Эрнл Брэдфорд - История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

На последней стадии сражения с вражеским судном, перед тем как взять его на абордаж, у рыцарей был еще один «туз в рукаве» – греческий огонь. Его изобрели византийцы. Крестоносцы узнали о нем во время своего пребывания на Востоке, когда его использовали при обороне окруженных стенами городов и замков. Смесь аммиачной селитры, серы, смолы и ряда других ингредиентов являлась зажигательной. Ее можно было использовать в жидком виде и метать из медных труб, откуда она вырывалась в виде пламени, как из современного огнемета. Или из нее можно было сделать некое подобие ручных гранат – налить в глиняные горшки такого размера, чтобы легко помещались в человеческой руке, и бросать на расстояние двадцать – тридцать ярдов. Горлышки горшков закрывались полотном или толстой бумагой и завязывались канатом, смоченным в жидкой сере, конец которого опускали в горшок. Перед броском канаты поджигали. На горючих деревянных палубах, среди канатов и полотна греческий огонь был воистину смертельным оружием, не говоря уже о том, что возникающий на палубе пожар отвлекал внимание команды и позволял абордажной команде без труда проникнуть на судно. Мы не располагаем документами об использовании рыцарями греческого огня, как это раньше делали византийцы. «На носу каждого корабля устанавливались головы львов или других сухопутных животных, изготовленные из бронзы или железа, причем столь ужасные, что на них страшно было смотреть. Устраивали эти головы таким образом, чтобы из их раскрытой пасти извергался огонь, а делалось это солдатами при помощи послушных им механизмов», – писала Анна Комнина (1083–1153, византийская принцесса, одна из первых женщин-историков. – Ред.).

Представляется более вероятным, что рыцари ограничивались менее изощренными методами, такими как «ручные гранаты». Сражение на море все еще было «сухопутным» сражением, только на плаву. Надо было взять вражеское судно на абордаж, перепрыгнуть на его палубу и одолеть врага в рукопашной схватке. Лишь после того, как появившиеся пушки долгое время использовались на берегу, стали строить корабли, которые могли выигрывать сражения, ведя активный и точный артиллерийский огонь. Стрелы и «ручные гранаты» только ослабляли врага. Ход сражения в море определяли рыцари и тяжеловооруженные воины, которые, перепрыгнув через планшир, разили противника мечами.

Едва ли следовало ожидать, что орден святого Иоанна сможет вечно жить спокойно на своем острове. Их постоянно тревожили мусульмане. Впрочем, рыцари и не намеревались оставаться в покое. Именно их повышенная активность вызвала ответную реакцию. Записи XIV и XV веков говорят сами за себя. Через два года после разграбления Александрии галеры с Родоса направились на юг и атаковали побережье Сирии, грабя и разоряя все на своем пути. Набег был удивительно успешным. Но он же выявил неспособность рыцарей проводить нечто большее, чем такие операции, в которых велось молниеносное наступление и столь же молниеносный отход. У них не было людей, чтобы завоевать плацдарм в регионе.

В 1396 году, пытаясь остановить растущую власть турок, был начат еще один Крестовый поход. Собралась 100-тысячная международная армия, которую возглавил старший сын герцога Бургундского. В нее вошли в основном французы, бургунды и немцы, а также отряды из Англии под командованием графа Хантингдона, сводного брата короля Ричарда. Его цель стала занятая турками территория за Дунаем. Крестоносцы рассчитывали, что, когда турецкая армия будет разгромлена, они смогут пройти по Анатолии и повторить успех Первого крестового похода, освободив Иерусалим. Госпитальеры вместе с генуэзцами и венецианцами должны были обеспечить корабли. Флот под командованием великого магистра Филибера де Найака отправился на север в Черное море и встал в районе устья Дуная в ожидании действий. После нескольких начальных успехов армия подошла к Никополю, важному укрепленному городу на Дунае. Армия стала лагерем вокруг города, желая заморить его голодом и заставить сдаться, а флот проследовал вверх по течению, чтобы предотвратить поставку продовольствия в Никополь с воды.

Крестоносцы мало что узнали за века, и даже не привезли с собой осадные машины, способные пробить стены. Они разбили лагерь и спокойно ждали, надеясь, что город попадет к ним в руки без дальнейших усилий. А в это время турецкий султан быстро вел свою армию. Она состояла в основном из легкой кавалерии, которая оказалась достойным соперником старомодным рыцарям на тяжелых конях. Результат был практически неизбежным. В последовавшем сражении турки остались хозяевами на поле боя. Мало кто из рыцарей остался в живых. Исключение составили лишь те, кто мог себе позволить уплатить огромный выкуп победившему султану. Сами госпитальеры, хотя и пострадали не так сильно, как остальные, тем не менее оказались проигравшей стороной. Это поражение окончательно и навсегда отвратило западноевропейцев от всех возможных крестоносных авантюр. Как отметил сэр Стивен Рансимен, «никопольский Крестовый поход был последним из крупных международных Крестовых походов. Характер его грустной истории следует с достойной сожаления точностью характеру великих и катастрофичных Крестовых походов прошлого…».

Однако была одна заметная разница: последний Крестовый поход был, в сущности, оборонительным. Вместо того чтобы направляться в сердце врага на мусульманских территориях, он должен был помешать мусульманам продвинуться дальше в Европу. Та же неадекватность военных приготовлений, те же разногласия между соперничающими лидерами и та же безрассудная импульсивность на поле боя привели к катастрофе. Главный урок, который извлекли госпитальеры из этой кампании, заключался в том, что отныне они были сами по себе. Больше не будет больших экспедиций из Европы. Они также осознали, что, если море дало им мобильность для нападения на врага, оно же дало им мобильность, чтобы отступить и не быть взятым в плен или убитым, как сухопутные воины. В общем, подтвердилось все то, что они узнали за годы, проведенные на Родосе. За исключением очень редких случаев – да и те относились к категории набегов с моря, а не сухопутных кампаний – рыцари теперь были повенчаны с морем на четыре столетия.

Несмотря на несколько незначительных стычек, история госпитальеров на протяжении следующих лет была сравнительно спокойной. Так получилось, поскольку турки были заняты борьбой с татарами под предводительством Тимура Хромого – Тамерлана, которые захватили большую часть Востока и в 1392 году даже взяли Багдад. Весь мусульманский мир был слишком занят татарами, чтобы обращать внимание на относительно не важную горстку христиан, засевших на Родосе. Рыцари тоже пострадали от нашествия орд Тимура, когда в 1402 году он повернул на север и захватил Смирну. Только общая неразбериха в мусульманском мире помогла ордену добиться дипломатического успеха, несмотря на трудности, и годом позже заключить очень удачный договор с египетскими мамлюками. Он дал им право держать консульство в Иерусалиме, а также открыть консульства в Дамьетте и Рамле. Еще более важным, чем эти дипломатические уступки, был тот факт, что рыцарям позволили восстановить свой прежний госпиталь в Иерусалиме. Отдельный пункт соглашения обеспечивал родосским рыцарям преимущественные торговые права в Александрии, Бейруте, Дамаске, Дамьетте и Триполи. Тридцать восемь лет, которые длилось это соглашение, были процветающими для ордена и острова, которым он управлял. Но фортификационным сооружениям продолжали уделять внимание, и галеры продолжали выходить в море из Мандраккьо, поджидая караваны.