Эмерсон Хаф - Крытый фургон

— Ну что ж, держитесь за свои носки, миссис Уингейт, — бросил Джим Бриджер. — Я проходил много лет вообще без всяких носков — просто набивая свои мокасины травой. В составе нашего каравана есть переселенцы, которым уже сейчас не хватает муки и мяса, не то что носков. Поэтому нам нужно завялить определённое количество мяса, чтобы мы могли спокойно двигаться дальше. Так что завтра мы будем охотиться на бизонов. И тогда мы добудем столько мяса, что нам его хватит как минимум на неделю — или вы можете смело называть Джима Бриджера лжецом. Но никто ещё ни разу не посмел назвать меня так, миссис Уингейт!

Он помолчал, а потом добавил:

— Вы говорите, что везёте с собой цветы? Получается, что цветы сопровождают плуги... Ну, ну! Да, женщины — странный народ, это правда. Получается, что мы будем хоронить при помощи плугов бизонов и насадим цветы на их могилах. — Он покачал головой и произнёс: — Но раз уж мы заговорили о похоронах и о могилах, это напомнило мне одну вещь, которая задерживает нас сейчас здесь. Смешно — мы должны похоронить индейцев!

— Что вы имеете в виду, мистер Бриджер? — спросила миссис Уингейт, глядя на охотника поверх очков.

— Наш новый предводитель майор Бэнион сказал, что после окончания битвы с краснокожими мы должны похоронить трупы убитых. Знаете, миссис Уингейт, я провёл всю свою жизнь на Диком Западе и до этого никогда не видел, чтобы индейцев хоронили. Это просто ненормально. Но Уильям заявил, что надо вырыть могилы и похоронить в них тела индейцев. Я считаю, что мы просто зря потратим время. Вот что задерживает здесь нас всех — в том числе и самого Бэниона.

Вместе с ним этим делом занимаются ваш муж и сын Джед. Да, миссис Уингейт, удивляюсь я этим новым обычаям...

— Так вот, значит, они где? А я-то хотела, чтобы они принесли мне хвороста, чтобы я мота разжечь огонь.

— Я не могу вам помочь с этим, миссис Уингейт. Обычно мои жёны-индианки...

— Что? Вы хотите сказать, что вы, старый дикарь, завели себе жён?

— У меня их не так много, миссис Уингейт — всего лишь две. Сейчас, когда охота по большому счёту прекратилась и не может больше прокормить мужчину, наступили тяжёлые времена. Вы не представляете себе, насколько это здесь чувствуется.

— Две жены-индианки! О Боже праведный! И как же их зовут? — Миссис Уингейт одолело женское любопытство.

— Одну из них, ту, что из племени утов, я зову Пятнистая Шкура. Вторая жена у меня помоложе и более проворная. Она из племени шошонов, Её я зову Буль прокляты мои глаза. Обе эти женщины очень любят меня, миссис Уингейт. Они гордятся именами, которые я им дал, потому что их дал им белый человек. И когда нужно развести огонь, то Пятнистая Шкура и Будь прокляты мои глаза сражаются друг с другом за честь принести хворост для очага. Поэтому сам я никогда не занимаюсь этим.

Миссис Уингейт вскочила на ноги. Вид у неё был весьма сердитый.

— Какое безобразие! Ах ты, старый греховодник! — вскричала она. — Старый ленивый греховодник! Как ты смеешь разговаривать со мной подобным образом?

— Что вы имеете в виду, миссис Уингейт? Разве я сказал что-то такое, что не принято говорить? Ну а если вы хотите развести огонь и вам требуется хворост, то у вас есть дочь — молодая и сильная. И к тому же красивая, как картинка, хотя и подверженная при этом различным женским глупостям, как её мать. Где она сейчас?

— Не твоё дело!

— Я мог бы найти её.

— Интересно, как же?

— Для этого мне надо лишь отыскать Сэма Вудхалла. Того Вудхалла, на лагерь которого напали индейцы-пауни. Я и сам любитель женщин, миссис Уингейт, но что касается его, то он гораздо больший их любитель. Я постоянно вижу его рядом с вашей дочерью. Но мне кажется, что я не видел его во время боя с индейцами.

— Я ничего не знаю об этом. Но мне кажется, что это тоже не твоё дело, Джим!

