Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Рабаба выдерживал профессиональный этикет в отношении «доктора Платины», соответствующий его научному и военному званиям [1183]. Но внутри у него все кипело. «По моему мнению, медицину нельзя привлекать к убийствам людей, – сказал он. – А израильтяне делают это снова и снова».

Впоследствии Машаль быстро поправился. Ятом вернулся в Израиль с двумя несостоявшимися киллерами и Бен-Давидом. Оперативники рассказали, что их жестоко избивали, но они ничего не сообщили иорданцам.

Хусейн не мог оставить инцидент в таком виде. Он сказал израильтянам, что совершенная сделка касалась только двух пленников и Израилю придется заплатить гораздо более высокую цену за то, чтобы вызволить оставшуюся группу – шесть боевиков «Кидона», которые окопались в израильском посольстве. Тем временем король прервал все связи с Израилем.

Нетаньяху проконсультировался с Эфраимом Галеви, ветераном «Моссада», который был прежде заместителем директора разведки, а в то время являлся послом Израиля в Европейском Союзе. Галеви, родившийся в Лондоне и проведший большую часть своей службы в «Моссаде» в подразделении «Космос», отвечавшем за внешние связи ведомства, был непростым человеком. Но определенно являлся опытным и мудрым дипломатом, который привык общаться с правителями и королями. Он сыграл ключевую роль в подписании в 1994 году мирного договора между Израилем и Иорданией и хорошо знал Хусейна. Король тоже уважал Галеви.

После встречи с Хусейном Галеви сказал Нетаньяху и Ятому, что для того, чтобы добиться освобождения шести оперативников, они должны заплатить королю серьезный «выкуп», «достаточный для того, чтобы он смог публично оправдать свое решение об отпуске оперативной группы». Его предложение заключалось в том, чтобы освободить шейха Ахмеда Ясина из тюрьмы, где он отсиживал пожизненный срок за роль в организации террористических атак против Израиля.

Это предложение было встречено «в штыки всеми, от Нетаньяху до последнего оперативного работника разведки», как указывал позднее сам Галеви [1184]. Израильтяне пережили множество похищений, убийств и террористических атак, которыми их пытались запугать и заставить освободить Ясина, возражали противники этого предложения. И теперь они должны были просто уступить требованию короля Хусейна?

Нетаньяху посоветовался с директором Шин Бет Ами Аялоном, который, в свою очередь, позвал для консультаций своего главного эксперта по ХАМАС Мичу Куби и спросил его мнение [1185]. Куби сердито ответил: «Не обращайте внимания на угрозы Хусейна. В конечном счете у него не будет другого выхода, кроме как отпустить оперативников. Если вы освободите Ясина, который должен гнить в тюрьме до своего последнего дня, он вернется в Газу и построит новое движение ХАМАС, которое будет ужаснее всего, что мы знали до этого».

Аялон передал сказанное Куби премьеру [1186]. Но Галеви был очень настойчивым, и постепенно, используя челночные путешествия на вертолете между Тель-Авивом, Иерусалимом и Амманом, он убедил премьер-министра в том, что выбора у него не было. Нетаньяху понял, что попал в очень сложную ситуацию, и хотел прежде всего решить приоритетную для себя задачу: чтобы люди из «Кесарии» вернулись домой. «Кризис Машаля», с которым он справился в спокойной и уверенной манере с того момента, как узнал, что оперативников схватили, стал его звездным часом в качестве лидера государства Израиль.

В конце концов было подписано соглашение: Ясин и большое количество других палестинских заключенных, включая даже тех, которые участвовали в убийствах израильтян, были освобождены в обмен на разрешение шести оперативникам «Моссада» вернуться в Израиль.

Эта сделка еще раз продемонстрировала последовательную позицию Израиля и его готовность идти на жертвы ради возвращения на родину своих соотечественников из вражеского плена.

Она далась высокой ценой. Сорвавшаяся операция в Иордании раскрыла ряд оперативных методов «Моссада» и разрушила прикрытие целой группы сотрудников «Кидона», которое теперь нужно было выстраивать заново. Потребовались годы для того, чтобы возместить ущерб, нанесенный весьма деликатным и важным для Израиля отношениям с Хашемитским королевством. Официальное примирение между Хусейном и Нетаньяху произошло только в конце 1998 года, во время совместного визита в США [1187]. «Дело Машаля» создало для Израиля щекотливую ситуацию в отношениях с Канадой и другими странами, чьи паспорта незаконно использовал «Моссад». И снова Израиль был вынужден извиняться и обещать, как провинившийся ребенок, что больше он таких ошибок не повторит.

Комиссии по расследованию происшествия – как внутренние моссадовские, так и внешние с участием других сторон – обнаружили множество противоречащих друг другу описаний того, кто знал детали операции и кто ее санкционировал [1188]. Нетаньяху и «Моссад» настаивали на том, что они проинформировали все заинтересованные ведомства, но министр обороны Ицхак Мордехай, шеф АМАН Моше Яалон и директор Шин Бет Аялон в один голос утверждали, что не знали об операции ничего, кроме общей идеи ликвидации Машаля, выдвинутой много месяцев тому назад на совещании руководителей спецслужб в качестве одной из многих возможностей [1189].

Аялон был настроен резко критически по отношению ко всей операции [1190], даже ее мотиву: «Халед Машаль не входил в круг лиц, отвечавших за оперативную сторону терроризма. Поэтому с самого начала не являл собой законную цель. Машаль был менее вовлечен в военную активность ХАМАС, чем министр обороны в любом демократическом государстве».

Проведенное в «Моссаде» внутреннее расследование [1191], подробно описанное Тамиром Пардо, который позднее сам станет директором разведки, закончилось одним из самых жестких докладов в истории организации. В резких выражениях доклад возлагал вину на всех, кто участвовал в планировании и осуществлении операции. Руководители «Кесарии» и «Кидона», Бен-Давид, оперативные работники и другие фигуранты получили свою порцию суровой критики. Не было ни одного элемента операции, исследованного комиссией, который был бы сочтен безупречным. Вместе с тем комиссия обозначила роль Ятома в провале операции только косвенно.

Руководитель «Кесарии» Хаим Х. подал в отставку. Джерри, которому его амбиции когда-то сослужили хорошую службу, был смещен с должности начальника «Кидона». Пристыженный и обиженный, он оставил «Моссад» и стал работать на израильские компании, ведущие бизнес в Африке. Потом исчез.

Но хуже всего было то, что Ясин стал теперь свободным человеком. Весь смысл операции по ликвидации Машаля состоял в том, чтобы ослабить ХАМАС, но вместо этого основатель движения и его духовный лидер был выпущен из тюрьмы. Он уехал из Израиля в государства Персидского залива, предположительно для лечения. В реальности он использовал свои поездки для сбора средств для ХАМАС. Ясин хвастался, что «близится великая конфронтация» с Израилем.