Кузнецов Иван - Глубокий поиск. Книга 1. Посвящение

— Я пришёл к тем же выводам.

Откуда ж ему знать?! Товарищ Бродов так внимательно наблюдал за моей реакцией, что я быстро пришла в себя. Между прочим, он руководит всеми исследованиями и всей учёбой. Отчего же ему не иметь теоретической подготовки, значительно превосходящей мои скромные знания? Мне стало неловко, что я так глупо перед ним распиналась.

— А ну-ка, посмотри, как сейчас: хорошо ли прикрыто? — предложил Николай Иванович.

Я пригляделась. Не придерёшься! То есть понятно, что сердце у него совсем не новенькое, и энергетика тут не может выглядеть идеально. Но никаких лишних утечек энергии не наблюдалось.

— Вас что, Игорь закрыл? — выпалила я с любопытством.

Я же знала, что девчонки ничего подобного не делали: мы всё утро провели вместе. Неужели Игорёк опять всё раньше всех сообразил и исправил наши огрехи?

— Я сам. Я тоже стараюсь учиться, — просто признался товарищ Бродов.

Эта новость меня не ошеломила. Наоборот, что-то в голове сошлось с ответом, которого я и ожидала. Не верила я в то, что человек может быть или способным, или абсолютно неспособным! И зайца можно научить барабанить. Вот я никак не могла научиться складывать цифры. И мать говорила: «Это не твоё. Хорошо, что коммунисты совсем отменят деньги, когда ты вырастешь. А трудодни за тебя всю жизнь будет бригадир считать!» Но нашёлся человек — сосед по квартире, который всё так понятно объяснил. И стала я щёлкать примеры, как орешки, с удовольствием притом! Я вспомнила, как товарищ Бродов приложил ладонь к груди во время нашей беседы утром. Значит, он уже тогда всё сообразил и стал закрываться.

Николай Иванович сразу стал для меня более понятным и свойским.

— Интересная у нас с тобой работа, а, Таськ?

Уж не подмигнул ли он?

Иногда случалось и всякий раз заставало меня врасплох: Николай Иванович внезапно произносил что-нибудь озорно и легко. И так у него естественно это получалось, будто перед тобой вдруг возникал совершенно другой человек.

Мне осталось лишь с искренним энтузиазмом подтвердить: ещё какая интересная, интереснее не бывает!

— Ты, девочка, стремишься к настоящей работе, — продолжил товарищ Бродов в обычном тоне — спокойном и деловом. — У тебя большие способности, светлая голова. Ты переросла стандартную операторскую подготовку. Хочется более серьёзного дела. Угадал?

— Да.

Угадать, пожалуй, не составляло труда. Вообще-то и Лида, и Женя хотели серьёзного дела, и Катя с Симой — в своём, медицинском, направлении.

— Тогда слушай.

Я внимательно выслушала товарища Бродова, но не поверила своим ушам. Может быть, я ослышалась или плохо поняла руководителя? Переспрашивать, как будто я внезапно отупела, не хотелось, но Николай Иванович привычно уточнил:

— Понимаем?

И я честно созналась:

— Не уверена.

Он не стал повторять про оккультную организацию фашистов, которая ведёт войну на тонком плане. Чтобы успешно противостоять немецким оккультистам, нам необходимо знать сильные и слабые стороны их деятельности. Для этого нужен свой человек у фашистов, владеющий навыками нейроэнергетической работы.

Человек, который войдёт в логово врага под чужим именем, накинув на себя для конспирации волчью шкуру. Человек, который должен будет днём и ночью, в будни и выходные, месяцы и годы напролёт контролировать свою речь и своё лицо, свои мысли и чувства, свои желания и сновидения. Человек, который будет общаться, дружить, справлять праздники, веселиться и горевать вместе с врагами, а своих встречать лишь изредка и мельком. Человек, который будет постоянно помнить о смертельной опасности и настороженно прислушиваться к её вкрадчивым шагам. По сравнению с первым своим рассказом о сущности нелегальной разведки Николай Иванович ещё добавил подробностей и сгустил краски. И наконец добрался до главного:

— В десять раз проще внедрить девочку вроде тебя, нежели взрослого человека: взрослому меньше доверия.

— Николай Иванович, почему из нас троих вы предложили именно мне?

— Кому ещё?

— Лиду, Женю и меня готовят по одной программе.

Я никак не могла поверить, что такая честь выпала именно мне — самой необразованной и наименее подготовленной из нас троих. Про Игоря как-то по умолчанию стало ясно, что с ним давно и твёрдо всё решено.

Руководитель недовольно нахмурился и парировал:

— Почему ты решила, что тебе одной?

Действительно: почему? Потому что, если бы кто-то из девчонок прятал в себе такую тайну, я бы почувствовала. Ведь ни одна не отказалась бы. Товарищ Бродов не стал настаивать на ответе.

— Тася, ты — редкостная умница, но ты вечно боишься выводов, которые напрашиваются. Додумай сама, почему твои подруги не подходят. Решительнее!

Я опустила голову. Очевидно, что Женьке он не может доверить такое дело после того, что она вытворила в поезде.

— Дело не в проступке, а в натуре. — Николай Иванович будто прочитал мои мысли. — Евгения — человек настроения, порыва. Она не годится для такой работы. Жаль, мне понадобилось слишком много времени, чтобы это понять.

А Лидок уже совсем взрослая. Иначе она бы идеально подошла — я уверена.

— Николай Иванович, я согласна!

Лишь бы он сам не передумал!

— Так, Таисия, сегодня я не принимаю твоего ответа. Даю тебе сутки. Вспомнишь всё, что я говорил тебе, обдумаешь каждое слово нашего разговора. Завтра скажешь, что надумала.

И товарищ Бродов практически выставил меня из комнаты.

На следующее утро я снова услышала:

— Таська, к командиру!

На сей раз я ждала этого вызова с трепетом. Как убедить Николая Ивановича в том, что моё решение взвешенно и вполне ответственно? Я постаралась произнести неторопливо и веско:

— Я готова.

У руководителя напряжённая складка между бровей разошлась и даже глаза слегка улыбнулись — редкое явление! Неужели же он настолько не был уверен в моём решении?!

— Тогда идём разговаривать.

Наши вовсю паковали вещи: машины были на подходе. Но руководитель на сей раз пренебрёг личным участием в сборах. Мы неторопливо шли одни по степной дороге среди бурого травяного сухостоя и сухоньких, но ещё зелёных кустарников растрёпанного вида. Слева — высокая горная гряда, справа — обширная равнина и синяя гладь озера вдалеке. Солнце сверкало, ни единого облачка, мы щурились, опускали глаза, отворачивались от слепящих лучей.

Николай Иванович рассказывал мне теперь уже подробно и обстоятельно про «Аненербе» и другие оккультные организации фашистов, про специфику нелегальной работы, про то, как происходит внедрение. Про добывание информации и про влияние. Теперь наконец стало ясно, зачем нас с девчонками тренировали на крепкую телепатическую связь: это будет основной двусторонний канал передачи информации, чтобы минимизировать опасные встречи с реальными связниками. Обсуждали, чему я должна успеть ещё обязательно научиться и сколько времени на это отводится.