Александр Тамоников - Северный витязь [litres]

В ответ на эти слова князя Владимира дружинники Олега выхватили из ножен сабли и загородили его собой. Воевода Роман тоже обнажил клинок и шагнул вперед. Илья и Сила переглянулись, взялись за сабли, но остались стоять на месте, дожидаясь княжеского слова.

И тут в дверь ворвался боярин Глызарь с несколькими дружинниками. Они закрыли Олегу и его воинам выход из горницы.

– Если я завтра поутру не выйду из города, – заявил Олег, – Чернигов возьмут приступом. А в спину тебе ударят черниговцы, что за меня стоят!

– Значит, ты не выйдешь отсюда никогда! – рассвирепел Владимир, вскакивая на ноги. – Бей их!

Олеговы дружинники развернулись спина к спине. Сзади на них кинулись дружинники с Глызарем. Еще миг, и в тесной горнице началась бы страшная сеча, но шум схватки перекрыл грозный голос Муромца.

– Остановитесь! – крикнул он и вихрем пронесся по горнице, разметая готовых к смертельной схватке бойцов.

От сильного удара кулаком отлетел к дальней стене дружинник Олега, попутно сбив с ног своего товарища. На Илью грудью налетел Глызарь, но не удержался на ногах и полетел на лавку у другой стены. На миг все опешили. А Илья остановился посреди горницы между воинами Олега и Владимира. Со звонким стуком, разделяя противников, вошла в половицу сабля, закачалась, отбрасывая по стенам розовые сполохи.

– Сабля Святогора, – отчетливо прозвучал голос Алексы.

– Да, Алекса Всеславич! – уперев руки в бока и сурово сведя густые брови, сказал Илья. – Эту саблю мне вручил сам Святогор перед своей смертью. Не держала земля-матушка этого воина и защитника земли русской. И, передавая ее мне, он завещал беречь Русь от врагов и предателей. Покуда сабля Святогора в полу торчит, я буду увещевать вас словами, а нет, так возьмусь и буду бить каждого, кто решится вести русских на русских. Не бывать тому на Руси!

– Опомнись, Илья! – крикнул Роман Войтишич. – Наперекор князю своему идешь?

– Чего ты хочешь, Муромец? – сквозь зубы процедил Владимир. – Чего добиваешься?

– Договоритесь меж собой миром! Один другому уступить должен, а иначе ни в каком споре мира не будет. Негоже оружием споры решать, негоже, когда лютый враг на границах разбойничает, меж собой кровь русскую лить. Негоже врага в свой дом приводить.

– Вот так, князь Владимир, – ехидно ответил Олег, пытаясь обойти Илью и приблизиться к двери. – Твои воины умнее тебя. Договариваться будем. А коли не договоримся, то будет по-моему, потому что черниговцы за меня, хан Итларь за меня. Сегодня вся сила за меня. Уходи из Чернигова.

Муромец стоял и смотрел, как князь Олег со своими дружинниками отходит к двери. Удивленный боярин Глызарь таращился то на Олега, то на Владимира, но с пола не вставал. Воевода Роман только сплюнул горько и вогнал с лязгом саблю в ножны. Наконец Олег с воинами вышел из горницы, громко хлопнув дверью.

Заложив руки за спину, Владимир неторопливо подошел к Муромцу и посмотрел ему в глаза снизу вверх.

– Ну, чего ты добился? Ты врага выпустил, а завтра поутру он с половцами сожжет город, и полягут тут твои други, защищая стены.

– А стены ли защищать надо, княже? – спросил Илья. – Разве за тем ты сюда пришел? Князь ли Олег тебе враг или ты с ним просто землю русскую не поделил? Не тот враг, что из горницы вышел, враг вон там за стенами лагерем стоит, костры жжет и ножи точит, чтобы завтра же начать разбойничать. А половецкому хану все едино, ты ли, Олег ли, лишь бы грабить и в полон русских людей вести. С Олегом или без Олега тебе Чернигова не отстоять. Худо, если еще и черниговцы за мечи возьмутся против тебя.

– Да как ты смеешь князя поучать, – зашипел злобно Глызарь, поднимаясь, наконец, с пола и спотыкаясь о перевернутые лавки.

– Погоди, боярин Иван, – остановил его князь и снова холодно посмотрел в глаза Муромцу. – И что ты предлагаешь?

– Спора с Олегом тебе не решить, пока за ним ханская орда, – ткнул пальцем в сторону окна Илья. – А без половцев можно и поторговаться миром. Не пойдут за тобой черниговцы, пойдут за Олегом, тут уж ничего не поделать.

– Степняков из разных племен, что пришли с Итларем, – сказал Войтишич, – тыщи три. Да еще подходят, так мои лазутчики рассказывают. Да у Олега за городскими стенами полторы тыщи воев. А у нас и двух нет.

– Пусть все остаются в Чернигове, – предложил Илья. – Как стояли по стенам, так пусть и стоят, не двигаются. И факелы пусть жгут. Тут не силой надо. Вон мы с одной сотней Алексы Всеславича и управимся.

– Тут тебе не разбойную ватагу Соловья перебить, – покачал головой воевода Роман. – Степняки в седле с детства, они с саблей и копьем не расстаются. Они воины хитрые и умелые. Как ты хочешь их с одной сотней прогнать. Если только древнее колдовство какое привез из своих лесов муромских?

– Да вы что? – не унимался Глызарь, метаясь по горнице, то хватая воеводу за рукав, то заглядывая в глаза князю. – О чем вы разговоры разговариваете, когда тут измена против князя, когда ваш Муромец…

– Уймись, боярин, – рыкнул на него Владимир. – У нас беда похлеще есть. Мы в Чернигове, как в мышеловке. Того гляди, захлопнется она.

– Так что ты задумал, Илья? – снова спросил Войтишич.

– На стенах виднее, – ответил Муромец. – Пошли, уже рассвело совсем, там все и покажу.

Глызарь дождался, пока все выйдут, и снова зашептал Владимиру на ухо:

– Неужто спустишь мужику, княже? Виданное ли дело! Да за такое голову сечь прилюдно, чтобы другим неповадно было.

– Не время, Иван, – тихо ответил князь. – Сейчас каждый воин на счету, а Илья один сотни стоит.

– Так, может, Олега схватить, пока Илья не видит? Он ведь из города не уйдет, он будет черниговцев подбивать, чтобы ворота хану открыли. Да и хану Итларю будет сподручно напасть, если он узнает, что Олег в наших руках.

– Нет, Иван, сейчас пусть все идет так, как идет. Пусть Олег в городе будет, и пусть свободен будет. Так недовольства у черниговцев поубавится. А дальше посмотрим.

Илья еще со стен черниговского детинца показал, что плотного кольца вокруг города нет. Не хватает у Олега сил полностью осадить город. Вот если подойдут другие племена степняков, тогда дело будет плохо, а пока надо пользоваться случаем.

До самой ночи со стен наблюдали за окрестностями самые глазастые дружинники. А когда совсем стемнело, воевода Роман благословил Алексу и сотню его дружинников.

– Ступайте, други, и думайте о том, что не только за князя Владимира сражаетесь, не за черниговцев, которые сами не ведают, за кого кричат, а за всю землю русскую, которую топчут копыта половецких коней, где летят стрелы и горят избы и поля.

– За свою землю жизней не пожалеем, – за всех ответил сотник.

– Мне это ведомо, – кивнул воевода, подошел к Илье и похлопал по загривку Бурку. – А тебе, Муромец, я пожелаю вернуться со славою да с победой. Много ты сегодня сделал и наговорил такого, за что другой головой бы поплатился.