Эрнл Брэдфорд - История рыцарей Мальты. Тысяча лет завоеваний и потерь старейшего в мире религиозного ордена

Последовавшее сражение продолжалось три дня, с 25 по 28 сентября. Оно не стало решающим, хотя нельзя не отметить, что преимущество было на стороне Барбароссы. А в Константинополе его посчитали триумфом первого порядка.

Главной причиной не слишком удачных действий христианских сил под командованием Андреа Дориа было то, что в его флоте было почти одинаковое количество больших парусных галеонов и типичных средиземноморских галер. Как Л’Иль-Адам обнаружил несколькими годами раньше при Лаяццо, командовать смешанным флотом крайне неудобно: одна его часть показывает лучшие результаты в ветреную погоду, а другая – при штиле. После неэффективного сражения в Превезе флот Дориа направился в южном направлении мимо острова Левкас, явно нацелившись на набег или высадку на греческих территориях султана. Барбаросса немедленно выбрался из логова и устремился в погоню.

Главный бой произошел у Левкаса, где Барбаросса захватил две венецианские галеры, одну папскую и пять испанских парусников. А силам Дориа не удалось ни захватить, ни потопить ни одного турецкого судна. Однако несколько галер Барбароссы были повреждены и вышли из боя. Хорошо зарекомендовал себя венецианский галеон – Galleon of Venice, флагман венецианского флота, которым командовал один из самых знаменитых капитанов того времени Алессандро Кондальмьеро. Это был тяжелый корабль с металлической обшивкой корпуса и большим количеством пушек на борту. Пушечные залпы с него и с родосской карраки звучали погребальным звоном по галерам.

Хотя галеры продолжали использоваться почти до конца XVIII века и орден до конца своих дней на Мальте продолжал их строить, появление больших прочных платформ, которые могли выдерживать вес тяжелых пушек, означало, что дни изящных борзых, которые господствовали в этих водах с начала времен, сочтены. Битва при Лепанто в 1571 году была последним сражением в военно-морской истории, в котором господствовали гребные галеры. Хотя галеры оставались на море до прихода века пара и появления пароходов, самых эффективных судов для долгих средиземноморских штилей, из-за ограничений, связанных с их движущей силой, было невозможно строить галеры достаточно крупных размеров, чтобы на них вместились платформы для орудий. Рыцари на продуваемом всеми ветрами острове Родос поняли это одними из первых. Они продолжали строить галеры для нападений на мусульманское судоходство, но парусные фрегаты и галеоны постепенно заняли главное место в их флоте.

Через двенадцать лет после сражения при Превезе (боя, который, хотя и показался европейцам ничего не решившим, на самом деле был победой турок, поскольку оставил османов и их союзников господами на Средиземном море) Карл V решился на очередное действо. Он желал во что бы то ни стало стереть из людской памяти свое поражение в Алжире и помочь ордену упрочить его положение в Триполи. На этот раз его целью стал город Махдия, который современные хронисты часто называли Африка. Этот порт находился на полпути между Тунисом и Триполи. Махдия располагалась на опасном заливе Габес, где каждый северный ветер вызывает появление гигантских волн, и была защищена подвижными песками разными, зачастую коварными течениями. Это было идеальное логово корсаров. Отсюда они угрожали Тунису и Триполи, могли дойти до Сицилии и помешать главному потоку торговли между Востоком и Западом, проходившему через центральную часть Средиземного моря. Великому магистру Омедесу и совету было ясно, что, если не остановить угрозу, исходящую из Махдии, они с Мальты практически ничего не смогут сделать для защиты христианского судоходства, не говоря уже о поддержании стабильного маршрута между Мальтой и Триполи.

И снова общее командование было поручено Андреа Дорна. Орден святого Иоанна отправил элитную силу, братьев и наемников. Атака на Махдию произошла летом 1550 года. Несмотря на не самое удобное место действия, она оказалась успешной. Драгут, преемник Барбароссы, умершего в Константинополе в 1546 году, слишком положился на неприступность избранной базы. Махдия была захвачена и, поскольку было невозможно обеспечить ее адекватным гарнизоном, разрушена. Рыцари ордена были первыми и в осаде, и в разграблении города. Их участие в экспедиции, которая должна была упрочить их владение Триполи, на самом деле привело к утрате ими города. Эта потеря, хотя рыцари открыто сожалели о ней, на самом деле была лучшим, что могло случиться.

Годом позже Драгут, горящий жаждой мести, привел флот на Мальту, вошел в гавань Марсамускетто и приготовился к разорению острова. Удивленный видимой силой двух городов рыцарей, Биргу и Сенглеи, он произвел разведку и пришел к выводу, что рыцарей, разумеется, можно изгнать с Мальты, но только намного более крупными силами, чем были в его распоряжении. Двигаясь на север, он осадил старый город Мдину, но и здесь потерпел неудачу. Пусть городские оборонительные сооружения были слабыми, но город очень удачно расположен на каменистой возвышенности, и, чтобы его взять, нужно больше пушек и людей. В то же время, встревоженный ложным сообщением, что Андреа Дориа готовится деблокировать остров, Драгут решил оставить в покое Мдину – и Мальту – до лучших времен. Он перебрался на Гоцо и разграбил остров. Плохо защищенный и совершенно неготовый к более серьезному нападению, чем пиратский набег, Гоцо стал для Драгута легкой жертвой. Почти все жители были уведены в рабство.

Неудовлетворенный таким мелким успехом и уверенный, что мальтийские рыцари целиком заняты укреплением обороны Мальты, Драгут вернулся к Триполи. Так как христиане лишили его базы в Махдии, он решил обеспечить себе другую базу, откуда сможет нанести максимальный ущерб ордену святого Иоанна. Правителем Триполи в то время был маршал ордена француз Гаспар ля Вальер, который, несмотря на неадекватность оборонительных сил и малочисленность гарнизона, вовсе не собирался сдаваться на милость турецкому пирату. Он вполне мог не геройствовать. После того как Триполи осадили крупные военно-морские силы (и никакой надежды на помощь с Мальты не было), судьба города была решена. Через некоторое время Триполи оказался в руках Драгута, и мусульмане прочно закрепились к югу от Мальты. Остаткам гарнизона были предоставлены почетные условия капитуляции. Люди в последний раз взглянули на песчаный берег, прибежище скорпионов, где весной и осенью дует ужасный южный ветер, и отправились на север, к последнему месту на Средиземноморье, еще напоминавшему о христианской религии, к острову Мальта, новому дому рыцарей ордена святого Иоанна.

Жан Паризо де ла Валетт, ставший великим магистром в 1557 году, был достоин своих великих предшественников, Л’Иль-Адама и д’Обюссона. «Он был француз и гасконец, – писал де Брантом (ок. 1540–1614, французский военный деятель, хронист придворной жизни. – Ред.), – очень красивый человек, свободно говоривший на нескольких иностранных языках, включая итальянский, испанский, греческий, арабский и турецкий». Он родился в 1494 году, и во время последней осады Родоса ему было 28 лет. С 20 лет он был беззаветно предан ордену и, насколько известно, не посещал семейные поместья в Тулузе, даже в тот период, когда орден был в изгнании в Ницце. Самоотверженный человек, христианин старой крестоносной породы, он не допускал никаких отступлений и отклонений среди рыцарей. Он всецело отдавался религиозным практикам, так же как на поле сражения отдавал всего себя битве. Одно время он был адмиралом флота ордена. Это уже само по себе было знаком отличия, поскольку почти все адмиралы были из ланга Италии – это было среди условий Карла Y, когда он передал рыцарям Мальту.