Анри Люсне - Женщина-вампир [Вампирская серия]

Ни запаздываний, ни опасностей. Ни одной причины, чтобы заподозрить в чем-либо любезного сэра Эдварда.

Путешествие сделалось почти монотонным. Сэр Эдвард был так любезен и весел, что Рожер невольно спрашивал себя иногда — действительно ли происходили с ними в дороге прежние ужасы.

Неужели этот веселый англичанин способен на хитрости, неужели он мог расставлять такие злодейские западни?

По мере приближения к Гайдерабаду, дорога становилась шире и люднее. Попадались повозки, запряженные быками, навьюченные зебры, позолоченные паланкины, всадники на верблюдах и слонах.

При въезде в город, глаза всех были невольно поражены живописностью наполнявшей его толпы, одетой в богатое и пестрое платье.

То были купцы в вышитых золотом тюрбанах, в ярких туниках, брамины в своих длинных одеждах, носильщики, одетые в белое, женщины, закутанные в покрывала, сквозь которые горели их глаза.

Они отдохнули в стоянке около Гайдерабада и пустились снова в путь к плантациям индиго, принадлежавшим сэру Морицу.

В продолжение двух недель негоциант и его молодой компаньон осматривали поля и выслушивали просьбы населения. Сэр Мориц получал и отправлял письма тайком от сэра Эдварда.

Последний и не думал об отъезде. Он проводил целые дни над опытами с индиго, которое он препарировал на тысячу разных способов.

Хозяева плантации с удивлением должны были сознаться, что опыты сэра Эдварда были чрезвычайно точны и научно построены.

Решительно, сэр Мориц мог ошибаться: сэр Эдвард был только страстно привязанный к науке, ученый.

Чтобы умерить овладевшее им нетерпение, Рожер пускался в дальние экскурсии, иногда в сопровождении слуг, иногда же один, вопреки советам сэра Морица.

Но жаркому климату нередко удавалось умерять пыл молодого француза.

Тогда, около середины дня, он предавался отдыху или в доме, или же в огромном саду, окружавшем здание.

Однажды, когда жара была сильней обыкновенного, Рожер отправился искать покоя в беседку, находившуюся в самом конце сада.

В тени деревьев качался шелковый гамак. Молодой человек растянулся на нем и закрыл глаза.

Легкий ветер шелестел листьями деревьев и несколько освежал удушливый воздух.

Над ним, между ветвями, сквозил иногда клок голубого неба, ярко освещенного палящими лучами солнца.

В воздухе раздавался меланхолический напев птиц, медленно перепрыгивавших с ветки на ветку.

Рожер уснул среди этой роскошной обстановки, как какой-нибудь принц из тысячи и одной ночи.

Его красивая голова с черными кудрями покоилась на шелковой подушке красного цвета. Ничто не нарушало его сон. Точно сама природа оберегала его.

Однако, позади дерева, к которому был привязан гамак, раздался тихий шорох. Кому принадлежат пальцы, раздвигающие ветви?

Рука мала и чрезвычайно изящной формы, ногти продолговаты и красивы.

Другая рука медленно и неслышно раздвигает еще шире густые ветви.

В этой зеленой рамке появляется фигура и любопытно и осторожно склоняется над спящим. Она находится так близко от Рожера, что ее дыхание может разбудить его.

Что за взгляд этих черных глаз! Что за огонь в зрачках! Какая гордость выражается прелестным челом, увенчанным белой повязкой! Полураскрытые губы красноречиво говорят о страсти.

Это лицо с скульптурными очертаниями принадлежит, по-видимому, какому-нибудь божеству. Тонкость черт, благородство физиономии достойны священных песен поэта.

Тело остается скрыто кустами. Из-за ветвей виднеется во всей своей блистательной красоте одна голова, безмолвно созерцая спящего.

Она грациозным движением склоняется над Рожером, точно уста ее хотят коснуться лба молодого человека.

Но она выпрямляется; щеки ее краснеют и она, как видение, исчезает в зелени ветвей.

Рожер просыпается.

Он осматривается вокруг: глаза его ищут чего-то. Он встает, шарит в кустах и говорит:

— То был сон!

И он задумчиво, почти печально, старается припомнить черты прекрасного видения.

Его выводит из этого состояния шум чьих-то шагов.

То был сэр Мориц.

— Я искал тебя, — сказал он Рожеру, — чтобы предложить тебе охоту, от которой ты, вероятно, не откажешься.

— Какую охоту?

— Охоту на тигра!

— Действительно, я не откажусь. Я никогда еще не испытывал ощущений этой охоты.

— Я хорошо знал это. Я уже отдал Тамули приказание относительно приготовлений. Если хочешь, мы пойдем посмотрим на наших смирных и неустрашимых верховых животных. Благодаря им наша охота не будет представлять ни малейшей опасности. Тигр не смеет нападать на них и, если слоны хорошо дрессированы, охота очень интересна.

Оба направились к конюшням.

В одном из павильонов находился великолепный слон, привезенный из Цейлона, но имени Танганика.

То был любимец Рожера, часто ездившего на нем. Молодой человек каждое утро приносил ему плодов и сахарного тростника, до которого слоны большие охотники.

— Нужно быть готовым к вечеру, — сказал негоциант невольнику, присматривавшему за животными. Мы отправимся ночью и будем на месте прежде восхода месяца.

— Хорошо, саиб.

— Танганика! — позвал Рожер.

Но животное не отвечало обычным радостным криком, но замотало головой и с гневным ворчанием затопало ногами.

— Что с ним такое? — спросил удивленный сэр Мориц.

— Не знаю, саиб, отвечал слуга.

— Выведи его на двор.

Слуга колебался.

— Что же ты? — повторил Рожер.

Индус медленно подошел к слону и вывел его из стойла.

Но животное, казалось, намеревалось броситься на окружающих и крики его становились все яростнее и угрожающее.

Запертые в соседних павильонах слоны начали испускать громкие крики ужаса.

Рожер шагнул по направлению к Танганике.

Тщетно сэр Мориц хотел остановить его криком:

— Не подходи, слон взбесился!

Слоны приходят в подобное состояние, если их долго кормят маслом и сахаром. Их приводят иногда нарочно в подобное состояние, когда готовят их на арену.

Танганика испустил пронзительный крик и пошел на Рожера с поднятым хоботом.

Рожер не пошевельнулся.

Он скрестил руки на груди и направил свой холодный взгляд на раздраженные глаза слона, который быстро остановился.

Человек и животное стояли в двух шагах друг напротив друга.

Рожер чувствовал на своем лице горячее дыхание разъяренного слона, который медленно водил по воздуху хоботом.

Тогда, не делая ни одного движения, Рожер позвал слона по имени строгим и громким голосом:

— Танганика!

При этом звуке слон как бы заколебался. Он хотел отворотить голову и закрыл глаза, но, раскрыв их, опять встретился с холодным взглядом Рожера. Ноги его начали дрожать.