Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Чарльз обрадовался, когда появилась возможность снова отправиться в путь. Так ему было легче справляться с хандрой, наступившей после ссоры с Уиллой. В остальном его все устраивало. У него был замечательный конь. Сильный и выносливый, Дьявол никогда не нервничал при звуках выстрелов и обладал прекрасным характером. Чарльз уже так долго ездил на нем, что они бы, наверное, смогли читать мысли друг друга.

Своими подчиненными он тоже был доволен. Отъехав в хвост колонны, к Серой Сове, он со стороны наблюдал за ними. Все держались в седлах уверенно, а у Маджи и еще нескольких человек обнаружился настоящий талант к верховой езде. Те, кто решил остаться в своих форменных брюках, перед походом пришили на них заплаты из грубой холстины, чтобы ткань не так быстро порвалась на бедрах и ягодицах. Чтобы защитить глаза от солнца, все были или в соломенных шляпах, или в охотничьих фуражках. Поперек седел модели Макклеллана у всех были приторочены скатки с запасной одеждой. Также в седлах были размещены лассо, колышек, чтобы привязывать лошадь, фляга и оловянная миска. В специальном чехле у правого колена на седлах висели винтовки; штыки, чаще всего бесполезные, Чарльз предложил оставить в гарнизоне.

Они проезжали мимо него по двое, у каждого на поясе слева висел нож, справа – кобура с пистолетом. Стандартный патронташ на поясе оставил только один, остальные сшили себе и патронташи, и даже пояса. В прошлом обычные городские парни, теперь они действительно напоминали отчаянных разбойников, готовых к любой неожиданности.

Когда мимо поехал Шем Уоллис, Чарльз услышал, как он сказал Маджи:

– Черт, ну и жара! Даже не верится, что сейчас ноябрь. Когда уже дневной привал?

– Очень скоро, – откликнулся Маджи. – Эй, глянь-ка на эту монетку.

– Остановимся там! – крикнул Чарльз Уоллису, показывая на небольшую рощицу облетевших деревьев впереди чуть левее.

Обычно деревья росли на влажных низинах, поэтому там вполне мог оказаться какой-нибудь ручей, а тополиной корой с удовольствием бы полакомились лошади.

Чарльз по-прежнему ехал рядом с Серой Совой. Солдатам нравился проводник, но Маджи по-настоящему привязался к индейцу, потому что тот был прекрасным зрителем для его фокусов. Чарльз так до сих пор ничего и не узнал о его прошлом, а главное, о том, почему он ушел из племени. Сейчас индеец как будто пребывал в благодушном настроении, и он решил попробовать снова.

– Серая Сова, если ты хочешь служить со мной, мне бы хотелось узнать о тебе побольше. Расскажи о своей семье.

Индеец ссутулился. Несмотря на жару, он был в тяжелой накидке из бизоньей шкуры, но на его морщинистом лице не выступило ни капли пота. Ответил он не сразу, после короткого раздумья:

– Мой отец был великим вождем, его звали Кривая Спина. А моей матерью была белая женщина, которую он похитил. Говорят, она была красивой, со светлыми волосами. Но она уже давно умерла.

Такая неожиданная информация вполне могла быть причиной раздора.

– А другие родные есть?

– Нет. Восемь зим назад моя сестра отправилась по Висячей Дороге. Пять зим назад за ней ушел мой единственный брат. Обоих унесла одна и та же болезнь. Та, которую принесли к нам ваши люди, раньше ее у нас никогда не было.

– Оспа?

– Да.

Серая Сова посмотрел на него долгим взглядом, и Чарльз почувствовал укол вины. Индеец снова уставился на дымку впереди. Чарльз негромко откашлялся:

– Вообще-то, на самом деле мне хотелось понять, почему ты решил работать на армию.

– Когда я был молод, то, как и все юноши племени, отправился искать видения, чтобы стать воином и обрести свой путь в жизни. В своей первой потельне я сжигал яд сомнений и ненависти и глупое себялюбие. Я покрасил лицо белым, чтобы очистить его, и ушел один, как делают все, кто ищет видения, в опасное место. Пустынное место, где трава была такая высокая и сухая, что даже маленькая искра могла бы разжечь большой огонь, который поглотил бы меня… – Чарльз сдержал дыхание; похоже, индеец подбирался к главному. – Три дня и три ночи я лежал в высокой траве, призывая видение. Я ничего не ел. Ничего не пил. И я был вознагражден. Великий Мудрец, Живущий Наверху, святой дух, которого вы, белые, называете Богом, заговорил со мной из облаков, и из камней на дне ручья, и голосом змеи, проползавшей мимо… Я увидел себя пустым и гладким, как сухой тростник, готовый к тому, чтобы его заполнили. Потом Бог зашевелился. Вся трава согнулась, и каждый стебель показывал на север, туда, где стоит Священная гора. В пустом небе появился орел. Он резко опустился вниз, парил над моей головой, а потом улетел на запад. После этого прямо в центре солнца показалась большая сова. Она заговорила со мной, а потом солнце ослепило меня.

– Сова стала твоим амулетом?

Серая Сова явно удивился; Чарльз знал про обычаи его племени гораздо больше, чем можно было ожидать.

– Да. Я всегда ношу с собой лапу большой совы. – Он похлопал по мешочку с целебными травами на поясе. – И каждый раз, когда я задаю вопрос, большая сова появляется и направляет меня, если я растерян или запутался. Я узнал свое предназначение от совы и орла.

– И что это за цель?

– Я должен помогать Настоящим Людям искать правильный путь. Вести их на зимние стоянки и на священные земли для больших летних праздников. Выслеживать бизонов. Когда я вернулся после поисков видений, я получил право стать воином, но с тех пор всегда следовал своему предназначению.

– Вести Настоящих Людей… Но теперь ты ведешь нас. Почему?

Лицо Серой Совы окаменело.

– Настоящие Люди так далеко ушли от правильного пути, что даже Бог не может вернуть их обратно. Пора отдохнуть. Мне проверить те деревья?

Казалось, словно внезапно опустился занавес, как в театре Трампа. Чарльз разочарованно кивнул, и шайенн погнал лошадь к роще впереди.

В десяти милях восточнее пассажирский поезд, шедший на запад, миновал маленький городок Соломон и пересек границу округа Салин. В багажном вагоне двое мужчин чистили оружие, еще двое играли в карты.

В пассажирском вагоне второго класса молодая женщина, ехавшая к мужу в форт Харкер, смотрела в окно на суровый пейзаж. Она никогда прежде не бывала западнее Миссисипи. Ее муж был сержантом, недавно переведенным в Седьмой кавалерийский полк.

На скамье напротив нее сидел кавалерийский офицер с серебряными дубовыми листьями на погонах и внимательно читал книгу о тактике боя. В конце вагона кондуктор пересчитывал корешки билетов. Другие пассажиры разговаривали или дремали, и никто не бросил даже случайного взгляда на южную сторону поезда. А там, примерно в миле от полосы отвода, цепочка из двадцати всадников начала спускаться с гряды пологого холма, а потом быстро устремилась к железной дороге.