— Разве нет? Я спрашиваю об этом потому, что я слышал, как майор Бэнион задавал этот же самый вопрос вашему мужу, Джесси Уингейту — и Уингейт тоже ответил ему, что это не его дело. В свете этого состояние дел в нашем караване кажется вполне обнадёживающим и благоприятным, особенно в такой хороший летний день, не так ли?

Добродушно улыбаясь, старый охотник поднялся и ушёл прочь. Негодующей миссис Уингейт пришлось самой собирать в передник хворост для того, чтобы разжечь костёр.

Миссис Уингейт возилась с костром, когда вернулись её муж и сын Джед. Уингейт-младший жутко гордился лёгким пулевым ранением в плечо, которое он получил во время схватки с индейцами. После того как его мать обработала эту рану, он принялся с нескрываемой гордостью демонстрировать её одной девушке, которая ехала в фургоне Калеба Прайса.

Глава семейства выглядел мрачным. Он осыпал проклятьями злосчастную судьбу, из-за которой лишился своей лошади и не смог принять участие в преследовании индейцев вместе с другими мужчинами. Ему также не по душе была задержка, вызванная необходимостью похоронить трупы павших врагов.

— Мне кажется, Джесси, — проронила его жена, — что у тебя опять произошёл какой-то раздор с Уильямом Бэнионом.

— А разве он не сделал всё, чтобы спихнуть меня с места старшего над караваном? Разве не я был выбран на эту должность в Вестпорте — ещё до того, как мы тронулись в путь?

— Джесси, самое главное — сохранить ту должность, на которую тебя избрали.

— И я собираюсь сделать это! Да, — кивнул Уингейт, — у меня только что произошла стычка с этим молодым зазнайкой. Я прямо сказал ему, что знаю, по какой причине он решил путешествовать вместе с нами. И эта причина — Молли.

— И что же он ответил на это?

— А что он мог ответить? Он это признал. И ему ещё хватило дерзости сказать, что в конце концов всё произойдёт так, как он хочет. Ничего себе! Ну, до этого ещё очень далеко. И я это ни за что не позволю. — Уингейт пожал плечами. — Но после нашего разговора он заявил, что возвращается в колонну своих фургонов из Миссури, и они будут ехать в конце нашего каравана. Вот это меня вполне устраивает.

— А он что-нибудь сказал тебе про Сэма Вудхалла? Уильям нашёл его?

— Он сказал, что на это тоже потребуется время.

— Но тебе не показалось, что он боится этой встречи с Вудхаллом?

— Он не слишком-то распространялся на этот счёт, жена.

— Зато Сэм очень ждёт этой встречи с ним.

— Я могу себе представить! Когда-нибудь он обязательно обломает рога Бэниону. Но какой смысл обсуждать всё это? Мы и так прекрасно знаем, что наша Молли уже всё решила. Она любит Сэма и недолюбливает Бэниона так же сильно, как и я сам. Кто такой Уильям Бэнион? Он — отставной офицер, который закончил службу в армии и теперь тащится вместе с остальными в Орегон. Он вообще может остаться без гроша за душой, когда попадёт зуда. Всё, что у него есть — это одежда, которая на нём, конь и один или два фургона. Да и то, возможно, он их пока не оплатил. А у Сэма имеются пять фургонов с разным добром, что позволит ему тут же открыть в Орегоне свой магазин, и три тысячи долларов золотом — то есть ровно столько же, сколько у нас. Получается, что мы равны друг другу по положению и материальному достатку, а это очень важно. Бэнион ничего не может дать нашей Молли, а вот Сэм Вудхалл способен с самого начала обеспечить её. Сразу, как только мы доберёмся до Орегона. Это обязательно надо иметь в виду. Я обязан принимать во внимание и целый ряд других вещей. Ведь речь идёт о судьбе нашей дочери. Конечно, можно сказать, что кто-то может переехать в Орегон и начать там жизнь с чистого листа, забыв о своём прошлом. Но гораздо лучше не иметь такого прошлого, о котором приходится забывать. Ты знаешь, что сделал майор Бэнион и как он покинул ряды армии. И даже если и причина была другой, главное — это то, как он покинул армию, а это выглядело очень плохо. Сэм Вудхалл нам обоим рассказал о Бэнионе. Если он воровал в Мексике, значит, он будет воровать и в Орегоне.