Эндрю Ливербарроу - Чернобыль 01:23:40

Алексей Ананенко здравствует по сей день. Он по-прежнему служит в ядерной отрасли и участвует в чернобыльских работах. Я говорил с ним в марте 2016 года – правда, очень кратко. В книге Роберта Гейла упоминается пациент с фамилией Баранов, который умер через несколько недель после облучения. Но это электрик Анатолий Иванович Баранов, скончавшийся от острой лучевой болезни 20 мая [224]. А Борис Баранов умер от сердечного приступа в 2005 году в возрасте 65 лет [225] Незадолго до смерти Баранов дал интервью, но, увы, эта веб-страница сегодня недоступна, а ее содержание я в свое время не скопировал и сейчас плохо помню, о чем именно шла речь. [*] . Информации о Беспалове почти нет [226] В списке наблюдателей от Всемирной организации работников ядерной отрасли на сессии Генеральной конференции МАГАТЭ 2004 года числится человек по имени Валерий Беспалов, но я не смог найти никакой информации о нем. [*] , но известно, что он жив. Рассказывая в одном из интервью о пережитом, Ананенко кратко, но выразительно говорит о Беспалове: «Стараясь восстановить те далекие события, я позвонил моему товарищу Валере Беспалову, и он рассказал мне про эпизод, который я не запомнил, но который очень хорошо характеризует тогдашнюю обстановку на АЭС. По его словам, когда мы на пути следования к “два ноля первому” приблизились ко входу в транспортный коридор четвертого блока, Баранов остановился, выдвинул телескопическую ручку ДП-5 на полную длину и высунул датчик в коридор. “Я глянул через плечо Баранова на показания, – вспоминает Валера, – прибор зашкаливало на всех поддиапазонах. Тогда последовала короткая команда: «Двигаться очень быстро!» Перебегая опасное пространство, я не удержался, оглянулся и увидел гигантский черный конус фрагментов взорванного реактора вперемешку с бетонной крошкой, просыпавшейся сверху через технологический проем из центрального зала. Во рту появился знакомый металлический привкус…”» [227]

То, что все трое, оказывается, столько прожили после аварии, стало для меня настоящим откровением, поскольку история о водолазах, отдавших жизни ради спасения станции, – одна из самых знаменитых чернобыльских легенд. Во всех англоязычных источниках, с которыми я успел познакомиться до момента этого откровения в 2016 году, – будь то книга, документальный фильм или сайт, – говорится, что они умерли. В апреле 2018 года президент Украины Петр Порошенко во время поездки на АЭС наградил всех троих орденами «За мужество». Лично присутствовал на награждении лишь Ананенко (он держал в руке трость – после автомобильной аварии), но на церемонии сообщили, что Беспалов, несмотря на отсутствие, тоже жив. Баранов получил орден посмертно. Год спустя, после того как выпущенный американской студией HBO мини-сериал «Чернобыль» напомнил миру о той катастрофе, теперешний президент Украины Владимир Зеленский сделал следующий шаг вслед за своим предшественником – выпустил указ о присвоении Ананенко, Беспалову и Баранову звания «Герой Украины».

В тот же день, когда выпускали воду из бассейна, на территории станции установили буровое оборудование и стали готовиться вводить в грунт под фундаментом жидкий азот, однако заказанный азот не везли уже больше суток. Разъяренный этой задержкой зампредседателя Совета министров СССР Иван Силаев позвонил Брюханову: «Разыщи азот, или тебя расстреляют» [228], [229] Read P.P . Ablaze: The Story of Chernobyl. London: Secker & Warburg, 1993. Я использую эту цитату с оговоркой, что в указанной книге нет списка источников, и поэтому мне не известно, где автор нашел эту фразу. [*] . И тот разыскал: водители автоцистерны боялись приближаться к станции, но проведенный армейскими офицерами сеанс убеждения заставил их вновь тронуться в путь. Закачку азота начали, не дожидаясь рассвета.

