Джошуа Правер - Королевство крестоносцев

В полномочия Верхней палаты входило право судить не только королевских вассалов, но и самого короля. Это была теория чистого феодализма, как заявляли юристы крестоносцев. В действительности следов этого в истории королевства нет. Несомненно, что иск монастыря Богородицы против короны был рассмотрен королевой Мелисендой на заседании Верхней палаты. К сожалению, сохранившаяся королевская грамота не сообщает, было ли это решением суда или результатом соглашения между королевой и монахами, письменно зафиксированным судом (это было делом об отчуждении земли).

В конце XII в., когда во всех королевских судах в Западной Европе были организованы своего рода специализированные подразделения с обученным персоналом для рассмотрения различного рода дел, суд в Латинском королевстве работал по старым правилам. В структуре суда за двести лет его существования не произошло никаких изменений.

Судопроизводство вело к развитию законодательства. Характерное для Средневековья неприятие всего нового часто влекло за собой приверженность к якобы уже имевшемуся «старому закону». Не привносилось ничего нового, закон просто по-разному интерпретировали или иначе формулировали. Однако в этом случае крестоносцы были менее консервативны, чем их европейские современники. Как только было образовано королевство, оно порвало с традиционной теорией законодательства. Были приняты новые законы, хотя большинство из них относились к области прецедентного права. Решения суда создавали прецеденты, которые получали силу закона. Судебные решения создавали прецедент и получали силу закона, то есть судебное решение становилось законом. Верхняя палата, осуществлявшая правосудие, была также законодательным органом.

Несмотря на то что большая часть законов обычного права и процессуальные нормы, которые разработали в середине XIII в. Филипп Наваррский (1 195–?) и известный юрист Жан д’Ибелин, правитель Яффы, относились к прецедентному праву, законодательство начинало меняться. Имела место сознательная попытка закрепить законодательное право за королем и дворянством, потому что на новые требования обычное право не давало ответа. Административные указы принимал король, и за их неисполнение могло последовать наказание. Но даже в этом случае им оказывалось противодействие, как это произошло с гротескным распоряжением одного из Балдуинов – приказавшего убирать улицы города под угрозой штрафа. Палата граждан не была расположена выполнять этот полезный для здоровья граждан указ, поскольку решение было принято без ее согласия. С другой стороны, любое важное законодательство могла принять только Верхняя палата. Если верить поздней традиции XIII в., монархия учредила в первые годы существования королевства комитет по кодификации права. После знакомства с положением в данной области в других странах и по здравом размышлении комитет предложил свод законов для королевства. Вся эта на удивление эффективная деятельность начала XII в. в стиле политики просвещения вызывает обоснованные подозрения и заставляет вспомнить легенды о великих древнегреческих и древнеримских законодателях. С другой стороны, нет сомнения в том, что законы предлагались королевскому суду и после обсуждения принимались и копии одобренных законов хранились как «Письма Гроба Господня» в самой главной святыне королевства. Эти законы называются ассизы и имеют то же значение, что и законы в Нормандии и Англии. Существовал целый свод таких законов, по которым разбирали уголовные, земельные и гражданские дела, и они же определяли процедуру их рассмотрения. Подобная активная законодательная деятельность велась в XII в., но, видимо, в XIII в. пошла на спад. Все вместе, и законодательство XII в., и накопившиеся за сто лет прецеденты, могли быть вполне достаточны для потребностей страны, но мы осмелимся предположить, что стремление к нововведениям угасло. Дворяне все больше цеплялись за «старый закон», который стал священным и неприкосновенным. Хотя Верхняя палата и могла принять какое-либо новшество, она считала себя хранителем и защитником древних законов, обычаев и свобод.

Первостепенное значение Верхней палаты крестоносцев в качестве главного фактора управления объясняет вспомогательную роль исполнительных органов, а именно высших должностных лиц и чиновников королевства. Верхняя палата присвоила себе многие королевские полномочия, в то время как другая их часть перешла к крупным землевладельцам, которые становились все более независимыми. Это не оставляло много места для деятельности королевской администрации и объясняет тот факт, что мы не знаем о каких-либо попытках Верхней палаты контролировать знатных должностных лиц, как это было сделано, например, в Англии, в так называемой «Бумажной Конституции» 1244 г. или в Оксфордских провизиях 1258 г. Местное дворянство никогда не рассматривало занятие высших постов в качестве наследственной привилегии. В каждом поколении знатных дворянских фамилий были те, кто стремился добиться высших должностей. Но считалось, что они это делают из карьерных соображений, ведь у дворянина могли быть свои интересы и в Верхней палате, и в администрации своих собственных владений. Поэтому королевская власть могла свободно решать, кому предоставить те или иные должности, даже недавно приехавшим в королевство дворянам.

В этих обстоятельствах высшие должности в королевстве не соответствовали таковым на Западе. Когда придворная должность сенешаля в Западной Европе приобрела значительный вес, французский король Филипп II Август оставил ее вакантной, что привело в итоге к ее упадку. Ничего подобного не наблюдалось в Иерусалимском королевстве.

Здесь коннетабль был более важной фигурой, хотя у сенешаля и были заслуги в прошлом. Главной отличительной причиной при сравнении положения этих двух должностей в Европе и королевстве был тот факт, что коннетабль, возглавлявший армию, не только играл важнейшую роль в охваченной войной стране, но и осуществлял свои властные полномочия в той единственной области, в которой мнение короля никогда не оспаривалось. Сенешаль мог председательствовать в Верхней палате в отсутствие короля (за исключением тех случаев, когда рассматривались уголовные дела и спорные дела о земельных владениях, которые не были инициированы в присутствии короля). Однако власти у него было не больше, чем у короля, который был не более чем primus inter pares (первый среди равных), председательствуя в Верхней палате.

Сенешаль, как личный представитель короля, мог председательствовать на заседаниях Верхней палаты во времена мира. На войне он командовал войсками короля. В остальное время сенешаль управлял королевскими финансами. Конечно, казначейство и департамент финансов так и не вышли на уровень норманнского казначейства. Однако управление Secrete (так назывался департамент в письменных источниках Иерусалимского королевства и Кипра) было важной обязанностью сенешаля. Он назначал и контролировал работу писцов и чиновников различного ранга, занимался сбором королевских доходов или отдавал его на откуп за большие деньги. Поскольку сенешаль распоряжался финансами, он был обязан поддерживать в должном состоянии королевские замки, обеспечивал их продовольствием и комплектовал гарнизоны, не вмешиваясь в решение военных вопросов.