Николай Попов - Десант Тайсё

— Ми-илай, немедленно мчите его на любой пролётке в тюрьму. Не то подоспеет его ударный отряд, и от тебя первого останется только папаха. Вперёд! У тебя ещё несколько адресов. Неужели остальные ударники станут ждать до утра, пока ты будешь этак нянчиться с каждым из них? Вперёд!

Лихо козырнув, Яков ринулся прочь и застрял в двери. Перекинутая за спину винтовка штыком и прикладом упёрлась в косяки. Шедший навстречу Пётр улыбнулся:

— Стоп, Аника-воин, погнёшь ствол.

Красный, как собственные погоны, Яков по-лошадиному протопал мимо. Костя стоял у окна, следя в протаенный глазок за крейсерами. Пётр невольно посочувствовал:

— Ждёшь ответ?

— Ага...

— Хм, станут господа портить себе ночь из-за какого-то пустяка. Вот когда вдоволь выспятся...

— А тем временем тот же полковник Савченко после ванны будет маяться в холодной камере...

— Если он схватит насморк — это лишний раз докажет нашу бесчеловечность и превратится в дополнительный повод захватить город. Но пока важней другое. Тюрьмой командует правый эсер Голубев, который может всех выпустить.

— Это бывший латинист гимназии Сибирцевых?

— Кажется...

— Умный, порядочный человек. За последнее время изрядно переменился. Я слышал его на собрании левых эсеров. Нет, Голубев не позволит свинства.

— Всё равно уж больно велик риск. Там для надёжности нужен свой человек.

— Поставь... Если найдёшь согласного... — вздохнул Костя, по-прежнему глядя на чёрные, хищные силуэты эскадры.

Это судорожное ожидание десанта напомнило Петру первые ночи в камере смертников. Лишь какой-то прежний опыт позволил всё равно уснуть на тугом губернаторском диване. Поднял с него привычный звонок телефона. Проминский по-дружески первому доложил, что в тюрьме не хватило места, и самого опасного контрика пришлось уложить на собственную койку. Интервенты от высадки пока тоже воздержались. Явно из-за стужи. На кой чёрт им страдать? Лучше подождут весну.

Другая новость, принесённая Маном, была значительно хуже. Всех чиновников так возмущала советская власть, что они начали общую забастовку до полной победы над супостатами. Это обрекало город на паралич. Кто мог подумать, что образованные чинуши способны на подобный абсурд. Ведь штаты всех государственных учреждений по-родственному или по-дружески были раздуты, как дирижабли. А какой несли прок? То же управление строительства крепости ещё год назад прекратило свои работы, кроме возведения собственных особняков и дач — не пропадать же уйме заготовленных материалов. Но Пётр всё равно был обязан платить лихоимцам, состоящим на службе. Сколько миллионов улетало впустую... Страшно сказать! Надо бы к чёрту сократить дармоедов, тоже вздумавших бастовать. Вот какова благодарность!.. Графиня Апраксина, директриса братства «Во имя Царицы небесной», тоже так ненавидела подлую советскую власть, что в отместку перестала кормить своих подопечных — эпилептиков и слабоумных детей. Сплошной маразм, садизм и гнусность сводили скулы. Пётр заявил на экстренном Исполкоме:

— До сих пор мы, учитывая обстановку, старались избегать обострений. Кое-кто истолковал это как робость или даже трусость. Всё, хватит миндальничать. Предлагаю комитетам рабочего контроля за время стачки перетряхнуть штаты своих контор до нормальной потребности. Коль их сидельцы не хотят служить власти рабочих и крестьян, пусть отдыхают за свой счёт. Банк выдаст зарплату лишь тем, кто заработает её. Согласны?

— Разумеется, ни в коем случае, ибо вы бесцеремонно попираете священное право свободных людей на волеизъявление... Захватив политическую и финансовую власть Приморья, вы возомнили себя апостолом Петром, за коим обязаны идти все верующие. Но как может интеллектуальный цвет города уповать на апостола с церковно-приходским образованием и каторжным прошлым? Комедия. Натуральная машкерада, — заключил Медведев и, сделав паузу, чтобы все до конца прочувствовали это, уже вечевым колоколом загудел: — Машкерада, коя скоро для всех обернётся трагедией! Как сие произошло рядом с нами в Китае. Впервой это случилось ещё в третьем веке до рождества Христова, когда первый император династии Цин внял утопиям философа Шанг-Янга и возвёл заветный для вас социализм. Чем всё кончилось? Пшиком. Ибо даже бессловесные китайцы не вынесли бесправной доли общественных рабов. Следующая попытка провалилась уже во времена династии Ган при императоре By. Последним был юный император Индзун, уверовавший в благородное учение Юан-Нан-Дзы. Крах завершился неслыханным голодом, оставшись чёрной датой в истории Китая. Одиннадцатый век после рождества Христова. Всё оное происходило в цветущих государствах, в мирное время, при максимальном содействии самих правителей. А что творится ныне вокруг?.. Так оклемайтесь же, безумные, и, коль вы изо всех сил стремитесь к миру даже с Германией, мирно сдайте непосильное для вас бремя власти подлинно народному органу — земской Управе. Иначе мы возьмём её сами.

— Даже при том, что час назад объявили себя банкротами Сибирский и Международный банки, задолжав Госбанку девять с половиной миллионов рублей, — просипел Пётр сорвавшимся от напряжения голосом. — Прибавьте к ним сорок миллионов, которые не сдал в банк Доброфлот. К тому же сами чиновники Госбанка не могут отчитаться за несколько десятков миллионов рублей.

— Нам всё вернут, — улыбнулся Медведев, сразу выдав свою причастность к любым стихийным событиям в Приморье.

Он решительно заявлял это почти на каждом заседании, хотя имел почти столько же собственной власти, лишь почему-то не мог ею воспользоваться. Очевидно, полагая, что не хватает политической значимости, коя в новой ипостаси явится с небес. Костя не понимал, как величайший логик и эрудит не учитывал элементарного пустяка. Предложил:

— Пожалуйста, обратитесь в Совнарком. Если ваши доводы убедят Правительство…

Угнетённые постоянными осложнениями, всё нарастающим напряжением обстановки, люди давно не смеялись так весело... Потом охотно поддержали предложение Петра. Забастовщики, понятно, возмутились жандармской деспотией самозванной власти. Будто при царе, вместо службы вольготно митинговали на улицах. Да ещё провели демонстрацию под красными флагами, с красными транспарантами. Уникальный революционный порыв неожиданно поддержали все частные банки, объяснив сие пролетарской солидарностью. Нелепейший маскарад внезапно завершил единодушный протест консулов, которых весьма беспокоили возникшие беспорядки.

Подобный демарш случился впервые. Можно было посочувствовать сановным господам, что выбрали неудачный момент вмешаться в чужую жизнь и потому лишь скомпрометировали себя, если бы это не выявило удручающую бесцеремонность совместных действий. Соседство эскадры увеличивало их опасность. А фатальное совпадение протеста с германским наступлением по всему фронту заставило Петра изумиться: