Сергей Беляк - Адвокат дьяволов. Хроника смутного времени от известного российского адвоката

Многие ли скажут сейчас кто такая Евгения Тишковская? Актриса? Певица? Ученая? Спортсменка? Телеведущая?.. А может быть, светская львица, активистка оппозиционного движения или героиня какого-нибудь бульварного романа?..

Я и сам, если бы однажды с ней лично не столкнулся, вряд ли бы и вспомнил теперь, кто она была такая и была ли вообще.

А Тишковская и впрямь оказалась в 90-х годах героиней, но не книги, а скандальной истории, благодаря которой и получила на короткое время широкую известность в стране.

Депутат Государственной думы первого созыва, член депутатской группы «Новая региональная политика» Евгения Тишковская спокойно отсиживала в 1995 году свой депутатский срок на Охотном Ряду.

И хотя, в отличие от многих депутатов, Тишковская попала в Думу благодаря собственной победе на выборах в одномандатном округе, называть себя политиком она все-таки не решалась. Особенно среди людей, разбирающихся в этом деле. Но на простодушных избирателей-земляков и просто знакомых слово «политик» всегда производило впечатление.

И Тишковской это нравилось. А кому бы не понравилось? Тем более что депутатские полномочия рано или поздно заканчиваются, а вот политиком можно оставаться сколь угодно долго. «Я — политик!» — гордо скажет о себе какой-нибудь бывший депутат Иванов (или Иванова). И пусть кто-нибудь попробует доказать, что это не так.

Правда, для близких родственников ты как была сопливая Нюрка, так Нюркой и останешься, но вот дальние родственники и все друзья-подруги — эти тоже выпадают в осадок, узнав, что теперь ты политик, решаешь важные государственные задачи, общаешься с известными людьми и на драной козе к тебе уже, следовательно, не подъедешь.

Когда Митрофанова выперли из ЛДПР и он несколько лет не мог пробраться назад в Думу, то везде, куда бы ни ходил, он скромно представлялся политиком . И это срабатывало.

Но Тишковская — далеко не Митрофанов. И кабы не случай, о ней вообще бы никто не вспомнил: мало ли теток-депутатов было в Госдуме!.. Если кого-то из них и можно всерьез назвать политиками, то разве что Старовойтову и Хакамаду, но первую убили, а вторая ушла из политики по своей воле. А все остальные, при всем уважении, обычные «селедки», «кувалды» и «медузы», — используя классификацию женщин во власти Эдуарда Лимонова.

Вот в первом созыве, к примеру, была депутатом некая Любовь Петровна Рожкова. Помнит ли сейчас кто-нибудь такого «политика»? Я запомнил ее лишь потому, что мой приятель Андрей Архипов вынужден был пресмыкаться перед этой не вылезавшей из загранпоездок, домов отдыха и парикмахерских салонов «кувалдой», боясь потерять место ее помощника в Госдуме. А ведь она была даже председателем Комитета по образованию, науке и культуре! И писала стишки. Например, такие:

Откройте русские былины,

Историю России вспомните,

Среди народных богатырей-исполинов

Был князь Владимир — Красное Солнышко.

То был князь Владимир Первый,

Крестивший Русь христианской верой.

Был Владимир Второй, Мономах,

Учивший сыновей в своих трудах

Бороться за веру, за землю единую,

За Русь единую и непобедимую…

Владимир Вольфович уже в истории,

И сколько бы о нем не спорили,

И что бы кто о нем ни сказал,

Он имя свое с Россией связал.

Но даже по сравнению с этой, и ей подобными, недалекими, увядающими дамами (место которым в лучшем случае в собесе) Евгения Тишковская была неприметной серой мышкой.

До тех пор, пока ее не потаскал за волосы Владимир Жириновский.

Это произошло прямо на пленарном заседании 9 сентября 1995 года, когда Тишковская неожиданно вмешалась в потасовку между депутатами-мужчинами. Потасовка возникла после того, как Николай Лысенко сорвал с груди Глеба Якунина поповский крест. За Якунина дружно вступились либералы, а за Лысенко — либерал-демократы.

Тишковская встала на сторону Якунина, нанося ногами удары по причинным местам его противников. И когда Вольфович обхватил разбушевавшуюся даму руками, уворачиваясь от ее острых коленей, она попыталась нанести ему удар головой. Вот тут-то он и схватил ее за волосы.

Эту сцену показали в тот же день все российские и мировые телеканалы, и на следующее утро Евгения Тишковская проснулась знаменитой.

После чего она сразу превратилась в «политика всероссийского масштаба». И даже захотела остаться в Думе на второй срок, но следующие выборы все-таки проиграла.

Надо признать, большинство бывших депутатов не желают покидать Москву, цепляясь всеми правдами и неправдами за депутатские мандаты, столичную прописку, жилье, любую работу в здании на Охотном Ряду, думские дешевые столовые и буфеты (к которым они так привыкли), почти бесплатные путевки в черноморские санатории и подмосковные дома отдыха, приличные зарплаты и еще много чего, о чем избиратели из какого-нибудь далекого Мухосранска даже не догадываются.

А те из бывших парламентариев, кому это сделать не удается, очень переживают. Иногда, случается, дело доходит и до психических расстройств — у самых чувствительных начинаются истерики и развиваются фобии. Например, бывшие слуги народа часто боятся выйти на улицу, проехать в общественном транспорте, чтобы не столкнуться там ненароком с кем-нибудь из старых знакомых и не почувствовать себя униженными. А то и вовсе переходят в стан врагов своих бывших однопартийцев и коллег по Госдуме.

Примеров много, все перечислять — места не хватит.

А из тех, кого уже называл — та же Любовь Рожкова, не желавшая еще долго после сложения депутатских полномочий расставаться с насиженным местом на Охотном Ряду.

Или боявшийся смотреть в глаза встречным знакомым, бывший депутат Зуев.

Или перебежчики из ЛДПР Кобелев и Пронин, пытавшиеся создавать какие-то свои карликовые партии, самоуверенно полагая, что они не менее талантливы в партийном строительстве, чем Жириновский.

Или покойный Венгеровский, который считал то же самое и, много лет проклиная Жириновского за лишение поста вице-спикера Думы, свел себя в могилу.

Был, например, еще и либерал-демократ Николай Курьянович из далекого городка Тулуна Иркутской области, известного лишь тюрьмой, в которой отбывал наказание «крестный отец» российского криминального мира Вячеслав Иваньков (Япончик), и тоже воспылавший лютой ненавистью к своему бывшему, горячо любимому вождю и пинающий его теперь при каждом удобном случае. Но не из-за утраты возможности посещать думские буфеты или жить в Москве (он получил-таки квартиру в столице), а из-за отлучения от большой политики.

А вот его курский однопартиец, бывший башмачник (мастер по ремонту обуви) Юрий Руда кидался в высоких думских кабинетах на пол и бился в натуральной истерике, чтобы оставить за собой служебную квартиру в Москве. И молодец, добился своего!..