Сергей Крупняков - Морской орел. Новые сказки русской Тавриды

Ботик был маленький. И мачты его, и паруса, хоть и были самые, что ни на есть настоящие, но очень маленькие. И бухта, где он стоял, тоже была маленькая.

И это огорчало Ботика. Особенно, когда он видел, как в большую Гавань медленно, как огромные чайки, вплывали паруса и мачты таинственных кораблей. Самих судов Ботик не видел. Их закрывал высокий мол Большого порта.

Но это не мешало Ботику мечтать.

Он представлял, как прекрасны были эти корабли. Белые с блестящими медными гвоздями, и звонкими бронзовыми колоколами. И великолепными верёвочными лестницами, что вели туда в поднебесье, где красовались яркие флаги.

Ботик слышал, что этих красавцев все называли Корветами, Бригантинами, Клиперами. В своих парусах они приносили ароматы южных морей, запах магнолии. Пока он был маленький, Ботику ничего не оставалось, кроме как мечтать. Но вот он подрос и в один из дней решился – выплыл в большую Гавань.

Сколько вокруг было кораблей!

Стоял шум: скрипели мачты, пели туго натянутые канаты, хлопали паруса, стучали реи.

И не было для Ботика более прекрасной музыки, чем этот многоголосый приморский шум.

Сначала Ботику казалось, что все корабли уходят в Большое плавание.

Но присмотревшись, он увидел, что большинство из них уютно устроились у тёплых причалов и подолгу никуда не выходили. Но что ему было думать о них, если мимо проплыл красавец – Корвет, весь в голубых парусах и разноцветных флагах. С берега Корвету салютовали пушки. И со всех кораблей его приветствовали матросы. Он выходил из гавани в дальний поход. Ботик подплыл ближе и, набравшись смелости, крикнул:

– Доброго пути, дяденька Корвет!

Неожиданно Корвет посмотрел в сторону Ботика и улыбнулся:

– Счастливо оставаться, Малыш!

От радости Ботик забыл обо всём. И всё плыл и плыл рядом с Корветом. Когда гавань осталась позади, Корвет спросил:

– Что тебе привезти из Австралии Малыш?

– Привезите мне… привезите… – Ботик не знал, где Австралия, что там есть, поэтому крикнул:

– Возвращайтесь сами, дяденька Корвет!

Корвет ничего не ответил.

В Гавань Ботик вернулся только к вечеру. Корабли, те, что стояли на причале, о чём-то разговаривали, глядя на Малыша. Они высокомерно отвернулись от него, считая, что слишком уж много чести, чтобы спрашивать, где он был. Хотя говорили именно об этом. Ботик ещё не знал их нрава, и смело подплыл к ним. Он был уверен, что они сродни Корвету.

– Как хорошо быть кораблём, – сказал Ботик.

Старая Шхуна снисходительно хмыкнула. Она всю жизнь возила хамсу, и у неё было своё мнение на этот счёт. Бывший пиратский Бриг даже не удостоил Ботика ответом, а Шаланда только качнулась с борта на борт.

Ботик подумал, что его слушают, и продолжал:

– Вы знаете, о чём я мечтаю? У меня есть мечта. Я хочу… – вдруг он увидел, что суда фыркают, сдерживая смех. Ботик замолчал, и хотел было уплыть в свою бухточку.

– Что же у тебя за мечта? – спросила насмешливо Шхуна.

– Я… Я поплыву в Австралию! – выпалил Ботик, но не успел он окончить фразу – взрыв хохота пронёсся по Гавани.

– Ах-ха-ха, в Австралию!

– Ох-хо-хо, в Австралию!

– Ух-ху-ху, в Австралию!

Смеялась Шхуна, смеялся Бриг, смеялись Шаланды, Шлюпки и Ялики.

Ботику стало ужасно обидно.

– Ты, хоть знаешь, что такое шторм? – спросила Шхуна.

– А про тайфун ты слышал, салажонок? – хохотал Бриг.

– Мёртвая зыбь тебе знакома? – хихикала Шаланда.