Примерно в это же время на станцию пригласили двух высоких чинов из МАГАТЭ – генерального директора Агентства шведа Ханса Бликса и американца Морриса Розена, руководителя Отдела ядерной безопасности. Они обсудили с местными чиновниками аварию и меры, предпринимаемые для минимизации последствий. По возвращении они дали интервью немецкому журналу «Шпигель», но их ответы были малоинформативными и односложными «”Как по-вашему, советские реакторы менее или более безопасны, чем западные?” “Это разные типы реакторов”, – сказал Розен. “Насколько высока была интенсивность излучения?” – “Мы об этом не спрашивали”» [230] Von Franke K., Martin H.-P . Das Ist Rin Trauriger Anblick // Der Spiegel (Hamburg). 19.05.86. [*] .

10 мая температура и уровень радиоактивных выбросов пошли на спад. К 11-му числу, через несколько дней после спуска воды, группа техников прошла в нижние части здания, просверлила в стене отверстие на уровне ниже активной зоны и через него сделала замеры. Подтвердились худшие опасения: расплавленные компоненты активной зоны вызвали трещины в бетонной опоре реактора и по меньшей мере частично просочились в подвальные помещения. Еще чуть-чуть, и лава, пройдя сквозь фундамент самого здания, достигнет водоносного горизонта. Требовалось лучшее и более радикальное решение проблемы, чем подача жидкого азота.

На следующий же день делегации из Москвы отправились в советские шахтерские регионы на поиски людей для выполнения операции по охлаждению грунта под разрушенным реактором. Их доставили в Чернобыль 13 мая, и они приступили к работе. «Задача у нас стояла одна, – рассказывает один из тульских шахтеров, – это от третьего реактора пройти туннель сто пятьдесят метров под аварийный четвертый реактор, смонтировать камеру тридцать на тридцать метров в периметре для того, чтобы там потом установить [холодильное оборудование], [которое будет] охлаждать реактор из-под земли» [231] Документальный фильм «Битва за Чернобыль» ( The Battle of Chernobyl ). Режиссер Томас Джонсон. [*] . Ученые опасались, что отбойные молотки нарушат целостность опоры реактора, поэтому шахтерам сказали работать ручными инструментами. Чтобы уменьшить облучение, туннель к четвертому блоку проходил на глубине двенадцати метров. Шахтеры работали круглые сутки и завершили туннель через месяц и четыре дня – в обычной шахте на эту работу ушло бы три месяца. Сами условия прохождения туннеля не позволяли организовать вентиляцию, поэтому доступ кислорода был весьма ограниченным, а температура достигала 50 °С.

Радиоактивность в туннеле составляла как минимум 1 Р/ч, но из-за чрезвычайной срочности и огромного темпа работ шахтеры рыли без защитного снаряжения – даже имевшиеся в распоряжении респираторы все равно за несколько минут наполнялись влагой и становились бесполезны. В конце туннеля, на подходе к реактору, радиоактивность достигала 300 Р/ч, но шахтеров никто не предупредил о реальном уровне опасности, и все до единого получили значительную дозу облучения. Один из шахтеров, Владимир Амельков, спустя много лет рассказывал: «Ехать нужно было, не мы, так другие. Но кому-то нужно было ехать… Мы сделали свое дело. Нужно или не нужно – теперь об этом говорить поздно. Но я считаю, что не зря туда съездил» [232] Там же. [*] . Шахтеры выполнили свою задачу, но охладитель под четвертым блоком так и не установили, поскольку температура активной зоны начала падать сама. Подземную камеру в итоге залили жаростойким бетоном. Официальные данные не публиковались, но, согласно оценкам, примерно каждый пятый шахтер – им всем было от двадцати до тридцати лет – умер, не дожив до сорока [233] Там же. [*] . «Шахтеры погибли напрасно, – со скорбью говорит руководитель учебных программ станции Вениа мин Прянишников. – Все, что мы делали, было впустую» [234], [235].