Джон Джейкс - Рай и ад. Великая сага. Книга 3

Демонстрация сторонников в Силвер-Крик и Эри

Прием у радикалов Западного резерва

Специально для «Нью-Йорк таймс»

Кливленд, штат Огайо, 3 сентября, понедельник

Энтузиазм людей растет по мере того, как президент продолжает свою поездку…

ТЕТРАДЬ МАДЛЕН

Сентябрь 1865-го. Сын Сима Прайд принес мне еще один вонючий камень, они нашли его в своей земле. Сказала ему, что ничего про них не знаю. Нужно спросить Купера, если он еще удостоит нас визитом…

Сегодня у нас Юдифь и Мари-Луиза. Как же голубка М-Л расцвела и похорошела! Юдифь сказала мне по секрету, что в нее влюбился один юноша из Чарльстона, но Купер считает дочь слишком юной и не позволяет ему приходить в гости или присылать маленькие подарочки. Ох и трудно им с Юдифью придется, когда М-Л станет чуть старше и увереннее и к ней выстроится целая толпа поклонников.

По словам Юдифи, Купер очень хвалит президента, с тех пор как тот решил взять реванш за свои юридические поражения от конгресса и обратиться напрямую к народу. Сейчас Джонсон занимается тем, что, по его собственному выражению, катается по кругу, то есть совершает агитационную поездку по стране вместе с Грантом, а также с другими генералами и первыми лицами.

Эндрю Джонсон и его свита прибыли в Огайо, родной штат Бена Уэйда, влиятельного друга, а иногда и благодетеля Стэнли. В Кливленде, их главной остановке, уже на вокзале президентскую команду радостно приветствовала большая толпа. На улице перед зданием вокзала в честь их визита была установлена огромная арка с надписью: «ВАШИНГТОН ОСНОВАЛ КОНСТИТУЦИЮ. ЛИНКОЛЬН ЕЕ ЗАЩИЩАЛ. ДЖОНСОН ЕЕ СОХРАНИТ».

Джонсон был доволен. Но дальше дела пошли хуже.

В сумерках Мальчик-Генерал шагал по коридору кливлендского отеля «Кеннард» вместе с государственным секретарем Сьюардом. На шее госсекретаря все еще краснели шрамы, оставшиеся после того, как в ночь убийства Линкольна на него напал один из подручных Джона Уилкса Бута.

Мальчик-Генерал нервничал. Это была вотчина Бена Уэйда, где радикалы занимали очень сильные позиции. Официально президент объявил, что отправился в эту поездку для того, чтобы заложить камень в будущий мемориал на могиле Стивена Дугласа в Чикаго. На самом же деле он постоянно останавливался по пути, чтобы нападать на республиканцев.

Стратегия могла бы сработать, если бы не внушительный эскорт из газетчиков, включая мистера Гобрайта из «Ассошиэйтед пресс», пожелавший сопровождать президента. Они хотели отсылать свои репортажи на каждой остановке, поэтому Джонсон просто не мог раз за разом повторять одну и ту же заготовленную речь. Ему пришлось делать то, что он умел хуже всего, – импровизировать.

Напряжение Мальчика-Генерала чувствовалось и в его подпрыгивающей походке, и в пронзительном взгляде его синих глаз. Худой и очень энергичный, Джордж Армстронг Кастер был в безупречном гражданском костюме, выгодно подчеркивающем его стройность. На начищенных до блеска сапогах позвякивали маленькие золоченые шпоры. Это Либби заставила его надеть их, чтобы люди всегда помнили о его военных подвигах.

На какое-то время благодаря этим подвигам он стал голосом страны – дерзкий генерал кавалерии с особым талантом побеждать. Кто-то называл его просто везунчиком. Как некая волшебная пыль, удача защищала его всю войну, принося победы в боях и любовь прессы.

А потом пришел мир, в армии начались сокращения, и о нем постепенно забыли. Когда Кастер несколько месяцев назад вышел в отставку в Техасе, он имел чин капитана.

Теперь он начинал медленный и хорошо продуманный путь к былой славе и влиянию. В решающей встрече с военным министром Стэнтоном он добился капитанского звания для своего преданного брата Тома и звания подполковника для себя в одном из новых полков на Великих Равнинах. Вскоре он должен был вернуться на службу в Седьмой кавалерийский.

Кастер счел это большой удачей, потому что генерал Эндрю Джексон Смит, командовавший Седьмым полком, был старым, уставшим от тридцатилетней службы человеком и вдобавок весьма тщеславным. К тому же Смит отвечал за весь округ Верхнего Арканзаса, поэтому Кастер предполагал, что повседневное командование полком, скорее всего, ляжет на него. Это была идеальная возможность сделать полк своим, если не фактически, то хотя бы по духу.

Впрочем, Кастер не смотрел на Седьмой полк как на конечную точку в своей карьере. Гранта уже активно выдвигали кандидатом в президенты, и Либби Кастер решила нацелить своего мужа на ту же высокую должность. Идея захватила его, но, хорошенько все взвесив, они с женой согласились, что для продвижения наверх сначала ему нужно снова прославиться какими-нибудь выдающимися военными заслугами. А пока он мог отточить свою репутацию, совершая это турне вместе с президентом. Вернее, так он думал вначале, теперь же поездка грозила обернуться полным провалом.

Длинные вьющиеся волосы Кастера доходили ему до плеч, взгляд был устремлен в открытые двери зала для приемов. Он уже заметил военно-морского министра Уэллса, адмирала Фаррагута и других важных людей. Грант срочно отбыл в Детройт, сославшись на недомогание. В глубине души Кастер полагал, что это недомогание родом из бутылки, а может, попросту вызвано слухами о неудаче в Кливленде.

Двадцатисемилетний подполковник от души надеялся, что слухи врут. Огайо был его родным штатом, и он поддерживал Джонсона, потому что всегда симпатизировал южанам, даже когда воевал против них. Он наотрез отказался командовать одним из новых цветных полков, Девятым, и считал, что Республиканская партия не выживет, если сможет победить только с помощью голосов бывших рабов.

– Как вы думаете, – спросил он у Сьюарда, когда они подошли к двери гостиной, – может, нам стоит напомнить президенту о предостережении сенатора Дулиттла?

В конфиденциальной докладной записке Дулиттл подчеркивал, что враги Джонсона получат преимущество над ним только в том случае, если он будет спонтанно отвечать на вопросы и критику в свой адрес, вместо того чтобы пользоваться письменными заготовками.

– Думаю, да, Джордж. Я позабочусь об этом, – ответил Сьюард.

Они вошли в зал. Модно одетые дамы и джентльмены окружали президента и похожую на него молодую женщину – миссис Марту Паттерсон, его дочь. Она отправилась в поездку в качестве первой леди, потому что жена Джонсона Элиза тяжело заболела.

Пока Сьюард пробирался поближе к президенту, Кастер отошел к высоким окнам и всмотрелся в собравшуюся внизу толпу. По его расчетам, там собралось уже около трехсот человек, и народу все прибывало. Он вслушался в общий хор голосов – громкий, но не особенно радостный. Настроение людей на вокзале казалось намного более радужным.