Александр Кутыков - Берега светлых людей

Лехрафс, чем смог, помог и на этот раз. Уехали вдвоём от ненужных глаз, уединились в маленьком овражке. Халан острым ножом обрил Саросу бороду, усы, срезал под горшок кудри, дал рубаху, сносные порты, корзно, греческие сапоги, подсказал, что лучше говорить по приходу, пожелал длинной жизни и здоровья. Исполнив всё, незамедлительно отправился уводить войско.

Каково же было удивление Карла и всех готов, когда к наспех залатанному кораблю из городских трущоб вышел Роскилд! Несмотря на благодушное настроение готов, он был без колебаний схвачен и жёстко допрошен. Всё дознание сводилось к тому, чтобы выяснить: один ли он тут, или есть кто ещё с ним?.. Роскилд клялся, что преследовал группу в одиночку, всё время таясь далеко позади. В снегопад, едва не замёрзнув, чуть не потерял их из виду, зато потом уверенно шёл по следам на снегу.

Опытные разведчики крайне обеспокоились тем, что Роскилд сумел стать для них незаметным. На вопрос, знает ли он что-нибудь об этом городке, пройдоха, по ситуации способный чудесно превращаться и в сурового витязя, и в надменного, вредного купца, ответил, что знает прекрасно. С его слов выяснили, что город сей — пристанище преступной вольницы. Здесь, мол, полно народа, когда собирают товар. Товар — рабы — дешевле, чем в Херсонесе, цены почти такие же, как в Ас-граде. А ежели на свой страх и риск сунуться к тархану, то отличный товар можно взять с большим прибытком для себя — не сыскать лучше и выгодней этого дела и при всём море.

Тут детальные разъяснения Роскилда готы круто оборвали — такие тонкости и мелочи не по уму, не по сердцу были северянам. Готское нутро приемлет лишь великое: бой, дружбу, риск, дорогу в Вальхаллу...

В замешательстве готы стояли над Роскилдом. Тот слезливо обратился к двум воительницам — не мучьте и возьмите, дескать, с собой: пригожусь.

Женщины презрительно отворачивались от тщедушного создания. Памятуя о своём недавнем пленении, они могли бы подать и другой совет в отношении участи сведущего в работорговле пройдохи. Роскилд обещался уже после отплытия кое-что поведать о положении дел на Истре, в Мёзии и в Томах. Не питая к нему ровно никакого доверия, готы, отложив на потом казнь ловкача, решили-таки взять его с собой. Никто из отряда Карла, впрочем, не сомневался, что лживый чёрт не шёл следом — заметили бы опытным оком. Все пребывали в уверенности, что Роскилд просто отстал от каких-то разбойников. Ну и тьфу на него — где-то, может, и сгодится...

Стукнувшись пару раз о пристань, корабль стал постепенно увлекаться морем. Первая же значимая волна произвела неприятный треск по всему корпусу — заплатки и обновлённые соединения разом приспособились к изменившимся условиям. Готы переключились на наблюдение за берегом. Маленькие люди там стояли молча и, наверное, готовы были простоять сколь угодно долго, лишь бы хоть что-то заняло их внимание.

От Керкинитиды до устья Истра гораздо ближе, чем до Киммерийского Боспора. Но ветра, встретившие белый парус отталкивающими порывами, продержали судно в серо-зелёной пучине четыре дня.

— За островом Альба будет вход в Истр, — с великой охотой подсказывал Роскилд.

Целый день ушёл на то, чтобы отыскать вход в знаменитую реку, разводившую древний мир на два лагеря — цивилизованный и варварский. Здесь находился римский форпост — столица Нижней Мёзии город Томы: тихий, провинциальный, остерегающийся вести бурную и деятельную жизнь, оттого и бедный, оттого и не раз ограбленный, оттого и гаснущий...

Борясь с сильным встречным течением, корабль вошёл в Сулинское гирло — самое узкое из ответвлений дельты. Были сломаны почти все старенькие вёсла. Волны накатывали одна за одной без какой-либо задержки. Путешественники старались увернуться от пучины, норовили прижаться к берегу с северной — варварской — стороны. Наконец борьба с супротивным потоком осталась позади.

Солнце припекало. В его лучах пышно зеленел ракитник. Блистая серебряными боками, о воду шумно плюхалась рыба. Над густым сплетением кустарников высились величавые руины, от которых веяло торжественностью и покоем.

Однако путники были начеку. Пейзажами любовались только из-за борта. Лишь кормчие телами своими держали руль. Силачи, повисшие на оттяжках вокруг рангоута, ни на что, кроме безопасного расстояния до берега, не обращали внимания. Ни красоты побережья, ни блики ровной глади воды, ни рулады начинавших весеннюю перекличку птиц не могли отвлечь упёртых людей от их курса.

Ветер стих, водный простор заметно раздался — начинался сам владыка Истр. Скитальцы томились медленным движением, высматривали далеко впереди — нет ли дымка, не пора ли на стремнину?

— Кто тут тебе обязан долгом? — продолжил расспросы Роскилда Карл.

— Это не здесь, — уклонился Роскилд. — Нет вам нужды подозревать, что во мне кроется какая-то измена. Вы в моём деле не надобны вовсе. Хотите — помогайте до конца, тогда и вам с того перепадёт.

— Ах, вот как ты заговорил, плут? — удивился такой перемене Карл, ограждая Роскилда от потянувшихся к нему с угрозой рук товарищей.

— Мне ни души ваши не нужны, ни золото за них, — из безопасного местечка уверял готов Роскилд.

— Я думаю, — наметил дальнейшие планы Карл, — что так плыть, пока не нарвёмся на недоброжелателей, нам не следует. Надо покинуть судно и уходить сушей. Выбирайте, какой берег по душе?.. Твоё мнение нам не требуется, — напоследок отнёсся Карл к Роскилду. Если плут до Истра, не подавая виду, легко сносил любые оскорбления, то тут он насупился.

— Броккен, на берегу гляди за ним в оба, — приказал заботливый командир.

Решили не маячить посреди широкой реки и, не привлекая ничьего внимания, высадиться с северной стороны. Днём спрятанные в береговых кущах лазутчики местного народца могли вести наблюдение, дожидаясь случая к нападению. Поэтому единогласно постановили пристать ночью, лучше всего — перед самым рассветом, а пока, всячески оберегая уцелевшие вёсла, положиться на волю слепого случая и держать ухо востро.

Навстречу выплыли две ладьи. Они следовали по той же стороне реки. Дружинники на них выстроились на палубе и молча смотрели на старое судёнышко, державшееся берега.

Готы после этой встречи больше не прятались. Корабль их вырулил на речной простор. Тревога постепенно отступила. Люди полной грудью вдыхали ароматы весенней оттаивавшей землицы.

Вскоре увидели рыбаков, точнее, охотников за рыбой: местные жители с берега, с лодок били гулливую рыбёшку трезубцами и острогами.

Невидимые в лесах посёлки обнаруживали своё, верно, многочисленное население густыми дымами. Тамошний люд до отвала наедался после лишений сырой, скудной на зверя и птицу зимы. Ни о каких битвах, размолвках до поры не вспоминали. Весна — радость большим и малым...