Сергей Удот - Морской наёмник

— Погодь ты. Нашёл время для выволочки. Парня в кубрик надо и осмотреть.

Ян первым бросился помогать.

— Жив твой красавчик, жив, только об воду расшибся, — подмигнул ему Йост,— Опасаюсь, правда, что там у него всё всмятку.

Шлюпка ответила дружным понимающим хохотом. Ян, густо побагровев, неудачно перехватил обмякшее тело и... завалился на дно судна вместе с ним.

— Томас, пособи, — скомандовал Адриан, сам буквально давясь от смеха.

Вдвоём они кое-как доставили Михеля к кубрику. Туда же, недовольно бурча что-то под нос, отправился спексиндер, исполнявший на «Нос» и обязанности костоправа.

— Кстати, о добыче, — Йост своим исполинским пальцем, который непонятно как и сгибался, подманил Адриана: — Пару миль на зюйд-вест и в дрейф. Там он всплывёт, бродяга морской. — Шкипер недоверчиво, но одновременно и восхищённо затряс головой. — Я говорю, я и отвечаю! — тем же пальцем ткнул себя в грудь Йост. — Ежели окажется не так, можешь вызвать меня на дуэль... на гарпунах! — Рыжая борода гарпунёра так и заходила ходуном от смеха.

Несколько опасливо косясь на шкипера, расхохотались и прочие члены команды.

— Кок, грогу! — проревел неугомонный гарпунёр. — Иззяб я чтой-то.

— Кок, грогу! — уже совсем развеселясь, подхватили матросы знакомую шутку, отлично ведая, что их, в отличие от Йоста, никто обносить горяченьким не будет.

— А вы чего, крикуны, здесь толкётесь? — сощурился гарпунёр, словно только сейчас обнаружил товарищей. — Марш по рундукам — силы копить! Чаю, работёнка нас ожидает часа через полтора немалая. Ежели, конечно, вон тот, — кивок в сторону Адриана, — сможет верно вывести. Да вон там ещё, — перст упёрся в небеса, — не подгадят. Как рассудишь, Адриан?

Шкипер секунду-другую подумал, отвечать ли вообще нахалу, усомнившемуся в его навигацких способностях, но дуться на трудягу-гарпунёра было, конечно, не с руки.

— Свежает. Да и тучка вон та мне чтой-то опасения внушает. А вообще, загадывать — пустое дело. Сам ведаешь — севера переменчивы, ветрены и капризны.

— Точно, штормяга надвигается. Мои кости мне о том уже растрезвонили, — обернулся к ним Гильом.

Вот уж этого-то говорунишку-прилипалу Адриан решил точно проигнорировать, поэтому с преувеличенным вниманием склонился к компасной картушке. Да и Йост, словно выплеснув разом запас заготовленных шуток, умолк. И даже как бы ростом уменьшился, полностью посвятив себя поглощению отличного грога. Но поскольку так и остался на палубе, встал вскоре, для верности, и сам к штурвалу. Остальные с шумом ввалились в кубрик.

Ян, не отходя от Михеля, спиной чувствовал насмешку товарищей, их презрение и ненависть, и не мог понять, почему они, выше всего на свете ставящие именно мужскую дружбу, отказывают ему и Михелю в чистоте их помыслов.

Общее отношение команды однажды выразил мудрый Виллем: «Мы нутром чуем, что гад он, этот Михель, и не место ему здесь. А этот сопляк Ян сам ещё толком в людях не разбирается, вот и липнет ко всякой заразе. И ведь не слушает же ничегошеньки, гадёныш своенравный». Но Ян не слышал слов тех. Он, в отличие от Михеля, вообще мало что воспринимал из окружающего. Зато дружок его примечал и откладывал впотай каждую мелочь.

С лёгкого языка Виллема их за глаза так и стали величать «гадом» да «гадёнышем», пока это дело строго не пресёк шкипер, по чину и совести обязанный следить за единством затерянной в высоких широтах горстки людей.

А кит-то всплыл! Не далее чем в полумиле от места, предсказанного Йостом. Голова гарпунёр у них, что тут скажешь! «Покойничка», конечно, легко обнаружили с «вороньего гнезда», и вскоре он уже плескался борт о борт с «Ноем», крепко к последнему принайтованный. Вооружённые острейшими флешнерами, топорами и прочим ужасным на вид инструментом, китобои резво высадили десант на плавучий остров и, как завзятые заплечных дел мастера, принялись за дело. Спексиндер, затянув свои необъятные телеса в фартук огромного размера, прыгал по киту ровно мальчуган-сорванец, а в ладоши от восторга не хлопал только потому, что руки были заняты: резали, рубили, показывали, приказывали.

Ян, на своё счастье, получил работу в трюме: полосовать длинные ленты сбрасываемого сверху китового жира на мелкие куски и заполнять ими бочки. Пробоины от гарпунов Йоста и до того сильно кровоточили, а уж когда спексиндер и вслед за ним все остальные принялись сладострастно-деловито полосовать тушу — море на сотни локтей вокруг стало розовым. Море крови, подобно демону кошмаров, пожаловало в эти безрадостные края помучить Яна, оживить его страшные сны, но Ян его надул, забравшись в трюм.

В трюме Ян безуспешно пытался одновременно резать сало и бороться с огромной крысиной стаей, растаскивающей лакомые кусочки буквально из-под рук. Раздвоение усилий привело к тому, что вскоре он в буквальном смысле был погребён под грудой пластов сала, сбрасываемых в трюм неугомонным Томасом. Присланный вскоре на разведку и помощь сам Томас посоветовал ему плюнуть на хвостатых и сосредоточиться исключительно на работе.

— У нас ведь «крысиного отпуска» [3] «Крысиного отпуска» — матрос, представивший капиталу 100 крысиных хвостов, получал увольнение на берег. не предусмотрено, потому как податься здесь некуда: ни на Гренландии, ни на Шпицбергене, ни на Ян-Майене кабаков и весёлых домов пока не настроили, сильно не разгуляешься. Поэтому кромсай сало — эти бестии, хвала Всевышнему, всё не сожрут. А как надоедят всем, так и устроим им сообща весёлую бойню на манер Варфоломеевской ночки. Жаль, крысоеда [4] Крысоед — крыса, специально приученная пожирать сородичей. Весьма ценилась на кораблях. своего не уберегли. В складчину покупали. Судя по всему, во время последней стоянки завёл он себе невесту в порту и шерстит счас, небось, по лабазам да причалам... Если, конечно, не пал под пятой какого-нибудь грузчика. Но нам-то теперь что за корысть, даже если он всех серых на бережку в брюхо спровадит... — Между болтовнёй Томас показывал Яну хитрости, позволяющие ускорить работу. — Ты, парень, приучись видеть в каждом ломте запрятанный в нём гульден... Ну или хотя бы денье... Как раскромсал, так и монетка у тебя в кармане зазвенела! Увидишь — гораздо веселей дело пойдёт. — Не прекращая болтать, Томас как-то незаметно, не особо-то суетясь и напрягаясь и даже не потея, в отличие от Яна, накромсал такую гору сала, что Ян мысленно ахнул. — Вот так и действуй, — хлопнул его по плечу Томас на прощание. — Недаром мы с господином спексиндером тёзки. Вишь, как у меня работа в руках горит?! Да и ты не дрейфь — мы уже полрыбины оприходовали. А как всю разделаем — опять на подмогу явлюсь.

«Всего полрыбины?! — снова ахнул про себя Ян. — Помереть мне, видно, здесь под проклятым жиром...»