Олег Суворов - Орден Казановы

— Однако вы не ответили на мой вопрос!

— Меня интересует не внешность мужчин, а их поступки, — неожиданно для себя призналась Зинаида, причём на этот раз была абсолютна искренна. — Извини, но мне пора.

— Уж позвольте мне проводить вас хотя бы до кареты! — неожиданно взмолился господин, увидев, что она направляется к поджидавшему её экипажу, на облучке которого мёрз пожилой возница.

Зинаида неопределённо качнула головой и передёрнула плечами. В конце концов, если это поможет ему угомониться, то почему бы и нет? Торопливо подойдя к карете, она подождала, пока её неотвязный спутник, проявив неожиданное проворство, не откроет перед ней дверцу, после чего забралась внутрь и уже открыла было рот для прощальной «шпильки», как произошло нечто совсем уж не вообразимое!

Незнакомец как ни в чём не было забрался в экипаж вслед за ней, ухнулся на противоположном сиденье и с силой захлопнул за собой дверцу! После чего опёрся обеими руками на трость и с любопытством посмотрел на Зинаиду, словно ожидая её реакции на совершенно неслыханную наглость.

Однако молодая женщина была слишком умна, чтобы не почувствовать, что в столь необычном поведении кроется отнюдь не нахальство уличного донжуана, а нечто совсем иное! Поэтому она не стала возмущаться, звать возницу или закатывать истерику, а откинулась на спинку сиденья и совершенно невозмутимым тоном поинтересовалась:

— Ну и что дальше?

— Браво! — восхитился её самообладанию незнакомец. — Не зря мне о вас столько рассказывали, уважаемая Зинаида Аристарховна. Позвольте извиниться за не слишком удачную попытку уличного флирта — переоценил, знаете ли, свои силы и недооценил годы. Меня зовут Макар Александрович Гурский. Старший следователь сыскной полиции — к вашим услугам.

— Очень приятно.

— А ведь когда-то давно, лет тридцать с лишним назад, я знал вашу почтенную матушку — Екатерину Павловну Водопьянову, в девичестве Симонову.

— Я тоже её знала, — тонко улыбнулась Зинаида. — Вы хотели поговорить со мной о старых знакомых?

Ответить следователь не успел, поскольку снаружи в карету постучал уставший ждать кучер и грубым, простуженным голосом поинтересовался куда ехать.

— Езжай пока в сторону Египетского моста, а там посмотрим, — скомандовала Зинаида, присматриваясь к своему собеседнику со всё возраставшим вниманием. Разумеется, она не могла не слышать имени одного из самых знаменитых уголовных сыщиков Санкт-Петербурга, а его столь необычная попытка знакомства — ведь Гурский мог просто пригласить к себе в следственную часть! — придавала ему пикантность в её глазах. — Я вас слушаю, Макар Александрович.

— Всё-таки интересно бы узнать: что сталось с вашей матушкой?

— О, она уже давно развелась с моим отцом и теперь постоянно живёт за границей — большей частью в Париже — на отпущенное им содержание.

— Вот как? — слегка удивился Гурский. — Это весьма и весьма похвально...

— Что именно? — не поняла Зинаида.

— Хотя бы то, что ваш отец, сделавшись после тридцати лет службы главой министерского департамента, избавился от некоторых постыдных привычек своей молодости и перестал скупердяйничать. Помнится, в своё время именно с неимоверной жадностью к деньгам были связаны некоторые обстоятельства той самой трагедии, что постигла ваше семейство.

Зинаида выслушала последнее заявление с полнейшим равнодушием. Да, она хорошо знала, что её родная тётка застрелилась за несколько лет до её рождения из отцовского револьвера, имея всего двадцать лет от роду. Однако кипучая и деятельная натура самой Зинаиды была настолько увлечена настоящим, что для интереса к старым семейным тайнам там просто не оставалось места. Макар Александрович почувствовал её настроение и заявил:

— Однако же не будем ворошить историю и перейдём к делу. Что вы можете сказать о господине Муравском?

Ответ Зинаиды оказался более чем неожиданным даже для видавшего виды следователя:

— Подобно Джакомо Казанове он обожает флорентийские поцелуи!

— Как это понимать? — оторопел Макар Александрович, имевший весьма смутные представления о любовных предпочтениях великого соблазнителя.

— А как попять ваш вопрос, господин старший следователь? — иронично поинтересовалась Зинаида. — Мало ли, что я могу сказать об упомянутом вами господине! Говорите конкретно — что именно вас интересует?

Гурский хмыкнул и покачал головой. Да-с, такой лихой дамочке палец в рот не клади!

— Меня интересуют его отношения с великим князем Александром Михайловичем, — заявил он самым официальным тоном.

— И не только вас!

— Не понял?

— Именно ради выяснения этих отношений, охранное отделение и подослало меня к господину Муравскому.

— И что же вам удалось выяснить? — живо заинтересовался Макар Александрович и вновь оказался немало обескуражен ответом:

— Прочтите мой отчёт.

— Зачем же так официально?

— А затем, чтобы не допустить нарушения служебной субординации. Я, как и вы, не имею права разглашать сведений, полученных в результате проведения следственных действий. Обращайтесь к моему непосредственному начальнику — полковнику Берковичу.

Поистине это была речь не симпатичной молодой женщины, а официального лица! Гурский хорошо знал одного из руководителей Петербургской охранки, II относился к нему весьма прохладно. Во-первых, полковник Беркович был ярым антисемитом, во-вторых, тем, что в русской классической литературе было принято называть «держимордой». Не раз и не два Макар Александрович думал о том, что бывают люди настолько глупые, что поневоле удивляешься как они только ухитряются переходить через дорогу, не утяни под лошадь или автомобиль. Но самое скверное, печальное и занимательное состояло в том, что именно они почему-то занимали высшие государственные посты, делая блестящие карьеры!

Однако разговор явно заходил в тупик, и Макару Александровичу пришлось, как выражаются сотрудники биржи, «начать торги».

— Если вы изложите мне всё, что вам известно о Муравском, то и я в свою очередь, кое-что вам о нём расскажу, — вкрадчиво заявил он.

— Начинайте первым! хладнокровно предложила Зинаида, и Гурский в очередной раз восхитился этой необыкновенной женщиной. Она была настолько желанным, яростным и достойным соперником мужчин, что было бы чертовски интересно увидеть её перед собой в иной роли — например, распростёртой на постели... Впрочем, даже и там, имитируя «африканскую страсть», о которой грезили все современные поэты Северной Пальмиры, она бы наверняка сохраняла хладнокровие!

— Во-первых, — начал Макар Александрович, — подлинное имя этого господина — Георгий Всеволодович Морев. Во-вторых, в прошлом году я пытался арестовать его за похищение человека с целью получения выкупа. Кстати, этим человеком был многообещающий молодой учёный Филипп Игоревич Богомилов. Не добившись своего, господин Морев самолично застрелил заложника во время полицейского штурма его логова — и об этом случае на Крестовском острове тогда писали все газеты.