Бернард Корнуэлл - Несущий огонь

– Не хочешь чего? – спросил я.

– Говорить тебе! – яростно заявил Иеремия. – Ты не миротворец! Ты язычник! Ты Утредэрв! – Это означало Утред Проклятый, прозвище, данное мне христианами. – Ты поклоняешься идолам и изображениям медным! Ты оскорбляешь отца моего небесного! Я скорее умру, чем расскажу тебе! – Он зажмурил глаза и обратил лицо к кровле, где курился среди стропил дым жаровни. – Прими меня, о Господи! – возопил Иеремия. – Прими страждущего раба твоего в свои любящие руки. Прими! Прими! Прими!

Я присел на корточки рядом, наклонился и прошептал ему на ухо:

– Ты справился.

Он резко прекратил молиться, открыл глаза и посмотрел на меня. На миг он показался даже более испуганным, чем когда я жестко говорил с ним.

– Справился? – повторил епископ чуть слышно.

– Архиепископ попросил меня проверить, умеешь ли ты хранить тайну, – шепотом продолжил я.

– Ты разговаривал с… – начал он, но умолк, когда я приложил к губам палец.

– Финан не должен слышать, – прошептал я. – Ему нельзя доверять.

Иеремия энергично закивал:

– Господин, он выглядит как предатель. Нельзя доверять коротышкам.

– Да к тому же ирландец, – добавил я.

– Ох! Ну и ну! Да, господин!

– Ему должно казаться, будто я тебя ненавижу, – убеждал я. – Но меня прислал архиепископ! Он пообещал возместить все, что я сжег. Дал слово.

– Но ты… – Иеремия нахмурился, потом покосился на висящий у меня на шее молот. – Ты ведь не христианин!

– Тише! – цыкнул я, снова прижимая палец к губам. Бросив искоса взгляд на Финана, я еще больше понизил голос. – Смотри!

Я показал ему рукоять Вздоха Змея. На его яблоке был серебряный крест. Много лет назад мне дала его Хильда, которую я любил и люблю до сих пор, хоть она и живет сейчас в монастыре в Винтанкестере. Когда-то мы были любовниками. Я впаял крест в рукоять меча ради воспоминаний, но теперь он сослужил мне хорошую службу. Иеремия уставился на него. В серебре отражалось горящее в жаровне пламя.

– Но… – снова заикнулся Иеремия.

– Иногда труд во имя Христа должен вершиться в тайне, – прошептал я. – Скажи мне, Иеремия: одерживают ли христиане победы в битвах в Британии?

– Да, господин, – с восторгом ответил он. – Бог милостив, и Божье королевство год за годом прирастает на север. Язычники отступают! Божьи воины очищают землю!

– И кто же возглавляет этих Божьих воинов?

Некоторое время он таращился на меня, потом произнес очень тихо и с удивлением:

– Ты, господин.

– Верно, – сказал я.

И это было правдой, хотя я вел их в бой исключительно благодаря присяге, данной мной Этельфлэд. Я помедлил немного. Моя уловка сработала. Иеремия успокоился и приободрился, но теперь мне предстояло высказать догадку, и если я ошибусь, то утрачу завоеванное доверие.

– Архиепископ поведал мне про Линдисфарену, – шепнул я.

– Рассказал?!

Иеремия разволновался, и я с облегчением выдохнул. Догадка попала в цель.

– Он мечтает превратить ее в остров молитв, – сказал я, приводя слова Хротверда.

– Об этом он говорил мне, – подхватил Иеремия.

– Хротверд хочет, чтобы ты восстановил монастырь во всей его истинной славе.

– Это должно быть исполнено! – воскликнул Иеремия яростно. – Это место силы, господин, куда более великое, нежели Гируум! Молитву, высказанную на Линдисфарене, слышит Бог! Не святые, а сам Бог! С Линдисфареной я смогу творить чудеса!

Я снова зашикал. Наступило время второй догадки, но это было проще.

– Мой кузен пообещал тебе остров? – спросил я.

– Да, господин.

Я знал, что архиепископ Хротверд, человек чести и долга, никогда не пообещал бы Линдисфарену Иеремии. Остров и развалины монастыря были священны для христиан, потому что там жил и проповедовал святой Кутберт. Мой кузен не восстановил обитель, хотя остров и лежит в пределах видимости со стен Беббанбурга, наверное из опасения, что новое аббатство и его строения привлекут внимание пиратов. Но, оказавшись в осаде, он ощутил острую нужду в кораблях, способных доставлять провизию голодающему гарнизону, а небольшой флот Иеремии располагался близко от Беббанбурга. Обещание передать Линдисфарену оказалось простым способом заручиться поддержкой чокнутого епископа.

– Что именно пообещал тебе мой двоюродный брат? – спросил я. – Что поможет отстроить монастырь?

– Да, господин! – воскликнул безумец оживленно. – Он поклялся сделать Линдисфарену еще более процветающей, нежели прежде!

Я печально покачал головой.

– Архиепископу стало известно, – прошептал я, – что мой кузен также пообещал Линдисфарену черным монахам.

– Бенедиктинцам?! – ужаснулся Иеремия.

– Они же принесли саксам христианство, – пояснил я, – а тебе он не доверяет, потому что ты дан.

– Мы не даны и не саксы в глазах Божьих! – запротестовал епископ.

– Мне это известно. Как и то, что мой кузен ненавидит данов. Он использовал тебя. Хотел, чтобы ты доставлял ему припасы, а потом предал тебя! Черные монахи ждут в Контварабурге и прибудут на север, как только скотты уйдут.

– Господь этого не допустит! – воскликнул Иеремия.

– И поэтому он послал меня, – сказал я.

Он посмотрел мне в глаза, и я не отвел взгляда и не моргнул, но уловил грызущее его сомнение.

– Но лорд Этельхельм… – начал Иеремия.

– Пообещал золото черным монахам, – перебил его я. – Я думал, тебе известно про это. Мне казалось, что именно поэтому ты помог Эйнару напасть на него!

Чокнутый епископ покачал головой.

– Лорд Утред, – сказал он, имея в виду моего кузена, – хотел получить еду, потому что в его кладовых случился пожар. Но он боится, что лорд Этельхельм приведет с собой много людей. Ему кажется, лорд Этельхельм собирается захватить крепость.

– Я думал, мой кузен мечтает жениться на дочери Этельхельма?

– О да, господин. – Иеремия хмыкнул, его глаза широко распахнулись. – Особа весьма юная и созревшая! Утешение для твоего родича.

«Утешение за что? – подумалось мне. – За передачу Беббанбурга людям Этельхельма?»

– Так, значит, Этельхельм позволит моему кузену сохранить Беббанбург, но настаивает, чтобы гарнизон составляли его люди?

– Целая армия, господин! Готовая сокрушить язычников!

Выглядело правдоподобно. Если Беббанбург окажется в руках Этельхельма, армии саксов зажмут Сигтригра с севера и с юга. Мой кузен благоразумно избегал участия в войнах между саксами и данами, но назначенная олдерменом цена за спасение Беббанбурга включала участие Утреда в уничтожении Нортумбрии.

– А моему двоюродному братцу не по душе присутствие в крепости войска Этельхельма? – спросил я.

– Нет! Несколько человек – пожалуйста, но целая армия – нет!

– Так ты решил ослабить флот Этельхельма?