Обиднее всего то, что Ботик действительно ничего этого не видел. Но он был уверен, он чувствовал, что и шторм, и тайфун, и мёртвая зыбь – всё это, как раз то, что ему нужно. Ведь ему так хотелось узнать жизнь, услышать голоса заморских Чаек, увидеть розовых фламинго, почувствовать запах Магнолий. Всё это нужно было Ботику – иначе, зачем он живёт на белом свете? Не для того же чтобы всю жизнь стоять у старой, скрипучей пристани и выслушивать насмешки этих вот…

Ботик вдруг успокоился. До него дошло, почему так нудны и надменны эти портовые суда. Они всю жизнь простояли у пирса и ничего не знали, кроме страха да лени. Вот почему они скрепят да высмеивают всё молодое и мечтательное. И Ботику вдруг стало жаль их.

Они, наверно, никогда не выйдут в синее, бескрайнее, таинственное море. Он улыбнулся и поплыл прочь.

– Вы видели – он улыбается, – буркнула Шхуна, – Выскочка!

Мальчишка!

– Он ещё не знает своего удела, – слегка задумавшись, сказал Бриг. – Мало ли чего хочется. Крутись у берега и будь доволен.

– Если очень захотелось – можно добиться всего! – сказал упрямый Ботик, проплывая рядом с Баркентиной.

Снова все засмеялись, но Баркентина проводила его долгим и серьёзным взглядом. И Ботик это заметил. И ещё он заметил, как хороша она была, как молода и обворожительна: У неё были тугие паруса, разукрашенная корма, стройные мачты и реи.

– Эй, Ботик, не спеши, – услышал он низкий голос. Его догнал Буксир. Его в порту все ласково звали Утюжок, и он этим гордился. Несмотря на малый рост, в Утюжке чувствовалась могучая сила. Когда он проплывал по Гавани, то волна от его хода заставляла все суда почтительно кланяться.

– Ты на них не обижайся, – сказал он – густым басом. – Пойми их – всю жизнь в порту – поневоле взвоешь. А ты молодец! Только это, ведь, не просто, доплыть до Австралии. И вернуться! И всё повидать! Многое для этого нужно…

– А что нужно?

– Во-первых, дружи с теми, кто плавает, а не с теми, кто скрепит в Гавани. Ты многое узнаешь от них. И не ленись.

С тех пор Ботик не пропускал ни одного корабля возвратившегося из дальних странствий. Особенно он любил встречать корабли из южных морей. С каждым днём он узнавал всё больше и больше. Он узнал, как сделать прочными свои борта, чтобы их не разбила океанская волна. И он укреплял борта. Он узнал, как спасать своё днище от морских червей. И он прошил свои бока и дно блестящими медными гвоздями. Их привёз ему Корвет в подарок из далёкой Америки. Он изучил звёздное небо, чтобы не заблудиться в бескрайних просторах морей.

Во всём этом ему помогала Баркентина, с которой он подружился после того дня, когда его осмеяли причаленные суда. В тайне Ботик надеялся, что Баркентина поплывёт с ним в далёкую Австралию. Но он молчал об этом и только с благодарностью улыбался, когда Баркентина касалась своим бортом его бортов. А корабли на приколе с каждым днём всё больше и больше злились «Как же так! Он их не слушается! Он готовится в далёкое плавание! Изучает небо! Вбивает гвозди, крепит паруса! И надо же – такой Сопляк, а дружит с Корветом!» – Этого нельзя допустить! – шипела Шхуна, шурша шершавыми шпангоутами.

– Он погубит себя и эту бедняжку Баркентину! – шамкал обшарпанный Бриг. Он подплыл к Барку – отцу Баркентины – и долго о чём-то шептался с ним. С того дня Баркентина перестала подходить к Ботику. Ему стало грустно, и он чуть было не плакал от обиды и тоски. А как он мечтал преодолеть все шторма и тайфуны и появиться в прекрасном порту Австралии Сиднее вместе с Баркентиной!