Николай Пахомов - Время бусово

— Согласен, — скорее автоматически, чем осмысленно произнес Дажин, однако некоторое облегчение после слов мудрого волхва все же испытал.

— Раз согласен, то давай о другом поговорим… Ты уже почти год не выходил в походы, поручив это дело своему воеводе Ратмиру.

Дажин поднял в знак вопроса глаза: «Разве воевода не справляет-ся»?

— Воевода опытен и с порученным делом справляется, — как бы предупредил на немой вопрос Златогор, — но дело в том, что на грани-цах Русколани накапливаются силы вражьи. С восхода солнца к Ра-реке волна за волной накатываются хунские орды, которые себя зовут гун-нами. Они еще слабы, еще не уверены в своих силах, но, накопив силе-нок, так двинут, что мало не покажется. На закате — старый и беспокой-ный сосед — готы. Готы забыли, что мы и они суть от единого корня-рода вышли, что наши и их праотцы пришли сюда из Края Иньского, и что наши предки в стародавние времена спасли их от орд азов. Так уж природа человеческая устроена, что добро долго не помнится, и за доб-ро не всегда платят добром. Чаще — злом. Вот то же самое произошло с потомками Каськи. С полудня нам постоянно грозят греки. К тому же местные порубежные племена ванов, асов, виндов и берендеев довольно таки воинственны, и часто грозят набегами. Поэтому, если не предпри-нять срочных мер, то вскорости беды не избежать…

— Но мы же в то лето, когда были на вече князей в Киеве Русском, объединенными силами задали крепкую трепку готам короля их Книва и сына его Овида, и внука его Германареха… — повысив голос, перечис-лял Дажин всех тех, кому русичи намылили шею и намяли бока. — И дакам вероломным, и дасуням безбожным… Да такую трепку задали, что долго будут помнить. Мы отбросили их далеко за Днепр и освобо-дили от них города на земле Таврической, предательски захваченные ими у нас и эллинов. Эллины не смогли освободить, а мы — освободили! А с эллинами мирный договор заключили, и они больше не тревожат наших южных порубежий. — Возразил князь Дажин, немного удивлен-ный поднятой темой.

— Все так, князь, все так, — вроде бы согласился с ним волхв. — Од-нако прежние уроки быстро забываются, а мирные договоры нарушают-ся. К тому же король готский Книв уже умер, и готами правит его сын Овид, который, поверь мне на слово, с поражением не смирился и вы-нашивает планы реванша. — Волхв замолчал на мгновение, размышляя о чем-то сокровенном. — Впрочем, не так страшен даже правящий сын Книва, как его внук, воинственный и коварный Германарех или Эрма-нарех, как зовут его ромеи.

— А что нам Германарех, — самонадеянно — и как даже показалось волхву — слегка легкомысленно пробасил Дажин, — сунется — враз то место, которым кашу едят, начистим! Да и скажем, что так оно и бы-ло… Подумаешь, Германарех!

— Нет уж, князь, — был тверд и непреклонен волхв. — Вот оправится после родов Ладуня, окрепнет от материнского молока сын Бус, и поез-жай, князь сам по порубежным городищам и огневищам, да поговори с людьми, не только с родовитыми мужами, но и простыми селянами и огнищанами — смотришь, обстановка и прояснится. Старые люди гово-рят: свой глаз — алмаз. Вот и окинь все своим взглядом. И не хвались, идя на рать, хвались, когда с рати возвращаешься! Так-то!

Дажину колкие слова волхва по нраву не пришлись. Резко взмет-нулись с удивлением и угрозой брови. Казалось, что сейчас он ответит что-нибудь резкое и обидное для волхва. Но прошло мгновение, и лицо князя разгладилось — разум взял верх над самолюбием.

— Возможно, ты и прав, волхв.

Златогор, словно и не видел мгновенного бешенства русколанского князя, продолжал свое:

— А пока не гневи богов и Всевышнего, собирай за праздничный стол жителей города да угости их на славу в честь рождения сына. Что-бы слава про этот пир разошлась на весь мир. Да соседних князей и вое-вод не забудь позвать. Привечать соседей — всегда дело делать впрок… всяк чужую ласку, доброту помнит… При случае это пригодится…

— Конечно, — засуетился князь, стараясь ласковым словом сгладить прежнюю резкость. — Знаешь, за тем грозным и удивительным извести-ем, что довелось услышать от волхвов, даже про пир позабыл. Ты оста-нешься? — В голосе вновь проскользнули нотки неуверенности прося-щего человека.

— А почему бы и нет, — улыбнулся добродушно Златогор. — Это у греков сейчас с принятием нового бога не приличествует его жрецам и слугам наслаждаться мирскими утехами, хоть все равно они ими насла-ждаются, а у нас русичей трапеза не возбраняется. Наоборот, даже бо-гами приветствуется. Не зря же боги надоумили нашего далекого пред-ка Квасуру сурицу медовую делать и для веселья употреблять. Просто, в любом деле должен быть порядок и свой предел. А то греки своих детей на примере наших предков из рода скифов, как-то перепившихся хмельной сурицы и проигравших сражение, учат отвращению к пьянст-ву. И не только этому, но и презрению ко всем славянам, как варварам. А мы не варвары, мы богов своих чтим и законы соблюдаем.

— Интересно, — отозвался Дажин, — как это наши предки из-за сури-цы сражение проиграли? И кому? Что-то я такого не слышал.

— Если интересно, то послушай, хоть не для данного случая сия по-учительная быль, — решил рассказать эту историю волхв. — Дело было так. Около девяти веков назад наши предки, ведомые сыновьями отца Скифа, Хорсом и Словеном, сражались в Харране с эламитами, еще на-зываемыми эланами, и мидянами. Происходило это в Двуречье, куда предки наши не раз хаживали, начиная с кимров, сеявших там смерть и ужас. Словен был воинским князем, а Хорс — волхвом при нем и войске. Дружины Словена одерживали победы над врагами, одну за другой, так как нашей коннице и нашим воинам они не могли ничего противопоста-вить. И наши боги были сильнее их богов. Элане плакали, находясь в туге-печали от постоянных поражений, и просили наших князей больше не воевать с ними, и предлагали брать с них дани: овцами и быками, конями и девицами, вином и серебром. А надоумил их к этому хитро-умный жрец Иудин, муж хилый, к воинскому делу не приученный, но хитрый, как степная лисица.

Скота нашими воинами было взято уже изрядно, поэтому они со-гласились на дань вином, женщинами и серебром. А эланам и мидянам того и надо было.

Сказано — сделано. Принесли элане серебряные кувшины и чаны с вином, привели девиц сладострастных, жарких, как огонь в зимнюю ночь, танцам обворожительным наученных и искусству обольщения.

Увидели такие дары, такую дань наши предки — и об опасности за-были. Знай себе, пьют вино да глаза девичьей красотой услаждают. И не только глаза… А время к полуночи подбирается…

Шепнули боги волхву Хорсу, что не к добру это веселье, не на сла-ву русичам. Что вино элан в кровь русичей превратится. Поспешил Хорс к вождю Словену, поведал тому о предостережении богов.