Василий Сидоров - Повседневная жизнь эпохи Шерлока Холмса и доктора Ватсона

Из Флит-стрит, средоточия журналистики, туда иди пешком от силы 15 минут.

Стрэнд – центральная улица Лондона, его хребет. Стрэнд соединяет центр политической жизни, Вестминстер, и центр деловой активности, Сити.

Со Стрэнда 15 минут идти до Сохо и 20 минут до Уайтчепела.

Кстати, и Гарри, упавший на дно жизни, друг автора повести Джерома Джерома, встречается ему на набережной Темзы. «Двигаясь по направлению к Стрэнду, мы дошли до окрестностей Савоя, и он скрылся в одном из темных проходов» [385] Джером Дж. К. Как мы писали роман. – М.: ACT; Люкс, 2010. . Остается напомнить читателю, что «Савой» – один из роскошнейших отелей Лондона и всего мира. Место, где останавливались и останавливаются самые богатые и знатные.

Во-вторых, английский город поражает сочетанием кварталов с практически одинаковыми, стереотипными домами, и районов абсолютно разностильных богатых особняков. За этим стоит своя философия – если есть средства, хозяин строит как ему Бог на душу положит. Нет средств – довольствуется жизнью «как у всех». Как построила строительная компания по стандарту. Но двери у всех домов в таком квартале будут разного цвета.

«Мы поспешно проехали через фешенебельный Лондон, через Лондон гостиниц, через театральный Лондон, через литературный Лондон, через коммерческий Лондон, через Лондон морской и наконец въехали в прибрежный район, застроенный доходными домами. Здесь кишмя кишела беднота, выброшенная сюда со всех концов Европы. Здесь на широкой улице мы нашли ту скульптурную мастерскую, которую разыскивали. Мастерская находилась в обширном дворе, наполненном могильными памятниками. Она представляла собой большую комнату, в которой помещалось около пятидесяти рабочих, занятых резьбой и формовкой» [386] Дойль А. К. Шесть Наполеонов. .

Темза – заметнейшая часть крупного порта, Лондона. «Мы промчались мимо вереницы груженых барж, как будто они не плыли, а стояли на месте. Когда мы догнали и оставили позади речной пароход, Холмс удовлетворенно улыбнулся.

Пока мы так говорили, наша лодка проносилась под многочисленными мостами, перекинутыми через Темзу. Последние лучи солнца золотили крест на куполе собора Святого Павла. Тауэра мы достигли, когда уже сильно смеркалось.

– Вот Джекобсон-Ярд, – сказал Джонс, указывая на лес мачт и снастей в стороне Суррея» [387] Дойль А. К. Знак четырех. .

Герои плывут в самом что ни на есть пролетарском окружении, а перед их глазами – Тауэр и собор Святого Павла – резиденция лондонского епископа, стоящая на самой высокой точке Сити – на холме Ладгейт.

Преследуя легендарную «Аврору», на которой мчится Джонатан Смолл, герои «проносились мимо барж, пароходов, торговых парусников, обгоняя их слева и справа. Из темноты доносились громкие голоса, а "Аврора" все уходила вперед, и мы висели у нее на хвосте» [388] Тем же. .

В Лондоне легко запутаться и заблудиться! «Холмс всегда поражал меня знанием лондонских закоулков, и сейчас он уверенно шагал через лабиринт каких-то конюшен и извозчичьих дворов, о существовании которых я даже не подозревал. Наконец мы вышли на узкую улицу с двумя рядами старых мрачных домов, и она вывела нас на Манчестер-стрит, а затем на Бландфорд-стрит. Здесь Холмс быстро свернул в узкий тупичок, прошел через деревянную калитку в пустынный двор и открыл ключом заднюю дверь одного из домов. Мы вошли, и он тотчас же заперся изнутри.

Было совершенно темно, но я сразу понял, что дом необитаем. Голый пол скрипел и трещал под ногами, а на стене, к которой я нечаянно прикоснулся, висели клочья рваных обоев. Холодные тонкие пальцы Холмса сжали мою руку и он повел меня по длинному коридору пока наконец перед нами не обрисовались еле заметные контуры полукруглого окна над дверью. Здесь Холмс внезапно повернул вправо, и мы очутились в большой квадратной пустой комнате, совершенно темной по углам, но слегка освещенной в середине уличными огнями. Впрочем, поблизости от окна фонаря не было, да и стекло было покрыто густым слоем пыли, так что мы с трудом различали друг друга. Мой спутник положил руку мне на плечо и почти коснулся губами моего уха.

– Знаете ли вы, где мы? – шепотом спросил он.

– Кажется, на Бейкер-стрит, – ответил я, глядя через мутное стекло.

– Совершенно верно, мы находимся в доме Кэмдена, как раз напротив нашей прежней квартиры» [389] Дойль А. К. Пустой дом. .

Странный город встает со страниц «Приключений Шерлока Холмса». Громадный, очень хаотично построенный, плохо освещенный газовыми фонарями, с сообщением на лошадиной тяге. Запутанный город, в котором роскошные особняки непринужденно соседствуют с самыми отвратительными трущобами.

Легендарный лондонский смог имеет самое косвенное отношение к романтическому английскому туману. Когда встретились Ватсон и Холмс, термина «смог» еще не было. Впервые этот термин применил доктор Генри Антуан де Во в статье «Туман и дым» в 1905 году: «Нет нужды в науке, чтобы понять, что этот дымовой туман – смог – порождение города, которое не встречается в сельской местности». Статья написана для Конгресса здравоохранения, но термин стали обсуждать в прессе. «Дейли График» писала 27 июля 1905 года, что Генри де Во оказал большую услугу общественности, введя новый термин для описания лондонского тумана.

… Задолго до де Во лондонцы говорили, что у них не туман, а гороховый суп. В 1870-х годах в Лондоне был 51 туманный день в году, в 1880-х – 58, а в 1890-х – уже 75. Смог образовывался и от сгорания угля в каминах, и от работы промышленных предприятий. Смог бывал разного цвета: синий, темно-серый или коричневый, имел разный запах.

Описания смога даются порой красивые, даже романтичные: вырастая в этих условиях, люди привыкают к ним. Для коренного лондонца смог – одно из его детских впечатлений. Так и Джером Клапка Джером описывает, как в детстве видел туманные фигуры, бредущие в тумане через кладбище, и думал, что это привидения [390] Джером Дж. К. Как мы писали роман. – Л.: Лениздат, 1980. .

Англичан чуть ли не веселили приключения людей, заблудившихся в смоге. По крайней мере в 1860-е годы с большим юмором писали о том, как в сильный смог 16 мужчин упали в Темзу и утонули.

Но у них еще был шанс… Женщины в нескольких нижних юбках, практически никогда не умевшие плавать, были обречены, упав в глубокую воду. Даже в канаву или в канал. Если женщина или ребенок попадали в вязкую, засасывающую жижу береговой линии, они рисковали застрять там по пояс или по грудь и уже никогда не выбраться.

Но о риске упасть в канаву или в канал хотя бы писали. Что смог опасен сам по себе, осознали сравнительно поздно. При том, что каждый смог любого цвета приносил волну ранних смертей: и от респираторных, и от сердечных заболеваний. В 1880-е утверждалось, что неделя смога вызывает до тысячи смертей… Но конечно же, это очень условная цифра, а исследований никто не проводил.