Николай Пахомов - Время бусово

От неожиданности они остановились, закрутились, вздыбив лоша-дей, на месте. Но, собравшись всем отрядом, поняв, что впереди — лег-кая добыча, взвыли по-волчьи и, растекаясь в лаву, кинулись в погоню. При этом многие спешили не за лук и стрелы взяться, чтобы сразить нечаянно появившегося врага, а за волосяные арканы хватались в наде-жде полон взять. Излюбленный прием кочевников.

Три десятка русколанцев, заманивая преследователей видом легкой добычи, изредка огрызались стрельбой из луков, которая вряд ли при-носила какой-либо урон вражеским всадникам, лишь только сильнее разжигала в них задор и азарт охотника. Впрочем, отступление русичей было, что ни на есть самым настоящим, не наигранным, не искусным, — уходили полным наметом, — и потому никакого подозрения у преследо-вателей не вызывало. Степные преследователи, как мы уже заметили, стрельбы из луков по отступающим не вели, надеясь захватить малень-кий отряд в полон, а их коней сделать своей добычей. Они, расстилаясь на своих степных скакунах, только дико визжали — извечная привычка степняков вводить себя в боевой транс, а врага — в испуг и дрожь — и стегали нагайками своих коней, заставляя их лететь быстрее стрелы. Расстояние между ними и удирающими во все лопатки русичами хоть и медленно, но уменьшалось. Однако не успели последние вражеские воины вовлечься в атаку, как из-за кургана, в тылу нападающих, на пол-ном аллюре вырвалась вся сотня Аслана. Без криков и улюлюканий. Молча. Вместе со своими тонконогими конями стелясь над осенней степью. Длинноногие кони русколанцев были стремительней низкорос-лых степняков, и расстояние между степной ордой и сотней Аслана за-метно сокращалось. И вот в спину степнякам брызнули первые стрелы. И еще, и еще… Раза три или четыре русколанцы успели натянуть тети-вы своих дальнобойных луков, прежде чем взялись за копья.

Во вражеском отряде произошло замешательство — выпущенные русколанцами стрелы сделали свое дело, выхватив из лавы всадников и коней, сбивая темп атаки. Смертельно раненые кони падали со всего разбега на землю, подминая под собой своих наездников, внося разлад и сумятицу в стройность атаки. Многие степные всадники перестали виз-жать и настегивать коней, оборачиваясь назад, откуда их настигала смерть. Их атака захлебывалась. А сотня Аслана, окрыленная первым успехом, не теряя темпа, уже ударила в копья. Удар тот был страшен и жесток. Редкое копье русколанцев не находило себе жертву.

Преимущество степняков, выражавшееся в их численном перевесе, в один миг было уничтожено, и чужая лава из охотника превратилась в загнанную дичь. Редкие вражеские воины отваживались на сопротивле-ние: не так-то просто было на полном скаку развернуть лошадь для встречного боя. Тех же, которые пытались, полуобернувшись, стрелять из луков, снимали или меткой стрелой или узким жалом копья. Ужас вселился в сердца степняков. Знать, верховный бог Тэнгри оставил их своей милостью. Теперь одна надежда на выносливость степных коней.

«Вот и наш черед, — не переставая отслеживать ситуацию, решил Златогор. — У врага потери и паника. Нам в самый раз вмешаться».

— Поворачивай коней назад, — приказал он коноводам. — Прегра-дить запасными лошадьми степнякам дорогу к отступлению! Да живей, живей! — поторапливал он коноводов, первым начиная делать маневр разворота.

Не сразу, но коноводам все же удалось повернуть и своих, и завод-ных коней вспять.

— Прикрывайтесь заводными конями, — командовал волхв юными бойцами, — и стрелами их, стрелами!!! Да собаками травите! Собака-ми…

Бус и его друзья за время обучения привыкли понимать своего Учителя с полуслова. Вот и теперь, услышав команду, враз приступили к ее исполнению, отгораживаясь от вражеских всадников заводными лошадьми. Десяток Силича — тоже.

Били из луков теперь прицельно, а не как раньше при мнимом от-ступлении, лишь дразня. Со всей мощи. Оттягивая тетиву лука за правое ухо и резко отпуская ее. Не успела отпущенная тетива тонко дзиньк-нуть, а стрела отправиться в стремительный полет в поисках своей до-бычи, как рука русколанца уже торопливо вынимала из колчана очеред-ную вестницу смерти. И в лица очумевших и обезумевших от страха и безысходности врагов летели и летели каленые стрелы. Дико вскрики-вали раненые воины, жалобно ржали поверженные на землю лошади, беспомощно суча по воздуху жилистыми ногами.

Вносили сумятицу во вражеские ряды и грозные русколанские псы, пугая чужих лошадей, вскакивая им на спины, отчего те испуганно ржа-ли, делали «свечки», мешая всадникам вести бой. Доставалось от собак и самим всадникам: то за стопу зубами цапнут, то за ляжку в прыжке ухватятся. И тут уже мысли не о том, как сражаться, а о том, как от зу-бов пса избавиться.

За несколько мгновений остаток вражеского отряда был смят и полностью окружен. Видя свою обреченность, степняки уже не сопро-тивлялись, безропотно предавшись воле небес, словно забыв, что у них еще есть оружие: луки, копья, кривые сабли. Только выли протяжно и тоскливо, как попавшие в западню волки, уже чуявшие свою немину-чую смерть. С потерей воли — никакое оружие уже не поможет…

Вот так вражеский сотник Карамар, мечтавший прославиться и вы-биться в тысячники, чтобы иметь не только под своим командованием тысячу воинов, но кучу наложниц и табуны скакунов, оказался в плену русов вместе с десятком оставшихся в живых воинов.

— Этого, — указал перстом еще не отошедший от пыла боя Златогор, — я допрошу. Остальных…

— Остальных, — прервал его, отдавая команду своим разгоряченным воинам, Аслан, — добить! Мы — в тылу врага, и пленные — лишняя обуза. Только по рукам будут связывать нас…

Златогор поморщился, но ничего не сказал по поводу столь жест-кого приказа своего сотника. У войны свои законы.

Указанные Асланом воины-аланцы молча пошли исполнять прика-зание, подобрав по дороге кривые сабли чужих воинов, чтобы не пят-нать позорной кровью собственное оружие. Жестоки законы войны: или ты, или тебя!..

Пленные, молясь своим богам, уже не считали себя жильцами это-го света и были безучастны к происходившему, словно их оно не каса-лось. Покорно встали на колени, покорно дали оголить себе шеи.

Свистнули кривые мечи, и покатились кудлатые и лысые головы кочевников, орошая кровью степной ковыль.

— Своих раненых собрать, оказать помощь, — привычно командовал Аслан, — мертвых воев… тоже собрать в одно место, чтобы потом, когда все окончится, можно было с почестями подобающими похоронить и тризну справить.

— А с вражескими ранеными как поступать? — спросил кто-то из де-сятских, придерживая разгоряченного боем коня, нервно перебиравшего на месте всеми четырьмя ногами и грызшего удила.