Борис Сопельняк - Три покушения на Ленина [litres]

Ленин не на шутку испугался! Еще бы, ведь о связи Парвуса с германским Генеральным штабом знала вся Европа, и, не дай бог, станет известно, что организатором поездки большевиков является Парвус, а это значит – немецкие генералы, тогда репутации Ленина конец.

«Нет-нет, связывать свое имя с именем Парвуса нельзя! – решил Ленин и тут же телеграфировал Ганецкому: – Берлинское разрешение для меня неприемлемо. Пользоваться услугами людей, имеющих касательство к издателю „Колокола“, я, конечно, не могу».

Но Парвус свое дело сделал. Достоверно известно, что прежде чем дать согласие на проезд русских политэмигрантов через территорию Германии, и Людендорф, и другие руководители Генштаба имели продолжительные беседы с Парвусом. В конце концов он убедил немецких генералов в том, что Германия от этого только выиграет.

А в Берне дела шли не столь блестяще – фон Ромберг никак не мог выйти на Ленина или на кого-либо из его доверенных лиц. И вдруг ему доложили, что в посольство явился швейцарский социалист Фриц Платтен и просит его принять по неотложному вопросу.

– Этому-то чего надо? – изумился Ромберг. – Неужто и нейтралы затеяли революцию и им необходимо немецкое оружие? А впрочем, пропустите, пусть войдет, – сказал он секретарю.

Когда на пороге кабинета появился высокий, элегантно одетый и к тому же откровенно красивый джентльмен, Ромберг подумал, что быть швейцарским социалистом, судя по всему, не так уж и плохо. Да и кадры они подбирают отменные: такой господин украсил бы правление какого-нибудь банка или совет директоров солидной фирмы.

– Проходите, – невольно привстал Ромберг. – Садитесь. Чай, кофе?

– Кофе, – как-то по-особенному вальяжно сел в кресло респектабельный посетитель.

– С чем пожаловали? Чем могу быть полезен? – поинтересовался Ромберг.

– Весна в этом году ранняя, – начал издалека Платтен. – И погода почти летняя.

– Весьма тонкое наблюдение, – съязвил Ромберг.

– А кофе у вас отменный, – сделав вид, что ничего не заметил, продолжал светскую беседу Платтен. – И где вы его только достаете?

– Там же, где и все, – на черном рынке, – криво усмехнулся Ромберг.

– Да уж! – хохотнул Платтен. – На черном рынке можно достать все, даже русские газеты, – неожиданно посерьезнел он. – Господин посол, а вы читаете русские газеты?

– Зачем? – пожал плечами Ромберг. – Если есть что-то интересное, это переводят на немецкий в отделе печати и в виде обзоров присылают мне из Берлина.

– Про революцию вы, конечно, читали, – констатировал Платтен. – И про неуемное желание Временного правительства продолжать войну с Германией тоже знаете. Между тем есть люди, которые Германии могут помочь, – они ратуют за выход России из этой варварской бойни. Представляете, как выиграет Германия, если вдруг исчезнет Восточный фронт?!

– И что же это за люди? – с трудом прочистив мигом пересохшее горло, спросил Ромберг. Ему стоило огромных усилий сделать вид, что он ни о чем не догадывается.

– Они здесь, в Швейцарии, – кивнул за окно Платтен. – Это, прежде всего, Ленин и его правая рука Зиновьев. – И если им помочь…

– Поможем! – наклонившись через стол, свистяще прошипел Ромберг. – Таким людям нельзя не помочь.

– Я знал, что мы поймем друг друга, – протянул ему руку Платтен. – Если не возражаете, я зайду к вам завтра, и мы обсудим детали.

– До завтра, – с трудом сдерживая нетерпение, встал из-за стола Ромберг.

А Платтен, невозмутимый Платтен, вдруг скривился от боли, как-то по-детски ойкнул и рухнул в кресло.

– Что с вами? – бросился к нему Ромберг.

– Рука, – выдавил побледневший Платтен. – Левая рука, будь она неладна… Я неловко облокотился, а она этого не любит.

– Позвать врача? – обеспокоено предложил Ромберг.

– Врач здесь не поможет, – вытирая холодный пот, процедил Платтен. – Когда-то я сорвался со скалы, сломал руку, а кости срослись неправильно, да и суставы – ни к черту. Но это было давно. Я привык… Всё, кажется, отпустило. Не обращайте внимания. Так, значит, до завтра, – коротко кивнул он и стремительно вышел из кабинета.

А Ромберг, еле сдерживая нетерпение и потирая руки, бросился к шифровальщику.

– Телеграмма. Молния! В Берлин! – победно воскликнул он. – Пишите… «Сегодня меня посетил видный швейцарский социалист Фриц Платтен и от имени группы русских социалистов, в частности, их руководителей Ленина и Зиновьева, обратился с просьбой разрешить проезд через Германию небольшому числу самых видных эмигрантов. Платтен утверждает, что события в России принимают опасный для вопроса о мире поворот, и необходимо сделать все возможное для отправки вождей-социалистов в Россию, так как там они пользуются значительным влиянием».

Утром следующего дня Платтен был немногословен. Он положил на стол Ромберга сложенный вчетверо лист и, потирая небритый подбородок, устало бросил:

– Над этим документом мы трудились всю ночь. Назвать его можно так: «Условия, на которых эмигранты согласны совершить переезд».

Должен предупредить, что редактированию этот текст не подлежит, хотя, конечно, точки или запятые можно поставить в других местах. Читайте, господин посол, лучше – вслух, чтобы я мог сразу же ответить на возникшие у вас вопросы.

– Хорошо, – согласно кивнул Ромберг и надел очки.

«1. Я, Фриц Платтен, руковожу за своей полной ответственностью переездом через Германию вагона с политическими эмигрантами и легальными лицами, желающими поехать в Россию.

2. Вагон, в котором следуют эмигранты, пользуется правом экстерриториальности.

3. Ни при въезде в Германию, ни при выезде из нее не должна происходить проверка паспортов или личностей.

4. К поездке допускаются лица совершенно независимо от их политического направления и взглядов на войну и мир.

5. Платтен приобретает для уезжающих нужные железнодорожные билеты по нормальному тарифу.

6. Поездка должна происходить по возможности безостановочно в беспересадочных поездах. Не должны иметь места ни распоряжения о выходе из вагона, ни выход из него по собственной инициативе. Не должно быть перерывов при поездке без технической надобности.

7. Разрешение на проезд дается на основе обмена уезжающих на немецких и австрийских пленных и интернированных в России. Посредник и едущие обязаны агитировать в России, особенно среди рабочих, с целью проведения этого обмена в жизнь.

8. Возможно кратчайший срок переезда от швейцарской границы до шведской, равно как технические детали, должны быть немедленно согласованы.

Берн – Цюрих. 4 апреля 1917 года.

– Что скажете? – заметив озабоченность Ромберга, поинтересовался Платтен.

– Вопросы у меня есть, и их немало, – поднял глаза от бумаги Ромберг и нервно закурил, но тут же, спохватившись, протянул портсигар Платтену. – Курите, – предложил он.