Дмитрий Пучков - Древняя Русь. От Рюрика до Батыя

А как обстояли дела с монголами у Русской православной церкви во главе с Кириллом, великим митрополитом Киевским и Всея Руси? Сразу нужно сказать, что простых попов во время взятия городов погубили неимоверное количество, потому что последний очаг обороны всегда был городской храм, куда все набивались, после чего их, как правило, сжигали. Однако у монголов как у язычников, стоящих на довольно низкой ступени общественно-экономического развития, была страшная веротерпимость. Если местный человек считался святым и авторитетным в духовной жизни, они считали, что им он тоже может помочь, потому что свой бог далеко, а здесь нужно дружить и с местными богами тоже. Главное условие, чтобы попы молились за великого хана, за что их всех избавляли от налогов.

Поэтому митрополит Кирилл незамедлительно наладил дружеские отношения с ханами. Видимо, уже Берке освободил Русскую церковь от всех налогов и дал ей полную неприкосновенность, что бы ни происходило, до тех пор, пока они являются проводниками лояльности к их хану. Так и было: РПЦ долгое время являлась таким проводником, потому что при каждом богослужении поминали, как и сейчас, «…о богохранимой стране Российской, властех и воинстве ея, о хане Берке…», то есть о царе, как они его называли. А царь по-русски – это император, который дается только богом.

У всей христианской земли был император – император византийский. Однако в 1294 году венецианцы вели крестоносный флот в Святую землю, но почему-то привели его сначала в Задар, католический город, который срыли, а потом – в Константинополь, который был не католический, а православный. Так у нас не стало императора, и случился вакуум, в том числе идеологический, который немедленно заполнили монголы. Феодальное средневековое сознание предельно фаталистично: если попробовали сопротивляться – от души, по-настоящему, неоднократно, но ничего не получилось, значит, это кара господня, нужно терпеть. Тем более новый царь не покушался на православную церковь.

И православная церковь, несмотря на дружбу с монголами, стала после языка и общего исторического прошлого в Киевской Руси главной скрепой всего русского народа, который, если бы не эти три фактора, распался бы. Кто-то попал бы под булгар, когда Орда распалась в XIV веке, кто-то последовал бы за ней (Рязань с Муромом уж точно ждали бы эта участь – слишком близко они находились), западные земли улетели бы в германскую Прибалтику, потому что сопротивляться в одиночку ни Новгород, ни Псков долго не смогли бы, ну а кто-то оказался бы в Великом княжестве Литовском. И собирать после этого Русь было бы просто некому. Возможно, осталось бы одно только независимое европейское Владимиро-Суздальское княжество – это была бы небольшая европейская страна, ничего из себя не представляющая, которую к XVI веку прибрали бы к рукам немцы. Они к тому времени развились до такого состояния, что по одиночке ни один наш удельный город (и даже столичный) сопротивляться им не мог.

Кроме того, монголы закончили практически все разбирательства между князьями, и продолжением монгольского погрома из центробежных сил стал обратный центростремительный водоворот, потому что все понимали, что сопротивляться монголам нельзя по одиночке. Закончилось это консолидацией русских земель в XIV веке уже вокруг Москвы и Великого княжества Владимирского, которое, как верно заметили монголы, оказалось настоящей столицей Руси, а вовсе не Киев. Дело в том, что там сидел самый сильный князь. Хотя Владимиро-Суздальское княжество они разделили (зима–весна 1237 года), а Киев и южные земли взяли (1239–1240, 1240–1241), то есть получается две большие кампании, занявшие почти три года. 75 % городов всей Руси располагалось именно там, и все их нужно было брать. Это оказалось сложно, было много погибших, поэтому времени потребовалось больше.

При этом монголы увидели, что Владимир – это самостоятельное княжество, которое вообще не подчиняется Киеву. Более того, все подчиняются владимирцам, потому что княжество в то время было самым мощным на Руси. И вот ярлык, мандат на правление, который выдавали на владимирское княжение, стал одним из рычагов давления на всю русскую политику, потому что сначала, как мы знаем, безраздельно там господствовали прямые потомки Юрия Долгорукого, а к XIV веку монголы стали очень активно использовать этот ярлык для того, чтобы стравливать русских князей друг с другом. Собственно, из этого происходит многолетняя ссора Москвы и Твери – за Великое княжество Владимирское.

Кроме того, монголы очень сильно напугали наших западных соседей – литовцев и немцев. Литовцы не смогли продвинуться на Восток так далеко, как хотелось бы, в общем, как и немцы. Только при одном упоминании монголов они приходили в ужас. Таким образом, Русь еще и частично избавилась от опасности с Запада, хоть и не полностью. И это было тоже очень хорошо, потому что наши западные соседи как раз собирались нам поменять и язык, и религию, как они делали всегда на завоеванных территориях. Монголы – это кочевой народ, их объективным интересом не могла быть Русь, они не могли ее завоевать, тут нечего делать. А цивилизация, которая живет рядом, оседлая, поэтому она медленно, но гораздо более эффективно забирала под себя земли. Конечно, постепенному натиску можно было сопротивляться, в каких-то локальных стычках мы постоянно побеждали, но буквально барьер за барьером немцы не прямым военным натиском, как монголы, а просто потихоньку забирали наши западные города. Вот Юрьев, например, который основал еще Ярослав Мудрый, забрали и сделали из него Дерпт.

Хочется упомянуть одну аналогию. Русь в XII и в начале XIII века достигла просто невероятного расцвета: это прекрасные города, высокая культура, искусство – владимирские эмали, киевское серебряное и золотое литье. Постепенно мы начинаем догонять даже Византию, а где-то и перегонять ее. Великолепная иконопись – такой колористики, наверное, мы не знаем больше нигде, – а также потрясающая архитектура. И тут вдруг появляются монголы.

Вспоминается судьба кельтов, которые имели несчастье оказаться рядом с Римской империей. Там было то же самое: великолепно построенные города, некоторые местами лучше, чем римские. Кроме того, кельты были замечательными воинами, их оружие вообще считалось лучшим, в Европе уж точно. Средний кельтский меч по качеству был на голову выше римского, это было элитное оружие. В конце концов, именно кельты изобрели кольчугу, а не римляне.

Занимались они тем же, чем и на Руси: резали друг друга лишь потому, что не имели общих экономических интересов и не могли подружиться, поскольку не имели основы, которая бы их объединила. А общая основа – это всегда экономика. Хотя они говорили на одном языке, у них были одни и те же друиды, общая история – давным-давно они вместе чуть ли не завоевали Рим. И как только там появилась римская военная машина, все это не пережило и одного похода Цезаря.