Артур Дойль - Изгнанники; Дядя Бернак: Романы; Война в Южной Африке: Документально-публицистическое исследование

Дело происходило поздно вечером, и не удивительно, что при подобных ужасных обстоятельствах много могло быть убитых, раненых и искалеченных лошадьми, но, во всяком случае, число убитых не превышало количества пленных. Офицер, командовавший кавалерией, в своем письме к брату описывает это сражение, говорит о пленных, но ни слова не упоминает о жестокостях солдат.

Господин Стед придает большое значение некоторым выдержкам из солдатских писем. Но к этим письмам надо относиться осторожно, так как в них солдаты стараются изображать себя ужасными злодеями [9] Для примера: у меня находится письмо солдата, который во время сражения смотрел за лошадьми; между прочим, в своем письме солдат хвастается, что он заколол штыком множество буров. .

Даже если собрать все отдельные случаи жестокости солдат, то в них увидим, что солдаты с горячим темпераментом в пылу сражения не были случайно сдержаны ни дисциплиной, ни примерами товарищей, ни увещаниями офицеров. Подобные случаи, без сомнения, бывают во всех войсках и во всякую войну. Но основывать на этих единичных случаях обвинение всей армии в жестокости и зверстве несправедливо со стороны иностранца и неестественно со стороны нашего народа.

Самый лучший и окончательный ответ на эти обвинения заключается в том, что теперь у нас в плену 42 000 человек буров мужского пола. Они уверяют, и мы не отрицаем, что их потери убитыми слишком незначительны за два года ведения войны. Каким же образом можно допустить после этого заявления, что англичане никому не давали пощады? Всякому, подобно мне, видевшему, как английские солдаты через пять минут по взятии в плен буров с ними курили и шутили, подобное обвинение покажется смешным, но для других лиц вышеизложенное свидетельство буров может послужить ясным доказательством в несправедливости обвинения.

Мне почему-то кажется, что Гаагскую конвенцию, взглянув на нее в широком смысле, могут, пожалуй, назвать совершенством. Действительно, она рекомендует в высшей мере самовоздержание и дисциплину — что английские солдаты успешно выполнили при Эландслаагте, Бергендале и в других битвах — взять позицию приступом и потом дать пощаду тем защитникам, которые сдадутся последними. Кажется, подобное требование слишком тяжелое. Осаждающие жестоко пострадали: они потеряли своих друзей, своих офицеров; с бешенством в пылу сражения, ожесточенные, бросились они на позицию и взяли ее приступом, и в этот последний момент люди, причинившие столько зла, выходят нетронутыми из-за своих скал и требуют пощады, неприкосновенности. Только в эту минуту солдат видит своего противника в одинаковом с ним положении, а от него требуют, чтобы он даровал пощаду; согласитесь, подобное требование превышает человеческие силы.

Допустим, все это применимо к регулярному войску, защищающему позицию, но как поступать относительно повстанцев? О них ничего не говорится в Гаагской конвенции, и нет правил, как с ними обращаться. Неудивительно, что войско, которое партизаны тревожат, при случае возьмет закон в свои руки и расправится с партизанами по своему усмотрению.

В первом параграфе Гаагской конвенции говорится, что воюющий должен: 1) находиться под командою ответственного лица; 2) иметь отличительную эмблему (знамя), видимую издали; 3) носить оружие открыто. Очевидно, что бурский повстанец, который прячет свое ружье в удобном месте и стреляет из-за скал, будучи незамеченным, не выполняет ни одного из вышеизложенных условий. По точному смыслу закона он находится, без сомнения, вне всяких правил ведения войны.

В действительности он поступает еще хуже: прячась за скалами и стреляя в тех, которые даже не могут сказать, когда и откуда в них будут стрелять, он, повстанец, ничем не отличается от разбойника. Жертвы повстанца никогда его не видят, и обыкновенно он находится вне всякой опасности. Я думаю, что подобные случаи редко бывали, но если солдаты и убивали такого человека без донесения об этом офицерам, то можно ли подобный поступок назвать непростительным или что он совершен против правил ведения войны?

В «Лозаннской газете» помещен рассказ одного швейцарского солдата по фамилии Pache, сражавшегося в рядах буров; он, между прочим, выражает удивление по поводу того, как английские войска после громадных потерь во время осады позиции почти всегда щадили тех, кто причинял им столько потерь.

«Однажды, — рассказывает он, — я видел, как в битве при Табаксберге буры держались в своей позиции до самого конца. При последнем натиске неприятеля они открыли бесполезный огонь из магазинок, потом побросали ружья и, подняв руки, начали просить пощады у тех, в которых они стреляли чуть ли не в упор. Я удивился милосердию солдат, даровавших им жизнь».

О содержании пленных почти нечего и говорить. Общее мнение англичан и иностранцев, которые имели случай убедиться, сводится к тому, что с пленниками обращались гуманно и великодушно. Сведения в этом же духе получались из Грин Пойнта, с острова Св. Елены, Бермуды, Цейлона, Амеднагера и из других лагерей. Когда Амеднагер был избран местом для отправки пленных, раздался крик негодования; уверяли, ни на чем не основываясь, как и во всех прочих обвинениях, что Амеднагер — колыбель заразы. По должном исследовании выяснилось. что в этих уверениях нет и зернышка правды, так как местность, в которой расположен лагерь, оказалась самою здоровою во всех отношениях. Так как этот лагерь больше всего подвергался нападкам со стороны критиков, будет вполне уместным привести здесь заключения, сделанные г. Iesse Collings'oм после его посещения лагеря в прошлом месяце:

«Бурские офицеры говорили от себя и от имени солдат, что они ни на что не жалуются. «Как военнопленные, мы не могли даже ожидать такого хорошего обращения, а майор Дикенсон (они настаивали на упоминании об этом в заявлении) добр и предупредителен до высшей степени».

Ходили сенсационные слухи в Америке о плохом обращении с пленными бурами в Бермудском лагере, но разоблачения, сделанные одной газетой, выяснили всю нелепость подобных слухов.

Г. Джон Орорк в газете «New-York Times» говорит: «Ввиду многих неверных сведений относительно положения пленных буров на Бермуде, он сделал запрос и только что получил достоверное сообщение от одного из своих корреспондентов…» О своем корреспонденте Муссоне Вайнрайте г. Орорк отзывается как о влиятельном лице на острове. Корреспондент говорит: «Буры на острове Бермуда находятся в лучшем положении, чем многие из жителей Нью-Йорка. У них в изобилии мясо, хлеб, одним словом, все, исключая свободы. У некоторых, хотя весьма немногих буров нет необходимого платья, и правительство выдает им таковое. В общем, — говорит г. Вайн-райт, — Великобритания обращается с бурами гораздо лучше, чем другие нации со своими пленными».