Николай Пахомов - Время бусово

Выставив дозоры, разведя множественные костры, дружины рус-колан приступили к отдыху. Утром, прежде чем тронуться в преследо-вание, предстояло погрести павших воев и справить по ним тризну по древнему обычаю всех славянских и союзных им племен.

Когда в шатре князя Дажина, освещенном светом костра, разве-денного в самом центре шатра, собрались юные воины, Бус и его това-рищи, а также волхв Златогор и сотник Аслан, то Дажин сухо выгово-рил сотнику за его необдуманные действия.

— Своей горячностью ты, сотник, подвергал опасности вверенных тебе под охрану и защиту детей моих и других лучших людей Рускола-ни. Не след тебе было так поступать! Не след…

Неровный свет костра падал на лица окружающих, то ярко освещая их, то вновь скрывая от посторонних взглядов, бликуя на лицах, на бро-нях и одежде. Длинные, изломанные тревожным светом тени участни-ков ночного совещания упирались в холщовые стенки, мечась внутри его и не имея возможности выскочить за пределы.

— Виноват, княже, — вынужден был оправдываться сотник Аслан, — но иначе не мог… тогда бы враг нашу дружину заманил в западню и посек… как посекли мы его.

— Он не мог иначе, князь, уж поверь… — был серьезен в своих до-водах волхв, встав на защиту сотника. — Любое иное решение грозило еще худшими последствиями. Так что, из всех зол было выбрано наи-меньшее…

— И ты, волхв Златогор, хорош, — принялся Дажин за волхва. — Подбил меня на такое, и рад: давай детишек под стрелы и мечи под-ставлять!

— Эх, князь, — терпеливо держался избранной линии поведения волхв, — как говорится, и на старуху бывает поруха. Волхвы — не боги, они также люди, из плоти и крови, и потому подвергнуты всем стра-стям, которые присущи обыкновенным людям. А если на все это взгля-нуть с другой стороны, князь, то дело выглядит и не совсем худо: юные вои прошли испытания настоящим боем и вышли из него победителями. А вкус победы — самый сладкий вкус! Он никогда не забудется! Опять же сотня Аслана изрядно пощипала вражью орду, чем внесла лепту в последующую победу. И при этом, князь, с минимальными потерями, чего почти никогда не бывает.

— Вот именно, что с потерями, — ухватился князь за последнее сло-во Златогора. — Вот именно! А если бы в эти самые потери вошли мои сыновья? — По его лицу пробежали гримасы возможного ужаса и боли родителя.

— Так не вошли же! — Отреагировал на это по-прежнему мягко, но твердо волхв. — Наши боги этого не допустили. Кроме того, кому что на роду суждено, того и на лихом скакуне не обскачешь…

— Все так, волхв Златогор, — вроде бы соглашался князь Дажин с доводами друга и волхва Златогора. — Все так! Но сотник не выполнил моего главного указания: надлежащую охрану доверенных на его попе-чение детей. И должен быть наказан за ослушание.

Слушать такой разнос сотнику от отца по мнению Буса было ос-корбительно: ведь Аслан малыми силами столько пользы союзному во-инству принес, а его еще и укоряют. И он несколько раз порывался вы-ступить на защиту своего воинского начальника, так как, побывав в бо-ях, ощущал себя уже не подростком, а воином, вот и хотел с позиции воина вступить на защиту справедливости в укор предвзятости и неза-служенным обидам. Только предостерегающий взгляд волхва останав-ливал его в этой решительности.

— Знаешь, князь, — мягко продолжил Златогор, — у ромеев есть по-словица?

— Какая еще пословица? — недовольно поднял князь Дажин взор на Златогора.

— «Победителей не судят»! — Вот какая. А у нашего народа сложи-лась иная: «Повинную голову и меч не сечет»! Так что, князь, отчитал сотника ты довольно, он все осознал и больше такого не допустит. Смотри, видишь, как переживает и раскаивается!

— Что-то по его разбойной роже не очень заметно раскаяние, — взглянув на сотника, потеплел голосом князь. — Да и победителей судят, добавил он философски, — еще как судят…

— Поверь мне, чтецу человеческих душ, сотник раскаивается, — на-стаивал, улыбнувшись, волхв, — просто у него лицо такое мужественное: все чувства в себе прячет, не дает им вырваться на поверхность, да еще свет костра неровный, дрожащий… А так… Раскаивается. Ты лучше ребят спроси: как они столько приключений пережили?

Услышав такое, юные русколанцы шумно задвигались, пригото-вившись поведать князю о своих приключениях в составе сотни Аслана.

— А что этих сорванцов спрашивать, — усмехнулся Дажин, — по их ухмыляющимся рожицам видать, что довольны, как бывают довольны лишь дети малые да люди глупые. А еще бычки, которых перед тем как на убой вести, откармливают да выгуливают. Придется их оставить при себе, а то ты, волхв, да сотник Аслан их совсем избалуете. А мне, князю Русколани, перед их родителями ответ держать…

И было непонятно: то ли шутит князь, то ли говорит всерьез. Од-нако ребята притихли.

— Сотник, — продолжил князь, — отведи ребят на отдых, да покличь сюда князей и воевод союзных дружин, совет держать. Они возле шат-ра, поди, стоят, своего времени дожидаются. Я вот заболтался тут и о них совсем забыл. Веди, веди, — напутствовал он сотника, — да помни, что разговор еще не окончен…

Сотник с юными русколанцами удалился к бивуачным кострам своей сотни, а в шатре князя собрались воинские начальники совет дер-жать о завтрашнем дне.

Темная ночь накрыла степь. От дрожащего света костров окру-жающая мгла казалась еще гуще и тревожней. Русские дружины, подоб-рав своих раненых, тех, что были поблизости, поиск остальных был от-ложен до утра, и повязав сыромятными ремнями пленных врагов, чтобы не сбежали, отдыхали рядом с уставшими и взмыленными конями, под-ложив под голову конские седла и укрывшись конскими попонами. Только дозоры, охраняя сон товарищей, время от времени вели меж со-бой короткую перекличку: «Кияр», «Голунь», «Воронежец», «Курск». И по названиям мест можно было судить, откуда в степь прибыли русичи. И всех их объединял отзыв: «Русколань».

С утра следующего дня по всей степи собирали своих павших рат-ников и свозили их к вершине Большого Кургана, где уже была вырыта большая могила, на дно которой со связанными руками и ногами были опущены трупы врагов, которые должны были служить павшим руси-чам и в мире духов.

Поверх вражьих трупов, присыпав их степной травой, при оружии, только кольчуги и брони были сняты, чтобы передать сыновьям погиб-ших русов, с подобающими воинскими почестями были уложены пав-шие в битве вои Русколани: русичи, борусы, новояры, северяне, аланы, анты, торки, берендеи — все те, кого не смог уберечь в битве Перун Громовержец.

Когда все павшие русы были помещены в могиле, то сверху их вновь укрыли степной травой и присыпали землей. Были бы в степи камни, то над могилой бы соорудили холм из камней. Были бы поблизо-сти деревья, то в могиле бы соорудили деревянный сруб. Но в данном месте никаких камней, никаких лесов не было. Пришлось обходиться лишь травой степной, да землей.