Федор Раззаков - Спасти Рашидова! Андропов против СССР. КГБ играет в футбол

Баграт бежал вверх по лестнице и слышал, как буквально наступая ему на пятки, его преследует человек с перебитым носом. Добежав до последнего этажа, юноша рывком распахнул дверь и оказался в длинном коридоре. Он пробежал по нему несколько метров и, пользуясь тем, что преследователь еще не выбежал следом за ним в коридор и не видит его, забежал в одну из дверей. Это была какая-то аудитория с расставленными в ряд столами. В углу стоял шкаф, к которому и метнулся Баграт. И в это время он услышал в коридоре шаги — они принадлежали его преследователю. Не зная, куда забежал беглец, регбист теперь заходил в каждый кабинет и тщательно его осматривал. До их встречи оставались считанные минуты. И вот Баграт услышал, как шаги приблизились к двери, за которой он скрывался. Еще мгновение, и в кабинет вошел преследователь. Увидев юношу, он медленно направился к нему, сжимая в руке нож. На этот раз он не собирался отпускать парня живым — слишком много нервов тот ему попортил.

Когда Денис Желудьков выскочил из комнаты милиции в подтрибунное помещение, он тут же оказался в толпе людей, которые бежали к выходу. Только не со стадиона, а, наоборот, внутрь — на футбольное поле. Подхваченный общим потоком, Денис вынужден был направить свои стопы в том же направлении. Когда он оказался на поле, его глазам открылась страшная картина. Толпы разъяренных болельщиков атаковали милицейские шеренги, закрывшие проход, по которому в раздевалку бежали футболисты «Днепра». Денис видел, как кто-то с верхней трибуны метнул вниз стакан, целясь в кого-то из гостей. И ведь попал — стакан угодил точно в голову мужчине в темном костюме, который находился в гуще футболистов. Это был начальник «Днепра» Геннадий Жиздик. От этого удара он буквально согнулся пополам и едва не упал. Однако коллеги по команде подхватили его под руки и повели в подтрибунное помещение, прикрывая на ходу и свои головы руками, опасаясь, что и в них могут угодить, брошенные сверху предметы.

Сжимая в руке нож, Никита Левко медленно приближался к Баграту. В глазах регбиста читалась неумолимая решимость решить проблему раз и навсегда прямо здесь, на месте. И в тот самый момент, когда до юноши оставалось всего лишь несколько шагов, дверь за спиной регбиста внезапно отворилась, и в кабинет вошли несколько мужчин. Одним из них был Гога Апшеронский, он же вор в законе Георгий Аравидзе, который с порога обратился к Левко с приветствием:

— Здравствуй, Никита!

Регбист обернулся и, узнав приятеля, удивился:

— Гога? Какими судьбами?

Прежде чем ответить, вор подошел к приятелю и жестом попросил у него нож. И когда холодное оружие оказалось в руках у законника, он спросил:

— Это то самое «перо», которым ты зарезал Тижо?

— Какого еще Тижо, ты о чем, Гога?

— О том мужчине, которого ты полоснул по горлу на даче в Куксарое. Это же был наш брат Тижо Ленинаканский.

— Не может быть, — отступив на шаг от законника, выдавил из себя Левко.

— Может, Никита, может. Так что ответ ты будешь держать не перед этим парнем, а перед братвой, — и законник и сделал недвусмысленный жест рукой своим товарищам.

Двое из них подошли к регбисту и, встав у него по бокам, повели к выходу. И спустя несколько секунд вся процессия вышла из кабинета. Как только это произошло, Баграт опустился на пол и, вытянув ноги, закрыл лицо ладонями. Только теперь он полностью осознал, что всего лишь несколько минут назад его жизнь висела буквально на волоске.

Тем временем на стадионе сотни разъяренных болельщиков прибывали и прибывали с верхних трибун, спеша на помощь тем, кто атаковал милицейские заслоны. Денис увидел, что многие из этих людей вооружены различными предметами — у кого-то в руках были деревяшки, выломанные из сидений, а кто-то размахивал металлическими прутьями, невесть как попавшими на стадион. Денис даже подумал, что это не случайно — значит, это могла быть спланированная кем-то провокация. Ведь если кто-то специально принес с собой, спрятав под одеждой, эти прутья, значит, он заранее планировал использовать их во время беспорядков. Именно таким прутом молодой парень, стоявший впереди Дениса, нанес удар человеку в милицейской форме. Страж порядка тут же упал на землю и лежал, не подавая признаков жизни. Подбежав к нему, Желудьков перевернул милиционера на спину и узнал в нем… Семена Кухарчука. Его голова была разбита, но милиционер дышал — он находился без сознания.

— Ты чего это ментам помогаешь? — услышал Денис рядом с собой чей-то возмущенный возглас.

Он обернулся и увидел рядом с собой молодого парня в синей футболке и с палкой в руках. Не обращая на него внимания, Денис оттащил раненого к беговой дорожке, чтобы его не затоптали сотни ног разъяренных болельщиков.

Все это видел Алексей Игнатов, который находился неподалеку в милицейской шеренге, которая сдерживала толпу. Натиск становился все мощнее, поскольку полку нападавших постоянно прибывало подкрепление. Еще немного и милицейская шеренга готова была дрогнуть и, смятая толпой, была бы раскидана в разные стороны. Но тут на стадион с двух сторон начали заходить солдаты внутренних войск. Их было несколько сотен, и все они были настроены самым решительным образом, что было видно по их лицам. Они влились в милицейские ряды и помогли им сдержать натиск, а затем и перейти в атаку — стражи порядка и солдаты стали вытеснять болельщиков от подтрибунного прохода в сторону беговых дорожек. А затем на стадион заехало сразу несколько пожарных машин, с наполненной водой баками. Пожарные стали разматывать брандсбойты, чтобы использовать их против толпы. Впереди ожидалась горячая ночка.

Вот уже который день Гульнара Ибраева беззвучно плакала в подушку, стараясь, чтобы ее новая соседка по палате, Нина, ничего не заметила. Но она заблуждалась — соседка для того и была помещена в эту же палату, чтобы не сводить глаз с Гульнары. Нина была сотрудницей 7-го управления КГБ, занимающегося наружным наблюдением. До нее в этой же палате лежала другая «наружница», которую два дня назад заменили на Нину. Кроме этого, в коридоре, под видом медбрата, постоянно находился еще один сотрудник КГБ, с которым Нина поддерживала оперативную связь. Так что каждый шаг Гульнары находился под контролем, хотя сама она об этом не догадывалась. Чекисты все еще надеялись на то, что сбежавший от них Виталий Литовченко, которого они считали Джурой, либо кто-то из его друзей, могут здесь объявиться, чтобы каким-то образом попытаться помочь своей сообщнице.