Ронен Бергман - Восстань и убей первым. Тайная история израильских точечных ликвидаций

Не таковы израильские паспорта. Они бесполезны для поездок во многие азиатские и африканские страны – именно те государства, где «Моссад» испытывает необходимость ликвидировать кого-то или провести иную тайную операцию. «Моссад» обычно подделывает паспорта других стран, вызывающих меньшие подозрения. Однако после трагедии 11 сентября 2001 года подделка паспортов сильно усложнилась.

Небрежно изготовленные или слишком часто используемые документы могут поставить под угрозу и саму операцию, и жизнь оперативных работников. Поэтому, когда Галеви отменял операции из-за недостатка качественных паспортов, он делал это не только из боязни. А когда Даган «выдавливал» наспех изготовленные паспорта и личные данные их владельцев у раздраженных понуканием документальщиков, это срабатывало до первой осечки.

Даган разрешил членам оперативной группы «Плазменный экран» использовать в Дубае одни и те же паспорта и личные данные целых четыре раза. Для Халфана не составило особого труда получить списки лиц, которые прибыли в ОАЭ незадолго до смерти аль-Мабхуха и покинули страну сразу же после нее. Для него не было сложно и сузить этот круг, выделяя в нем тех людей, которые прилетали в Дубай в период трех предыдущих визитов хамасовца. Это дало Халфану имена, которые затем были проверены по регистрационным учетам гостиниц, практически тотально оснащенных камерами наблюдения, записывающими происходящее на стойке службы портье. Вскоре полиция уже знала, кто и когда прилетал в Дубай, в каких гостиницах эти люди останавливались и как они выглядели.

Киллеры обычно предпочитают наличные – как правило, оплату ими трудно отследить. Кредитные карты или дебетовые карты Payoneer с закачанными на них суммами отследить можно. Звонки на австрийский коммутатор тоже можно засечь и при необходимости отследить. Таким образом можно получить номера, на которые передаются звонки с коммутатора. Так что реконструкция передвижений каждого оперативного работника, принимавшего участие в операции «Плазменный экран», а также их выходов на связь друг с другом не была титаническим трудом.

С многих камер наблюдения Халфан собрал видеоряд всей операции. Например, видеокамера над дверью в один из туалетов в лобби отеля показывала «Даверона», входящего в него лысым и выходящего с густой шевелюрой. При этом чувствовалось, что оперативник даже не обратил внимания на камеру, хотя она не была скрытой. Такие просчеты вряд ли разоблачили бы оперативную группу в реальном времени, но при ведении расследования постфактум одно только неумелое изменение внешности сильно облегчало следователям их задачу.

После этого Халфан созвал пресс-конференцию и выложил полный видеоряд в интернет, чтобы его смог увидеть весь мир. Он призвал Дагана «быть мужчиной» и признать ответственность за убийство. Халфан также потребовал выдачи международных ордеров на арест Нетаньяху и Дагана, а Интерпол выдал ордера на арест всех 27 членов оперативной группы, хотя и под их вымышленными именами.

Страны, паспорта которых использовал Израиль, были в ярости. Многие из них скрытно сотрудничали с «Моссадом», но не до такой степени, чтобы позволять втягивать своих граждан, реальных или мнимых, в политические убийства. Некоторые правительства потребовали, чтобы находившиеся в соответствующих странах представители «Моссада» немедленно покинули их, и не разрешали израильской разведке заменить их в течение нескольких лет. Все они значительно сократили уровень сотрудничества с израильской внешней разведкой.

Это была катастрофа, порожденная высокомерием. «Я люблю Израиль и израильтян, – говорил один из бывших руководителей немецкой разведывательной службы. – Но ваша проблема состоит в том, что вы всегда ставите всех ниже себя – арабов, иранцев, ХАМАС. Вы всегда самые умные и думаете, что можете бесконечно дурачить любого. Немного больше уважения к другой стороне, даже если вы думаете, что перед вами недалекий араб или не одаренный богатым воображением немец, и немного больше скромности могли бы спасти вас из того неудобного положения, в котором вы оказались» [1525].

Для Израиля все это оказалось не столь значимым. Жесткое осуждение, которому страна подверглась на международной арене, наряду с такими же осуждениями, которые регулярно сыпались на нее за ее отношение к палестинцам, продуцировали всплеск патриотизма. На важном для Израиля религиозном празднике Пурим, который проходил в тот год через несколько недель после инцидента с аль-Мабхухом, очень популярным карнавальным костюмом был костюм теннисиста, прячущего в чехол от ракетки пистолет. Сотни израильтян с двойным гражданством предложили «Моссаду» свои паспорта для использования в будущих операциях. Официальный веб-сайт «Моссада» был буквально наводнен запросами о приеме на работу.

Однако в самой службе атмосфера была другая. Раскрытие операции и то негативное внимание, которое привлек к себе «Моссад», нанесли разведке большой ущерб на оперативном уровне, даже несмотря на тот факт, что Халфан так и не смог подвергнуть судебному преследованию ни одного из оперативников. Отменялись целые группы операций как из-за того, что было раскрыто много оперативных работников, так и по причине необходимости разработки новых правил и методик в связи с попаданием старых в СМИ [1526].

В начале июля 2010 года, поняв, что инцидент в Дубае свел к нулю его шансы занять место директора «Моссада», руководитель «Кесарии» Холидей подал в отставку.

Тем временем Меир Даган вел себя так, как будто ничего не произошло [1527]. В целом Даган, конечно, придерживался мнения, что «в некоторых случаях шеф “Моссада” должен передать ключи преемнику, если у него произошла неудача, серьезно затрагивающая интересы государства, поскольку такое событие облегчит давление на страну». Однако, с точки зрения Дагана, ничего не случилось – никакого пикового положения, никаких ошибок. «Мы уничтожили важную для нас цель, он мертв, а все бойцы дома», – подвел он итог операции.

Только в 2013 году, в интервью, данном для этой книги, Даган впервые признает: «Я сделал ошибку, отправив группу с теми паспортами. Это было мое, и только мое решение. Я несу полную ответственность за то, что случилось» [1528].

По мере развития «Дубайского фиаско» Нетаньяху «охватило ощущение де-жавю», как сказал один из его ближайших помощников. Как будто бы то, что произошло в 1997 году, повторялось снова. Тогда «Моссад» заверял его, что может провести операцию в «мягком целевом» государстве, Иордании, и уничтожить Халеда Машаля [1529]. Это закончилось унижением и капитуляцией. Невозможно было предсказать, как долго еще будет звучать эхо Дубая. Нетаньяху решил сдержать «Моссад» и санкционировать меньше опасных операций.