Олег Суворов - Закат империи

Кассиодор вскочил на ноги, несколько мгновений пристально смотрел в широко раскрытые, начинавшие быстро стекленеть глаза сирийца, а затем перевёл взгляд на Амалабергу.

— Зачем ты это сделала?

— Терпеть не могу, когда рабы не торопятся выполнять приказы своих хозяев.

— Это вино было отравлено?

Амалаберга со злой усмешкой отрицательно покачала головой.

— Нет.

— Тогда от чего же он умер?

— Я дала ему понять, что он обязательно умрёт, и он испугался этого, заглянув в лицо собственной смерти. Он умер от того, что слишком боялся умереть!

Это был странный сон, странное, невероятное ощущение того, как душа покидает тело и, оставляя его далеко внизу, с бешеной скоростью летит по какому-то длинному тёмному тоннелю. Сознание было отчётливо-ясным и не только не пугалось того, что лишено привычных границ телесности, но, напротив, радовалось фантастическому сиянию, которое ждало его в конце пути. Свет, восхищение и невероятное, неописуемое томление духа...

Неожиданно Боэций понял, что его глаза уже давно открыты, но сияние не исчезало, а становилось всё более осязаемым, и так продолжалось до тех пор, пока он не почувствовал, что находится в камере не один.

— Это опять ты, моя повелительница? — радостно прошептал он, приподнимаясь на ложе.

— Да, мой питомец, ведь я же обещала прийти снова. — Философия уже сидела на краю его ложа и ласково смотрела на изнурённое лицо Боэция. — Ты меня ждал?

— О да, и даже записал нашу первую беседу. Боюсь только, как бы мои старания не пропали даром, если эти таблички попадут в руки моих тюремщиков...

— Неужели ты думаешь, что истина может исчезнуть? Неужели бессмертные идеи слабее, чем грубая тленная материя?

— Надеюсь, что нет, — отозвался Боэций, — иначе жизнь была бы совсем безнадёжна. Однако ты обещала побеседовать со мной на ту же самую тему, на которую в ожидании казни беседовал со своими учениками великий Сократ, — о бессмертии души. И я с нетерпением жду выполнения твоего обещания.

— А мы уже начали этот разговор, — спокойно заметила Философия, — ведь нам предстоит ответить на тот вопрос, который я тебе только что задала. Бессмертие подразумевает нетленность, а следовательно, и нематериальность, ибо всё, что сотворено из материи, тленно. Значит, бессмертно лишь идеальное, а что такое душа, как не вместилище идей, образов и представлений?

— Получается, что если идеи бессмертны, то и их вместилище тоже бессмертно? — обрадованно спросил Боэций.

— О нет, всё далеко не так просто. Поэтому разберёмся по порядку и начнём с главных свойств человеческой души. Скажи мне: чем отличаются душевнобольные от нормальных людей?

Боэций задумался. Философия терпеливо ждала ответа, но, увидев его затруднения, решила подсказать.

— Неужели ты сам никогда не был настолько болен, что впадал в горячку, бредил и вёл себя как душевнобольной?

— Да, — с некоторым удивлением ответил он, — со мной такое бывало, и благодаря твоему вопросу я понял ответ. У душевнобольных нарушена целостность сознания и утрачено их человеческое «Я» Недаром же говорят, что сойти с ума — это умереть при жизни.

— Совершенно верно, — подтвердила Философия. — Итак, первое качество души — её целостность, которую, как правило, обозначают словом «Я». Пойдём дальше, и сейчас ты назовёшь мне второе главное свойство души.

— Пожалуй, на этот раз я не задержусь с ответом, — задумчиво пробормотал Боэций, — тем более если вспомнить знаменитые доказательства бессмертия души, которые, устами Сократа, приводит Платон. Это её непрерывная активность, та самая самодвижущая сила, которая постоянно порождает все наши образы, идеи и представления.

— Превосходно. И теперь осталось назвать третье свойство. Да, собственно говоря, мы уже упоминали о нём. Пока душа существует — пусть даже мы говорим только о её существовании в теле, — она непрерывно мыслит и представляет. Как же мы назовём это её свойство — свойство непрерывно иметь, мыслить и порождать собственные образы и идеи?

— Может быть, интенциональностью, — неуверенно заметил Боэций, — ведь интенция — это направленность на что-то, а то свойство, о котором мы говорим, в сущности, и состоит в постоянной направленности души на свои образы и идеи...

— Хорошо, — согласилась Философия, — пусть будет так. А вот теперь внимательно следи за ходом моих рассуждений и задавай вопросы, как только почувствуешь, что упустил нечто важное. Вспомни, как один из учеников Сократа по имени Симмий сравнил душу с гармонией здорового тела, которая возникает в нём так же, как и гармония в хорошо настроенной лире. Но при этом, соответственно, и так же разрушается при разрушении телесных частей. Что возражает на это Сократ? Он говорит так: чтобы настроить лиру, надо уже заранее иметь представление о гармонии, а потому и душа должна существовать прежде тела, чтобы уже потом, внедряясь в него, создавать гармонию всех его частей. Кроме того, он выдвигает и второе возражение — гармония лиры всегда соответствует расположению её частей и зависит от того, как натянуты струны. Душа же, напротив, властвует над телом и способна противостоять тому, что для него наиболее желательно. Например, люди способны добровольно отказаться от пищи и всех иных плотских вожделений, пусть даже это идёт во вред гармонии их тел.

Однако не будем подпадать под влияние грубых аналогий, а задумаемся вот о чём. В сущности, спор между Сократом и Симмием сводится к тому, как понимать душу: как субстанцию, способную существовать независимо от тела, или как всего лишь главное свойство, которое исчезает вместе с его разрушением. Самое сложное для человеческого рассудка — обрати внимание, я говорю. сложное, но не невозможное! — это представить возможность существования чего бы то ни было без какой-то подпорки в виде носителя свойств, которую и называют субстанцией. Но душу, как целостную непрерывную активность, которая протекает в идеальной сфере идей, образов, смыслов — вот то слово, о котором следовало упомянуть ещё раньше! — нет надобности мыслить в виде субстанции! Субстанция — это нечто неподвижное, а душа — это процесс!

— Но тогда невозможно поверить в её бессмертие!

— Почему? Разве есть в мире что-нибудь бессмертнее процесса? Субстанции находятся в постоянном взаимодействии — но ведь это и есть процесс! Любой процесс в материальном мире действует с частицами материи, любой процесс в идеальном мире — с идеями и их смыслами, но и то, и другое одинаково бессмертно! Если душа — это процесс, и процесс целостный, протекающий внутри «Я», да, собственно, им самим и являющийся, то что в мире материи может помешать ему существовать вечно?