Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Март 1866-го. В округе по-прежнему неспокойно; на дорогах толпы, особенно в первый понедельник месяца, ставший «днем распродажи», когда выставляют на аукцион конфискованные земли, и «день раздачи», когда освобожденные негры отправляются за много миль в Чарльстон или другие крупные города в надежде, что бюро будет бесплатно раздавать одежду, обувь и кукурузу. Однако часто возвращаются с пустыми руками, если служащий, отвечающий за поставки, ничего не получил или счел толпу слишком большой или «недостойной».

Днями раздачи обычно стремятся воспользоваться люди из трех категорий. В основном это старики-цветные, они уже слишком немощны для работы и не могут сами позаботиться о себе. Из тех, кто живет рядом, дядюшка Катанга – хороший тому пример. Он едва ковыляет с помощью двух палок, зато всегда с гордостью подчеркивает, что родился в Африке. Это человек с большим достоинством, но он голодает и вынужден искать помощи. Вторая группа – чернокожие женщины с маленькими детьми, оставшиеся без мужей; а третья – виновата в том, что чиновники бюро так часто говорят «нет». Это те, кого называют отребьем или голытьбой, – белые, ничего не добившиеся в жизни и, разумеется, недовольные отменой рабства, слишком бестолковые или ленивые, чтобы найти честный способ существования. У нас в округе, к несчастью, тоже появилась такая семья, по фамилии Джолли. Я несколько раз видела их рваные палатки и костры в лесу возле Саммертона, когда крайняя необходимость вынуждала меня ездить в магазин Геттиса…

Капитан Джек Джолли и его семейство расположились в дубовой роще рядом с «Магазином Дикси». Семейство состояло из главы, молодого Джека, и двух его женатых братьев, которые в свои двадцать и двадцать один год уже прекрасно знали, как прожить в этой жизни, не работая ни дня. Жена старшего брата была шлюхой в Мейконе; жена младшего, на пятнадцать лет старше мужа, приехала из Богемии, по-английски не говорила и имела ручищи как у шахтера. Еще с ними жили трое вечно чумазых младенцев, причем никто из взрослых толком не знал, кто из мужчин был чьим отцом, и несколько бродячих собак, решивших задержаться здесь, потому что в постоянно замусоренном лагере всегда было чем поживиться.

Их палатки были сооружены из одеял, которые они украли из домов свободных негров, угрожая тем оружием. Таким же способом они добыли себе мула и телегу. Все остальное, что им было нужно, они просто брали в магазине Геттиса.

Когда в тот мартовский день, уже в сумерках, капитан Джолли как раз шел туда, ему навстречу попалась карета, ехавшая в сторону Чарльстона. Он сошел на обочину и коснулся пальцами полей старой военной шляпы. На облучке сидела красивая пышногрудая женщина, и, провожая восхищенным взглядом ее статную фигуру, Джолли окликнул красотку и в весьма откровенных выражениях предложил ей остановиться и получить удовольствие. Женщина смерила его взглядом и проехала дальше. Джолли был удивлен ее храбростью и разъярен ее отказом.

В магазине Геттиса он нашел то, за чем пришел, – блестящий новый масляный фонарь.

– Вот это мне подходит, – заявил он, поворачивая к выходу.

– Джолли, вы хотите меня разорить! – воскликнул Рэндалл Геттис. – Он стоит четыре доллара!

– Не для меня. – Джолли вытащил из-за пояса револьвер. – Ведь так?

Геттис нырнул под прилавок. Каким же глупцом он был, когда предложил Джолли и его оборванцам-родным поселиться здесь. Этот человек был так же опасен, как бешеный пес, и примерно так же разумен. Он и его семья выживали за счет краж и бесплатных пайков кукурузы, которые раздавали в Чарльстоне. Одна из женщин занималась гаданием, а та, что из Богемии, как он слышал, и вовсе торговала собой.

– Хорошо-хорошо! – воскликнул Геттис; стекла его очков запотели. – Но я веду счет, ведь мы с моим другом Дезом хотим, чтобы вы все-таки оказали нам ту небольшую услугу, о которой мы говорили раньше.

Джолли усмехнулся, обнажив гнилые остатки зубов:

– Только скажи когда, а то мне уже надоело ждать. Я даже не знаю до сих пор, от кого надо избавиться.

– Она только что была здесь, уехала в карете. Может, вы с ней даже встретились по дороге.

– Та черноволосая красотка? Ну надо же! Да я ею бесплатно займусь и денег не возьму. Только пообещай, что позволишь провести с ней часок наедине, прежде чем я ее лампы задую.

Геттис вытер вспотевшее лицо платком:

– Дез настаивает, чтобы мы дождались подходящего момента. Удобного и безопасного. Мы не хотим, чтобы эти проклятые ищейки из бюро начали тут расследовать и докладывать в Вашингтон, как тогда, после убийства Тома.

– О том убийстве я знать ничего не знаю, – ответил Джолли, уже не улыбаясь. – И если ты снова о нем заговоришь, да еще с такими намеками, я и твои лампы задую, уж будь уверен. – Он задумчиво посмотрел на Геттиса, почесывая в паху. – Что до твоей просьбы, то тебе просто нужно сказать когда, и только. Я все сделаю и никаких следов не оставлю. А заодно и позабавлюсь немножко.

Эндрю Дж. наложил вето на принятый конгрессом закон о гражданских правах. Насколько я поняла, согласно этому закону, бывшие рабы признаются американскими гражданами с правом владеть землей и обращаться в федеральный суд. Прочитала в «Курьере» некоторые из возражений президента. Похоже, он разъярен так же, как в свое время Джеймс Хантун, когда перед отделением говорил о «святости» прав штатов. А на дорогах все так же много людей. Мужчины и женщины, много лет назад проданные и разлученные с супругами, бродят по штату в надежде найти своих любимых. Разделенные с семьями пытаются воссоединиться с братьями и сестрами, кузенами… Черная река течет день и ночь.

Совершенно неожиданно и трагично она ворвалась в Монт-Роял. Вчера здесь появился человек по фамилии Фут. Оказалось, что именно он, а не Немо – муж Кассандры. Фута продали в Гринвилл в пятьдесят восьмом, и Кассандра совсем не надеялась снова его увидеть.

Но ее малыш – сын Немо. Когда Фут узнал об этом, то выхватил нож и попытался зарезать женщину. Эндрю сбил его с ног и позвал меня. Я попросила их договориться мирно. Сегодня утром Немо ушел, Фут занял его место, и Кассандра ужасно расстроена. Неужели не будет конца горестям, рожденным этим «особым институтом»? [23] Имеется в виду рабство в южных штатах. Словосочетание введено в обиход политиком Джоном К. Кэлхуном.

Апрель 1866-го. В Вашингтоне вершится история, как утверждают газеты. Президентское вето на закон о правах преодолено конгрессом. Никогда еще большинство законодателей не действовали настолько заодно, никогда еще не был так унижен действующий президент.

…Мы пожинаем плоды противостояния белых и черных. В Мемфисе три дня длился настоящий негритянский погром, после столкновения белой полиции с чернокожими федеральными военными. Более сорока человек убиты, сотни ранены, и конфликт до сих пор не погашен.