Александр Кутыков - Берега светлых людей

— Ты явился узнать это?

— Где бы ни был, я всегда думал обо всех... С кем бы они не остались во главе! — Сарос повысил голос, чтобы Дзинта не прибегала более к несправедливым нападкам. И Дзинта действительно, умерила тон:

— Кромвит увёл их. Сериваны с лемовиями стремятся к морю. Сейчас идёт война за берег.

— Сериваны отступились от нас?

— После таких походов, как твой, мы можем остаться вообще одни! — проговорила Дзинта, но без прежнего раздражения. Всё ею было передумано много раз. К войнам на побережье привыкли давно, и вины Сароса в новой заварухе, конечно, не было никакой.

— В стороне полдня большие моря. Они тёплые, и они ничьи.

— Мы и так остались без мужчин! Чего ты хочешь ещё? — вскричала Дзинта, поднимаясь.

— Мы все можем уйти туда, — тихо предложил Сарос.

— С кем — с ними? — властительница повела вокруг себя рукой. Чумазые дети да старики окружали её. — У нас едва хватает тех, кто бы охранял подступы к нашим осиротелым жилищам!

— Что же Петтолл, Винс, Вергиз, Ильма?

— Стали как чужие. У них дела не лучше наших — опустели кланы.

— Ведь много народа ушло сюда! Где сгинули они? — Сарос обращался к Дзинте и ко всем.

— В ту куду свалили мы их бесполезные побрякушки! — Повелительница рода злилась не только на Сароса, но и на тех, кто возвратился ранее. — Подались куда-то опять, ничего нам не сказав! — поморщилась она.

— Дзинта, скажи мне, сколько их вернулось?

— Нынешние времена — не прежние, когда все стремились к этому очагу.

— Кромвит теперь держит главное кострище? И где оно?

— Сарос, нет уже главного кострища, — с сожалением оповестила Дзинта. — А Кромвиту пришлось спасать многие семьи от тех чужаков, что пришли и принялись насиловать девиц.

Сарос склонился над столом.

— Мы вели себя, как подобает настоящим мужчинам! — шипя, объявил он детям и старикам.

— Знаю я, как мужчины воюют... — отмахнулась Дзинта. — Хочу сказать тебе, Сарос, вот что. Завтра же придут к тебе и потребуют ответа за всё.

Не нужно было много ума, чтобы понять, кто придёт и о чём спросит: матери — за сгинувших сыновей, за поруганных дочерей...

— Я и Кромвиту править не дам! — известила стариков и детей Дзинта. — И тебе тут делать нечего — ищи себе пристанище, где хочешь!

— Где же? — криво улыбнулся Сарос.

— Все тебя, несмотря на лживые увещевания некоторых, считают великим! — проговорила отчётливо Дзинта. Ргея в окружении ясноглазых ребятишек сглотнула и замерла. — Но я не могу дозволить твоим разбирательствам с Кромвитом разгореться с новой силой — слишком много бед несёт ваша с ним нелюбовь! Уходи — ты не конунг отныне.

— Со мной полторы сотни людей — они нужны клану!

— Когда вернётся Кромвит, то три раза по столько сгинет народу, а сколько ещё не народится! Уходи. И пусть дети твои придут к моим детям. Если захочет, пусть твоя женщина рожает здесь.

Старики и молодые с жалостью смотрели на Сароса, понимая, что вновь теряют его. Взгляды всех копотливо отнеслись к Дзинте. Но она была непреклонна, хотя и не скрывала, как тяжко ей даётся решение...

— Карл, ты надолго домой-то? — в голосе Сароса не было больше той уверенности, коя была ему присуща всегда. Ргея находилась рядом. Кусала губы, сильно подавленная изгнанием мужа. Она внимательно посмотрела на Карла.

— Я буду с тобой, Сарос, пока не пойму, что тебе ничего не угрожает. Сколь угодно долго.

— Я всегда надеялся на тебя, Карл.

— Не сомневайся во мне, конунг.

— А люди твои о чём думают? — спросил Сарос.

— Они будут с нами, — убеждённо ответил Карл. — Решай, Сарос, куда идти — туда и отправимся...

Много встречных потоков принимают на себя сильные люди. И, наверное, нет и среди сильных такого, кто не мечтал бы когда-нибудь обрести тихую — для отдохновения — заводь. После опять воспламенятся души и засверкают очи храбрецов. Но нынче сил нет. Всё сложилось так, как повелели всемогущие боги...

С дюжиной лошадей полтораста измождённых воинов ушли на северо-запад. Туда, где не предвидится соперничества, где лишь зверь — главный враг, где успокоится душа, где снова соком нальются телеса...

Самый северный русский клан вторгся в край, в котором после ветряных бурь люди выбредали на поиски поваленных дубов. Найдя один, лесники-финны выбирали крепчайший осколок корня и изготавливали из него длинные ножи. Ходили на медведя только с ними — и неизменно успешно.

Взрослый финн так осторожен, что и зверю застать его врасплох крайне сложно...

Северные скитальцы вторглись в край, в котором эмоции его обитателей не простираются далее чётких границ занимаемого ими урочища. Усердие труда занимало их с утра до вечера, но никому не было неудобств от невероятно насыщенной их жизнедеятельности: не пылал, очищая посевные площади, лес, не обливались слезами соседи от чьего-то разбоя, не вытаптывались меж стойбищ девственные травы... Дорог — и тех не было здесь никогда.

Пришельцам земля сия показалась доступной, не сулившей неприятных сюрпризов. Она виделась более родной, нежели любой клочок простора где-то южнее.

На берегу большой реки заложили дом — наподобие тех, кои стояли в далёком Ас-граде. И стену построили такую же, правда, пониже, чем в том тёплом, овеваемом приморскими ветрами, граде.

Лето пролетело, и вечера уж несли прохладу осенних ненастий. Новый дом получился холодным. Отложив достройку на весну, срочно принялись возводить рехетубы — заглублённые в землю строения, имевшие в венце лишь три бревна над поверхностью земли. На крышу набрасывали шкуры, листопад густо затыкал щели. Летний — верхний — вход сразу заложили мхом, пользовались нижним — глубоким.

Готы шастали на лайбах по реке, уходили за реку, углублялись далеко в леса — присматривали поудобней места на всякий случай. Изучали застенчивых соседей, полонили для себя жён. Нет, по возможности, старались никого не обидеть, а там — как уж получалось...

Боги местные их рассудили: если было за что, то и наказали. Но не слишком — так, только лишь пожурили...

Кто-то заболел, кто-то и умер. Кое-кто, уйдя к землям великанов, там и сгинул. Зверь от шума убрался подальше. Шибко вознёсшийся над землёю дом промёрз — стоял над душами заиндевелым призраком...

Правда, были и радости. Финны, что жили поблизости, в конце зимы стали захаживать в гости. Недавние пленницы пообвыклись, очень старались постичь чужое, всему восринятому находили применение... Лана опять же родила

Шли годы, и ничто в мире не изменялось быстро. Всё ведь является следствием ранее возникших причин, и лишь несведущий может удивляться происходящему в настоящем...

Преторианская гвардия в Риме сопротивлялась долго, а всё же была упразднена окончательно, и руководство военными делами перешло «начальнику войск». Варвары, как хорошие воины, принимались массово во все соединения, включая внутренние, пограничные и дворцовую охрану...