дрожат от холода, без питья, без женщин. На их месте другой европейский солдат давно бы возмутился.»

В нашей армии было много европейских корреспондентов. Из них только один француз, г. Каррер — корреспондент «Matin» был ярым бурофилом — pro boer. Прочтите его книгу «Еп pleine Epopee». Он противник нашей политики и наших политиков. Он зорко следил за всякими погрешностями в нашей армии. Но по временам даже он восхвалял преданного солдата и его рыцарского офицера.

На месте военных действий было три американских корреспондента — там, быть может, было больше, но я знал только трех: Иульяна Ральфа, Джемса Барнеса и Унгера. Первые два восторгались человеколюбием и дисциплиной английских солдат, и г. Ральф был одного мнения с капитаном Слокумом. Г. Унгер напечатал о своих впечатлениях, подтверждающих вышеизложенное мнение.

Таковы мнения беспристрастных очевидцев. Относительно взглядов наших корреспондентов я не буду говорить.

Я почти со всеми знаком, и хотя некоторые из них питают симпатии к бурам, все-таки я ни от одного не слышал ни малейшего намека на то, что они недовольны или оскорблены поведением английских солдат.

Я, с своей стороны, как очевидец могу сказать следующее: я отправлялся в Южную Африку, чувствуя большую симпатию к бурам, с уверенностью, что найду солдат на войне совершенно другими, чем в мирное время. Я три месяца прожил в Блумфонтейне, вокруг которого было расположено около тридцати тысяч человек. Во все это время я только раз видел пьяного человека. Мне ни одного раза не приходилось видеть пьяного человека в Претории и Йоханнесбурге во время моего пребывания в этих городах. Я только однажды слышал о том, что солдат побил бура; произошло это вследствие того, что бур отказался снять шапку во время похорон товарища солдата. Мне не только не приходилось видеть каких-либо неистовств, но даже в частных разговорах с офицерами я ничего подобного не слышал. Однажды я встретил двадцать пленных буров спустя пять минут после их сдачи; солдаты им предлагали папиросы. Я только два раза слышал о нападении на женщин во время моего пребывания в Африке. В каждом случае виновным был кафр, немедленно наказанный англичанами.

Мисс Гобгауз сталкивалась со многими бурами, которые, весьма понятно, были настроены против нас; она ничего не утаивает из их разговоров, но никто не говорил ей о нападениях. Только одну женщину, по ее словам, толкнул пьяный солдат, за что он был потом наказан.

Обитатель Спрингфонтейнского концентрационного лагеря г. Мальтман из Филипполиса сообщает: «Все бурские женщины хорошо отзываются о поведении английских солдат».

Госпожа Ван-Никирк, жена бургера, свидетельствует:

«Позвольте мне заявить о том хорошем обращении английских солдат, какое они выказывали по отношению к голландским женщинам и детям. Я — жена трансваальского бургера, живу в Крюгерсдорпе с 1897 г. Город был взят в июне настоящего года, и с тех пор в нем или около него сосредоточено много войска; иногда численность его достигала более десяти тысяч человек и состояла из различных полков — английских, шотландских, ирландских и колониальных.