Владимир Трошин - Княжич [СИ]

— Аа-а-а! — закричал во всю мощь своей богатырской глотки Шибаев, и со свистом рубя воздух саблей, бросился на князя. Князь опять увернулся. Шибаев, размахивая саблей, влетел в толпу на краю поля. Чудом никого не задев, он увяз в траве и упал.

— Правда на стороне князя Бежецкого! — торжествующе крича на поле выскочили братья Бекмана.

— Шибаев еще не побежден! Он не просит пощады! — возразил им Бухарин, стряпчий Коробьина, видя, как темнеет от крови кафтан на груди Бежецкого, задетой вскользь лезвием сабли Шибаева.

Вид крови на одежде дотоле неуязвимого соперника, прибавил сил Шибаеву. Поднявшись, он не спеша, вышел на середину поля, как будто ничего не случилось.

— Посторонние, очистите поле! — строго потребовал судья. — По уговору бой должен продолжаться до смерти одного из противников или его просьбе о пощаде!

Бойцы опять встали друг против друга. Шибаев приготовился к повторению своей удачной атаки, а Андрей к отражению ее. Оба понимали, что для кого-то из них она будет последней.

— Приступайте! — снова объявил судья Куракин.

Шибаев уперся ногой в землю для толчка вперед, выбросил вверх для удара руку с саблей и открыл рот, чтобы опять заорать. Крик застрял у него в гортани, потому что в горло ему упиралось острие шпаги князя. Все вокруг застыли, пораженные внезапностью столь быстрого финала.

— Отпусти его князь! Убери шпагу! — нарушил тишину господин, находившийся рядом судьей. — Она хорошо послужила тебе сегодня. Божьим судом Господь Бог через нее показал правду твою! Подойди к нам!

Его голос и звон ударившейся о землю сабли, выпавшей из рук Шибаева, привел народ в чувство.

Сторонники молодого князя торжествовали, а его недруги возмущались:

— Не по-русски это как-то!

Андрей неторопливо подошел к неизвестному.

— Это сам Годунов! — шепнул ему на ухо, стоящий рядом с судьей Бекман. — Поклонись и представься ему!

— Будь здрав боярин! — поздоровался, не кланяясь Бежецкий.

Годунов недовольно повел бровью, не увидев поклона. "Молод и дерзок! — подумал он. — А может, не знает кто я?"

— Годунов, я! — надменно глядя на юного князя сверху вниз, назвал он себя.

Бекман, нажал рукой на спину юноши, подталкивая его к поклону. Андрей поклонился Годунову.

— Видел я, как ты доказывал свою правоту судом божьим! Молодец! — восторженно похвалил его подобревший Годунов. — Побольше бы нам таких бойцов! Слышал я, что ты в науках искусен, несколько языков знаешь?

— Да, — подтвердил Андрей. — Знаю итальянский, немецкий и английский языки. Немного говорю на испанском!

— Похвально! Где служишь? Наверное, в Посольском приказе? — поинтересовался Годунов.

— Не успел он еще на службу поступить! — пояснил, вступивший в разговор Бекман. — Да и не хочет он в Москве служить!

— Почему? — спросил Годунов у молодого князя.

Андрей молчал, глядя в сторону от своего знатного собеседника.

"Все же дерзок этот юнец! — недовольно думал Годунов, раздраженный гордым и независимым видом юного князя. — При дворе не приживется! Такие люди могут служить только России, а не ее властителям! А жаль!".

— Ну, ладно! — нарушил молчание Годунов. — Можешь не отвечать. Если не в Москве, то где же ты хочешь быть?

— На береговой службе! — не задумываясь, ответил Андрей.

— То же неплохо! — согласился Годунов, подумав, что в украинных городах люди долго не живут. — Опасно, трудно, но почетно! Есть ли у тебя вопросы ко мне?

— Есть! — ответил Андрей. — Помоги мне быстрее попасть на службу!

— Помогу! — покровительственно улыбнулся Годунов. — А когда ты к ней будешь готов?

— Через неделю! — уверенно ответил Бежецкий.

— Хорошо! — сказал Годунов. — В этом году смотра войскам не будет. Поэтому в полном снаряжении подъедешь к Разрядному приказу в назначенный день и час, которые тебе сообщат позже. Посмотрит тебя начальник приказа, назначит оклад и дачу, дьяк запишет в десятню на месте службы, а люди Поместного приказа испоместят тебя там же. Служи князь!

Развернув коня, Годунов собрался уезжать.

— А как быть с ним? — спросил его судья, кивнув головой на Коробьина.

Тот стоял со своими поручником и стряпчими у телеги, на которой лежал неспособный передвигаться раненый Шибаев. Бросая нервные взгляды на судью и стрельцов, он, страшась, ожидал решения своей судьбы. Жалкий вид царского стольника смягчил сердце всевластного царедворца

— Позови его и поручника! — потребовал у судьи Годунов.

Куракин послал за ними слугу. Коробьин и его тесть Никита Романович подбежали к коню Годунова. Склонив головы, они упали перед ним на колени.

— Возьмешь себе на поруки Никита Романович, своего зятя, пока государь не решит, тюрьмой или смертью его наказать! — голосом, не терпящим возражений, произнес царский шурин, не глядя на распростершихся у ног его коня людей. — Головой отвечаешь за него!

Хлестнув коня плеткой, Годунов направил его на дорогу. Свита, подняв копытами лошадей облако пыли, устремилась за ним.

Решение царя о наказании Коробьина пришло в Разбойный приказ через неделю. "Бить кнутом да вкинуть в тюрьму до царского указа" — прочитал в грамоте окольничий Куракин. По его приказанию, наряд стрельцов с судебным приставом был выслан в усадьбу Коробьина для его ареста. Но его уже и след простыл.

— Уже два дня никого нет здесь! — сбиваясь в словах, рассказывал приставу слуга Коробьина. — Загрузили добро на возы, сели на коней и уехали. И князь, и княгиня! А куда, не ведаю!

Никита Романович, вызванный для объяснения в Разбойный приказ, растерянно разводил руками:

— Как я за ним мог уследить? Днем и ночью под дверями стоять что ли? А на государевой службе, когда быть?

Через полгода, Бекман, бывший по посольским делам в Польше, на балу у князя Вишневецкого в Варшаве лицом к лицу столкнулся с Коробьиным и его женой Ириной. Коробьин был мрачен, а Ирина, игрива и весела в своих роскошных одеждах и драгоценностях, под пожирающими ее алчными взглядами панов и завистливыми взорами паненок. Проходя мимо Бекмана, парочка сделала вид, что не заметила его.

Гора слегла с плеч Андрея после поединка. Казалось, ничто не могло повлиять на его оптимистичное жизнерадостное настроение. Ни рана на груди, иногда напоминавшая ему резкой внезапной болью, ни переживания, связанные с подготовкой к смотру. Но весть о том, что Коробьин сбежал, не отдав долг, охладила его пыл. Андрей понял, что вотчину родителей теперь не вернуть и самому придется перейти на режим строгой экономии. И все же, при покупке снаряжения молодой князь не удержался и дал волю своим желаниям. На деньги, которые у него оставались, он купил запасного скакуна по кличке "Абрек" и двух лошадок для Никодима. В Оружейном ряду Гостиного двора Андрей приобрел бахтерец, железную шапку, стеганую одежду и подшлемник под них, саадак, карабин и припасы для слуги. Но на дорогую персидскую саблю у него денег не хватило, и он взял дешевую московскую.