Николай Пахомов - Святослав, князь курский [Proza.ry]

— Мы не русские князья, — оскалился Турукан, — мы родственников не выдаем. Хоть сейчас поехали — гостями будете…

— Все это, князья удалые, не то, — прошамкал старчески воевода Петр. — И Курск — не то, и степь — пустое… Послушайте старика: надо в Вятичи, ближе к князю Юрию Владимировичу ехать. Там и ссылаться с ним проще будет, и помощь от него скорее придет, а при нужде — и в его владениях можно укрыться, переждав лихолетье.

Старый воевода, соратник самого Олега Святославича, хоть и шамкал бесцветными от времени губами, но говорил разумно, поэтому большинство склонилось к его предложению. Курск — град, конечно, крепкий. Но если его возьмут в осаду, то долго зимой без больших запа-сов провианта не усидеть. А что запасы там были скромные, лишь бы жителям до весны и лета продержаться, то знали многие. Ведь все из-лишки еще по осени тиуны и огнищане по указанию князя старались в Новгород Северский перевезти. Да и расстояние от Суздальской земли до Киева куда как длиннее, чем от Киева до Курска. Это тоже немалое обстоятельство…

Поговорив еще некоторое время, решили, что половецким ханам с их воинами пока надо возвратиться в родные вежи, а Святославу Ольго-вичу с боярами и дружинниками, пожелавшими разделить с ним судьбу изгоя, идти к Карачеву, остальным оставаться в городе и сопротивления киевскому князю не оказывать.

— Насильно, княже, никого с собой не бери, — шамкал старый вое-вода. — От них толку будет мало, одна обуза. Не зря же на Руси пого-ворка сложилась, что насильно мил не будешь. А тут вообще речь не о милости, а о жизни и смерти идет. Те же, кто пойдет добровольно, будут верны, и на них сможешь положиться… в трудный час. Не подведут.

— Ты-то сам как? — усмехнувшись заботливости старого воеводы, спросил, подмигнув игриво, Берладник. — Пойдешь или останешься кости свои старые греть у печи? Слышал, на коня уже не взбираешься…

— Я хоть на коня сам уже не вскакиваю, как было в молодые годы, но князя не брошу, — серьезно ответил старый воевода. — Хоть на карач-ках, но поползу за ним. Да и подсадить на коня у меня есть кому… Обу-зой не стану, если не мечом, то словом, советом помогу.

— А, может, воевода Петр, действительно остался бы ты дома? — пожалел старого ратоборца Святослав. — Путь предстоит тернистый, неблизкий да и на дворе не лето, а зима. Замерзнешь еще…

— Не замерзну, сдюжу, — отвечал старик. — Кости мороза не боятся, чай, не сало. А не сдюжу, так я свой век давно уже отжил. Похороните там, где смерть застанет. Только крест не забудьте над могилой поста-вить…

— Что ж, воевода, — не стал спорить со старым воином Святослав, — поезжай, раз решил. Только ты уж лучше живи, не помирай. Сам зна-ешь, от мертвого проку никакого… меньше даже чем от колоды, в кото-рой лежать придется… Одна морока да обуза — грубовато пошутил он. — Так что живи, не помирай.

— Не тужи обо мне, княже, — усмехнулся в ответ выцветшими оча-ми Петр Ильин, — поскрипим еще немного. Не стану для тебя колодой в колоде. Пусть копья мне не метнуть и булавой врага не ошеломить, но словом, которое иногда разит вернее, чем самый острый меч, подсоблю.

Воевода хоть и стал сдавать в последнее время, но умом был све-тел, мыслью быстр, за словом в суму переметную не лез.

На следующий день, князь Святослав, взяв с собой всех своих де-тей, Марию и несчастную супругу Игоря, сопровождаемый Иваном Берладником, Иванкой Юрьевичем и тремя тысячами верных дружин-ников, добрую часть которых составляли курские вои, уже несколько лет служившие ему, отправился в Вятичи, держа путь на Трубчевск, лежавший на полпути к Карачеву.

Трубчевск был небольшим градом, прильнувшим посадом и де-тинцем к обрывистому берегу Десны. Со стороны поля его окружали тесные сосновые боры, березовые рощи и дубравы. С обоих боков — глубоченные овраги-яруги, по одному из которых, на самом днище, в вечной тени, бежал ручей Трубец, воды которого даже в летнюю жару всегда были студены. Княжеский детинец от посада отгораживался еще двумя малыми оврагами, соединенными между собой широким и глубо-ким рвом. Из воротной башни детинца через ров перебрасывался креп-кий бревенчатый мост, который с помощью толстых пеньковых вере-вок-канатов и деревянных блоков-барабанов при любой нужде подни-мался вверх, становясь дополнительной защитой ворот. Если предполье ничем особым примечательно не было — лесами, даже самыми темными, русичей не удивить — то Задесенье поражало своей низменной бескрай-ностью, покрытой лишь кое-где редкими кустарниками, и убегавшей за окоем. В весеннее половодье все это безмерье покрывалось водой и превращалось в темное, пугающее своей высоченной волной море. В летною же пору это было живое изумрудное море лугового разнотравья, служащее прибежищем не только множеству птиц, но и разного зверья. В зимнюю — удивляло слепящей белизной и величавостью.

Князь Святослав уже не раз отмечал, что Курск и Трубчевск чем-то похожи друг на друга, хотя детинец и посад Трубчевска был много меньше курского. Но вот береговая крутизна мысов у Десны и Тускора, а еще бескрайность луговых просторов заречья их роднила, делала по-хожими как братьев-близнецов.

В Трубчевске, точнее, в его хорошо укрепленном детинце передох-нули. Там же решили, что Иванко Юрьевич со своими дружинниками направится к Курску, чтобы поставить в нем своего посадника, а Свято-слав продолжит движение в Вятичи.

Изяславу Давыдовичу, в отличие от его старшего более спокойного брата Владимира, не терпелось как можно быстрее покончить со Свято-славом. «Раненый зверь опаснее здравого», — повторял как заклинание брат черниговского князя. Он даже попытался подговорить некоторых старейшин в Вятской земле, случайно оказавшихся в тот злополучный день в Путивле, чтобы они, возвратясь в свою землю, обманом изловили или же убили князя Святослава. Но старейшины мудро заметили, что дело князей жить друг с другом в мире или во вражде, но не дело под-данным поднимать руку на своего властелина.

«Вдруг ты станешь нашим князем? — задал каверзный вопрос один из них. — А придет другой да пожелает, чтобы мы извели тебя. Правиль-но то будет?»

Сказал так, что даже смутил привычного к любым каверзам Изя-слава.

Так как поход на Новгород Северский не состоялся: город после ухода князя Святослава добровольно поддался под руку киевского кня-зя, испросив через своих выборных посланцев милости не подвергаться разрушению, то Изяслав Давыдович стал проситься с дружиной к Кур-ску.

— На что тебе Курск? — недоумевал Изяслав Мстиславич. — Ведь Святослав-то, по сведениям лазутчиков, не там, а под Карачевым; к то-му же решено, что в Курске будет сын мой Мстислав.

— А чтобы через него пойти к верховьям Оки, а оттуда к Карачеву, — не моргнув глазом, отозвался главный гонитель Святослава. — Так путь ближе.